Толкиен — русский след. Велико ли славянское влияние во «Властелине Колец»?
130 лет назад, 3 января 1892 года, в городе Блумфонтейне, столице тогдашней южноафриканской Оранжевой Республики, в семье управляющего английского банка родился первенец. Вообще-то, мать ожидала девочку и даже выбрала для дочери имя Розалинда. Но коль скоро родился мальчик, имя подверглось корректировке: Рональд. Отец же настоял на том, чтобы это имя было дополнено двумя другими. Джон — в честь деда и Руэл — в честь старинного приятеля семьи. Целиком выходит Джон Рональд Руэл.
Надо полагать, что такое сочетание имён в английских семьях — не особо большая редкость. Но для многих людей Джон Рональд Руэл существует только один. Толкиен. Автор «Властелина колец», «Хоббита» и «Сильмариллиона», а также множества стихов и сказок. Чуть реже вспоминают о том, что он был профессором филологии, лингвистом и знатоком древних языков. И совсем редко заходит речь о его особом отношении к России и вообще к славянскому миру.
Здесь уместно будет процитировать едва ли не самую распространённую байку о том, как, собственно, родилось одно из произведений, перевернувших мир детской литературы, а, быть может, и мир литературы вообще. Речь идёт о «Хоббите», который впоследствии повлёк за собой создание монументального «Властелина колец». Итак, что же послужило его началом? Всё вроде бы просто. Толкиен, дескать, проверял экзаменационные сочинения, среди них попался чистый лист, и уважаемый профессор ни с того ни с сего взял да и написал: «В земле была норка, а в норке жил хоббит». Предполагается, что после этого всё остальное решилось как бы само собой. На самом деле цитата куцая. Толкиен, рассказав свою фирменную байку, сделал одно очень важное замечание: «Имена, да и вообще слова, всегда тянут за собой какую-нибудь историю».
России и славян здесь вроде бы нет. Но именно что «вроде бы». Дело в том, что Толкиен всё-таки принимался за изучение славянских языков. Правда, с прискорбным результатом: «Много языков я перепробовал, однако время, что я некогда затратил на попытки выучить сербский и русский, никаких практических результатов не дало, оставив лишь сильное впечатление от структуры и эстетики слов».
А вот это уже кое-что. И даже многое. «Сильное впечатление» не раз потом аукалось, вылезая в самых неожиданных местах, причём вылезало настолько серьёзно и «тянуло за собой» настолько характерные славянские мотивы, что автор, создававший «Мифологию для Англии», был вынужден безжалостно это дело купировать или хотя бы сглаживать. Так, исследователи мира Толкиена отметили, что в первоначальный язык эльфов, который профессор почти целиком «срисовал» с финского, затесалось слово «velike». То есть «великий». Потом Толкиен подверг его жёсткой адаптации, оставив лишь корень -bel-. Но всё равно приятно, что имя Белег и название Великого моря Белегаэр из эпического «Сильмариллиона» имеют русское происхождение.
Точно так же не повезло абсолютно русскому персонажу «Хоббита». Имя его — Беорн — первоначально звучало у Толкиена так: «Medwed». Это целиком и полностью описывало его главное умение: способность оборачиваться огромным чёрным медведем. Даже вся глава, в которой рассказывалось о том, как Гэндальф, гномы и Бильбо гостили у оборотня, тоже называлась «Medwed». Но ради цельности картины таким красивым именем пришлось пожертвовать: «Medwed» «тянул» за собой явно лишний в Средиземье русский след. Который надо искать в русской сказке «Ивашко-Медведко»: «Тут Ивашко-Медведко рассердился и стал бить бабу-ягу. Избил до полусмерти, вырезал из её спины три ремня и запер». Жестокие русские? Возможно. Но сравним с Толкиеном: «Все вышли во двор и, обогнув дом, увидели за воротами посаженную на кол голову гоблина, а чуть подальше — шкуру варга, прибитую к стволу дуба. Да, с врагами Беорн был беспощаден!»
О том, что имя Радагаста, одного из магов, прибывших в Средиземье, имеет славянское происхождение, в общем, известно. Действительно, Толкиен, будучи католиком, явно был знаком с трудами Адама Бременского, в частности с его работой «Деяния архиепископов гамбургской церкви», где тот пишет, что у славян, живущих между Эльбой и Одером, есть город, в котором стоит большой храм, посвящённый богу Радегасту.
Но Радагаста Толкиен решил оставить и никакой адаптации не подвергать. Причина проста. Этот маг «тянул» за собой историю сложных германо-славянских отношений, которая вполне логично «укладывалась» в мир Средиземья. А конкретнее — проливала свет на происхождение народа Рохана. Тех самых Всадников, что эффектно пришли на помощь Гондору в битве на Пеленнорских полях и вообще занимают особой место в легендариуме Толкиена, являясь в некотором роде его «любимчиками».
Томас Шиппи, исследователь наследия Толкиена, уверен, что это англосаксы. Но англосаксы, ещё не переселившиеся в Англию. Более того, англосаксы, повернувшие не на запад, а на восток: «К германским равнинам и просторам степей, расстилающихся за ними... Создавая Страну Всадников, Толкиен, конечно, помнил о великой и навсегда утраченной литературе Готии, о близких родственниках англов, павших добычей бедствий и забвения на равнинах России...»
Шиппи немного лукавит. Никаких особых бедствий готский народ на «равнинах России» не испытал. Скорее, наоборот: остготам в Приднепровье удалось создать огромную державу. А самое интересное в ней то, что она не была собственно готской. Скорее, готско-славянской. Более того, в отдельных местностях славяне даже преобладали численно, а на поздних этапах вообще чуть ли не ассимилировали готов целиком и полностью, о чём свидетельствуют имена некоторых королей «готской» державы — Витимир, Видимер, Валамир, — в которых нет ничего германского.
Именно здесь германцы не просто ославянились, но и стали тем самым народом степей, Всадниками, которые украшали свои шлемы конскими хвостами, позаимствовав это дело у кочевников.
Питер Джексон, экранизировавший «Властелина колец» и «Хоббита», судя по всему, досконально ознакомился не только с произведениями Толкиена, но и с исследованиями о его творчестве. Так что те, кто заметил явные славянские мотивы в киноизображении Рохана, абсолютно правы. Именно так и надо понимать резную деревянную архитектуру народа Всадников, их дружинную культуру, их конную атаку лавой с копьями накоротке, их шлемы с плюмажами из конских хвостов, их традицию хоронить своих павших под курганами и вообще весь антураж.
Другое дело, что Питер Джексон кое-какие русские мотивы вставил независимо от наследия Толкиена. Так, идею финального поединка гнома Торина Дубощита и орка Азога Осквернителя на льду замёрзшего озера ему подсказал художник Алан Ли. Иллюстратор книг Толкиена и одновременно большой поклонник Сергея Эйзенштейна, в частности его фильма «Александр Невский»...