25 лет самому известному генетическому эксперименту: каковы последствия

Самому известному генетическому эксперименту в истории исполнилось 25 лет. Летом 1996 года на свет появилась овечка Долли — первое клонированное млекопитающее. Это событие без преувеличения стало началом новой эры. Койоты, собаки, верблюды — из клонированных животных сейчас можно собрать целый зоопарк. Пойдет ли научное сообщество на следующий шаг — клонирование человека?

СМОТРЕТЬ ВИДЕО: 25 лет самому известному генетическому эксперименту: каковы последствия

В 1996 году свершилась революция. Овечка Долли — первое млекопитающее, клонированное из неполовой клетки. Это событие взбудоражило общество.

Билл Эллерз, представитель Демократической партии от штата Мичиган: «Будут последствия моральные и этические. Не думаю, что все ограничится патентами. Государства должны урегулировать вопросы клонирования».



Этично или нет создание копии уже мертвого существа? Но вот такие клоны уже продолжают свой род естественным образом.

Нисар Ахмад Вани, научный руководитель Центра репродуктивных биотехнологий: «Мама — первый клон верблюда. Клетки были взяты у забитого животного. Теперь мы знаем, что такие клоны способны давать потомство».

Но возникают и побочные эффекты. Один из пионеров ГМО Рудольф Йениш — ярый противник клонирования человека.

Рудольф Йениш, молекулярный биолог, генетик, профессор Массачусетского технологического института: «Фенотип клона отражает накапливающиеся ошибки в генах. Поэтому клоны нередко страдают от генетических заболеваний. Долли в этом смысле яркий пример — она выжила, но была явно нездорова и умерла намного раньше обычного».

Проблемы отчасти решили. Первая кошка-клон CopyCat счастливо прожила внушительные 19 лет. А с появлением первого клона-обезьяны стало понятно, что до копирования человека — один шаг.

Шон Паттисон, профессор медицинского права и этики Даремского университета: «В одних странах запретили клонирование, в других разрешили только до эмбриональной стадии в научных целях. У некоторых нет четкого закона. Но пока я не знаю страну, способную клонировать человека, где это не было бы запрещено».

Но есть и менее спорные направления исследований. Жеребенок, клонированный из замороженных на 40 лет клеток лошади Пржевальского, доказал реальность сохранения исчезающих видов. А как насчет уже вымерших?

Елена Григорьева, ведущий научный сотрудник международного центра «Молекулярная палеонтология» СВФУ им. М. К. Аммосова: «Клонирование мамонта является одной единой мечтой для всех биотехнологов мира».

Совместный с Кореей проект воссоздания мамонта в стадии поиска: нужна неповрежденная клетка, способная делиться. Материала из вечной мерзлоты много, ученые верят, что рано или поздно чудо случится, а пока воссоздают других животных. Якутская охотничья лайка — порода, которую чуть было не потеряли.

Дмитрий Иванов, хозяин собаки-клона: «Она получается не мама и не папа. Это точная копия моего щенка. Даже видно — у нее отрезали кусочек уха. Из этого уха сделали вот этого щенка».

Почти пять лет пес живет счастливой собачьей жизнью, ходит на охоту и вносит посильный вклад в восстановление породы.

Дмитрий Иванов: «Здоровье хорошее, как и у других собак. Она рожала два раза. Есть потомство. Сейчас у меня от нее есть сука, щеночек шесть месяцев. Ничем не отличается от других собак».

Но клонирование — уже давно не только воссоздание уникальных животных, оно ставится на поток. То, что не вполне укладывается в голове, помещается в контейнере с жидким азотом. 430 клонов. В каждой соломинке — от одного до пяти эмбрионов.

Вадим Лисин, эмбриолог: «Мы сделали копию того, что сделала природа. Просто скопировали и все».

Пять клонов уже родились. Марта и Квитка — точные копии лучшей в стаде коровы номер 25652. Сходство поразительное, даже пятнышко на шее, животные идентичны. Разработали технологию, собственное оборудование, программы, отслеживающие, правильно ли делятся клетки.

Глеб Немковский, руководитель разработки «Артэмбриоген»: «Мы можем оценить, насколько корректно или некорректно происходит деление, насколько корректно происходит формирование эмбриона. В данном случае мы видим такой хороший эмбрион. Вот я не могу сказать только, Марта это была или Квитка».

Но зачем с такими сложностями делать то, что и так может каждая буренка?

Владимир Беляков, основатель разработки «Артэмбриоген»: «Ценное животное — это некое чудо природы, чудо селекции. Если этим занимается селекционер, это очень напряженная природа, она длится десятилетия. Клонирование позволяет получить генетическую копию уже в первом поколении».

То, что 25 лет назад было чудом, стало чем-то почти прозаическим. Не ожившие динозавры, а сельскохозяйственные животные. Не армия клонов, а лечение болезней. Но, пожалуй, это и к лучшему.

Алексей Квашенкин