Востоковед Вородин объяснил опасения Индии относительно дружбы талибов с Пакистаном
Эксперт подчеркнул, что после краха марионеточного режима Ашрафа Гани афгано-индийские контакты прекратились.
Индия опасается, что победа «Талибана» (запрещенная в России террористическая организация) и усиление влияния Пакистана в Афганистане придаст новый импульс кашмирскому вопросу. Об этом в интервью ФАН заявил востоковед Дмитрий Вородин.
Ранее в совместном заявлении по итогам встречи президента США Джо Байдена и премьер-министра Индии Нарендра Моди было отражено намерение развивать всеобъемлющее глобальное стратегическое партнерство между странами.
Такая активность правящих кругов Индии, по мнению эксперта, приобретает особую актуальность ввиду победы талибов. Он подчеркнул, что после краха марионеточного режима Ашрафа Гани афгано-индийские контакты прекратились.
«Индия разом оказалась отброшенной от освоения афганских природных ресурсов, остановился и поток инвестиций, — заметил собеседник ФАН. — Индийские граждане, работавшие в афганских университетах, банках, больницах, предприятиях, НПО, срочно эвакуируются. Кроме того, Нью-Дели беспокоится, что текущая ситуация в Афганистане окажет дестабилизирующее воздействие на кашмирский вопрос, с 1947 года служащий источником напряжения в индо-пакистанских отношениях».
Вородин провел параллель с пуштунским вопросом, который также с 1947 года оказывает негативное влияние на афгано-пакистанские отношения.
«Раздел Британской Индии на Индийский Союз производился англичанами по их излюбленной схеме «разделяй и властвуй», подкрепляемой «теорией двух наций», сформированной мусульманскими интеллектуалами еще в конце XIX — первой половине XX века и расколовшей освободительное движение в Британской Индии, что было весьма на руку колонизаторам. Раздел территорий сопровождался индусско-мусульманской резней в Пенджабе и Бенгалии, призывами к джихаду против индусов и сикхов, а затем и мусульман — в Кашмире», — заметил востоковед.
В результате, продолжил он, Пакистан «с первых секунд своего существования» испортил отношения с двумя соседями — Индией и Афганистаном.
«Сопротивляясь присоединению полосы пуштунских племен к Пакистану, Афганистан даже протестовал против его членства в ООН, — отметил эксперт. — Проблема принадлежности Кашмира стала причиной двух индо-пакистанских войн (1947–1949 гг., 1965 г.). На территории Кашмира велись бои и во время третьей индо-пакистанской войны 1971 года, приведшей к ликвидации Восточного Пакистана и появлению независимого государства Бангладеш. В 1999 году в кашмирском Каргиле произошел индо-пакистанский пограничный конфликт».
Собеседник ФАН отметил, что первый из названных им конфликтов примечателен тем, что Пакистану удалось привлечь на свою сторону «воинственные пуштунские племена масудов, вазиров, момандов, афридиев и других».
«Задабривая их субсидиями, пакистанские и английские военные специалисты формировали и обучали вооруженные отряды, которые отправлялись на помощь боевикам армии Свободного Кашмира (Азад Кашмир). Генерал-губернатор Пакистана Мохаммед Али Джинна планировал перенаправить агрессивную энергию племен от Пешавара и Пенджаба на Кашмир, аннексия которого прикрывалась поддержкой якобы стихийного восстания против тирании династии Догра», — рассказал Вородин.
На самом же деле, продолжил он, джихад в Кашмире был хорошо спланирован и имел как «конкретных исполнителей (пуштунские племена), организаторов (пакистанские власти и военные, активисты мусульманской лиги), так и спонсоров — британских политиков и генералов».
«В 1948 году набеги пуштунов и боевиков Азад Кашмира переросли в полноценную индо-пакистанскую войну, когда к боевым действиям подключились регулярные части пакистанской армии, в которой, как и в индийской, служило множество английских офицеров, — заявил востоковед. — Итогом войны стал фактический раздел бывшего княжества Джамму и Кашмир между Индией и Пакистаном. Обе страны отказываются от окончательного признания нынешней границы. Индия рассматривает Азад Кашмир как незаконно оккупированную индийскую территорию и отвергает любое посредничество третьей стороны. Кроме того, в примыкающем к Азад Кашмиру Гилгит-Балтистане (еще одном осколке бывшего индийского княжества) весьма активно сепаратистское движение».
По мнению эксперта, одним из факторов, осложняющих проблему Кашмира в последние десятилетия, является то, что этот город стал источником распространения исламского терроризма и экстремизма.
«Индийские власти постоянно обвиняют Пакистан в заброске диверсантов в индийский Кашмир и в обучении местных террористов на своей территории, утверждая, что Исламабад ведет необъявленную войну против Нью-Дели. Рост сепаратизма, усиленного исламизмом, представляет серьезнейшую угрозу территориальной целостности Индии — вплоть до возможной потери Кашмира и усиления сецессионистских сил в других штатах страны», — отметил собеседник ФАН.
В свою очередь, продолжил он, пакистанское руководство заявляет о «геноциде мусульман» в Кашмире.
«Оно в 1990-х годах сделало кашмирский вопрос основным стержнем своей дипломатии и постоянно поднимало его на международных встречах, в том числе в ООН, — сказал Вородин. — Эта проблема напрямую влияет на безопасность и стабильность всего Южно-Азиатского региона и представляет собой особую опасность в связи с наличием у Индии и Пакистана ядерного оружия».
Сегодня, заметил востоковед, в условиях возрождения талибского режима в Кабуле Индия опасается, что Исламабад, жаждущий взять Кашмир под свой контроль, попытается снова использовать для этого потенциал пуштунов.
«В таком случае Афганистан превратится в базу деятельности антииндийских организаций, — подчеркнул эксперт. — Собственно, «Лашкар-и-Тайба» (запрещенная в России террористическая организация) и другие организации и вооруженные группировки уже много лет осуществляют специфическую деятельность на индийской территории, прикрываясь лозунгом поддержки кашмирских сепаратистов. В Дели небезосновательно обвиняют пакистанские спецслужбы в помощи таким группировкам, даже несмотря на то, что та же «Лашкар-и-Тайба» считается официально запрещенной в Пакистане. Известно, что пакистанская ISI использовала доходы от наркобизнеса для проведения тайных операций в Джамму и Кашмире, накачивая штат террористами и оружием. В употребление и торговлю наркотиками вовлекалось местное население, в первую очередь молодежь».
Кроме того, продолжил собеседник ФАН, Гилгит стал использоваться для исламистской экспансии в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая.
«И все это несмотря на прекрасные отношения между Пекином и Исламабадом, — заметил Вородин. — Поэтому и для КНР кашмирская проблема очень важна».
Ранее востоковед рассказал, что мешает талибам получить международное признание.