Главный архитектор Москвы: «Жилье на окраинах сравняется в цене с центром»

Какой будет Москва через год, десятилетие и век, aif.ru спросил у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова.

Город для счастья

Aif.ru: — Вы 10 лет на этой должности — довольны тем, как похорошела Москва? То, что вам в начале работы казалось важным, получилось воплотить в жизнь?

Сергей Кузнецов: — Я хорошо помню план, который составлял, заняв это место — этакую стратегию действий, которая исходила из задач, поставленных передо мной мэром Москвы Сергеем Собяниным. В принципе, она реализована. Раньше к архитектуре в городе относились как к нелепому придатку девелоперской активности — это началось, когда капитализм нахлынул на постсоветское пространство. Был узкий круг архитекторов, которые работали, кто во что горазд, обслуживая бизнес. Мне было важно увеличить количество архитекторов и бюро, повысить престиж профессии архитектора. И упорядочить всё, что только можно было привести к единым концепциям. Мы создали дизайн-код города и прописали в нем вообще все детали: от того, какой должна быть массовая застройка до того, на какой высоте и какого размера вешать вывеску на фасаде дома. Раньше всё было залеплено, заклеено. Идешь по историческому центру, по Тверской — как будто газета «Экстра-М» взорвалась и осела медленно на весь город. Мы ввели стандарты, и так из хаоса и визуальной мешанины стал появляться опрятный город. Ведь беспорядок, если вы на него смотрите, влияет на ваш мозг и состояние организма. Ухудшает качество жизни. Портит настроение. В приведенном в порядок красивом городе люди чувствуют себя более счастливыми.

— Как вышло, что раньше об этом при строительстве и не думали?

— Виной тому советский способ планирования и строительства, концепция которого была, по сути: размещение стандартизированного безликого жилья вокруг заводов. Меня как архитектора всегда расстраивал фильм «Ирония судьбы»: одинаковые дома во всех городах, что ты толком и не понимаешь, где ты сейчас. Удручали советские пятиэтажки: я сам вырос в такой. Ничего более грустного в городском градостроительстве я себе не представляю.

— Чем из созданного особенно гордитесь? Приходите и говорите себе: «Вот это круто вышло!»

— Профессиональный восторг у меня вызывает «Зарядье» — это событие, которое поменяло ход развития столичной архитектуры, показало, как иначе теперь расставляются приоритеты. Из других: реконструкция «Лужников», Сити, изменения во Мневниках, новые станции метро, дизайн которых мы стали прорабатывать через конкурсы — и они перестали быть безликими, у каждой появилась индивидуальность и узнаваемость.

Но особенно горжусь тем, что мы перестали строить массовую панель советского и постсоветского типа. Теперь продукция домостроительных комбинатов выглядит как архитектура. Уходят в прошлое типовые здания с жирными швами, несуразными подъездами, с остекленными на разные лады балконами, завешанные кондиционерами, с обшарпанной наружной панелью — город на 80% состоял из таких домов. Больше этого в Москве нет, и не будет.

Когда окраины круче центра

— Сейчас по реновации строятся очень стильные дома — видели голубые, желтые...

— А вот это редкость! Да, мы какое-то время даже увлекались цветными решениями, но это была краткосрочная мода, когда мы только прорвали фронт унылых панелек. В тот период появился ряд ярких домов, но я не считаю, что мы должны из города делать бесконечную картину Мондриана. Сейчас мы наращиваем фронт другой архитектуры: дома спокойных сдержанных оттенков — кирпичные, песочные.

Но главное — мы меняем образ жизни, меняем ощущение человека — как он себя чувствует. Для этого важно принципиально отличное от советского качества планирование. В новых домах первые этажи предназначены для магазинов, аптек. Строим входы в подъезды всегда с уровня земли, делаем прозрачные входные группы, достаточно просторные и продуманные места общего пользования. Революция здесь — иной уровень комфорта.

— А кто придумал эти дома нового уровня комфорта? Подсмотрели где-то или как вообще появилась такая идея?

Это не взялось искусственно, мы вернулись к тому, что хотеть личного удобства — естественно. Эта мысль была «задвинута» советской системой. Но вообще тема качества жизни — самое важное. В каких условиях ты проснулся, в каких условиях ты пошел на работу — ставить эти вещи во главу угла нормально. И моя профессия — именно об этом, а не о том, чтоб раскрасить все в неимоверные цвета.

— Вектор понятен. А дальше что? Куда дальше двигаться Москве в своем архитектурном развитии?

— Следующий уровень — архитектура города вне зданий, архитектура пространств между сооружениями. Побуждение людей, если коротко говорить, максимально активно использовать тело города — его площади, парки, улицы, проспекты. Эта жизнь на городских улицах должна быть в высшей степени удобной: ты выходишь утром на пробежку не потому, что хочешь похудеть, а потому что тебе приятно бежать, и маршрут понятен, и есть вариации. Город существует для тебя, и ты это ощущаешь во всем. Мы сейчас рисуем интересную программу велосипедных маршрутов, или полос ускоренного движения, где человек может двигаться.

Другой вектор: развитие отдаленных от центра районов. Мы продвигаем идею: у каждого района своя индивидуальная особенность. Живя, к примеру, в Троицком округе, у тебя не возникает потребности стремиться в центр, потому что все самое интересное сосредоточено рядом с домом. Цены на квартиры постепенно перекроятся, окраины подорожают, это уже происходит. Люди будут выбирать жилье в том или ином районе не из-за того, что у них ограничен бюджет, а потому что именно тут им здорово! В моей юности был важный рост меня как москвича: я переехал с юго-востока на запад. И какой эмоциональный подъем я тогда ощутил! Сегодня вот таких вещей больше быть не должно.

— Кстати, где на юго-востоке вы жили?

— В Текстильщиках, на Рязанском проспекте. Там на стадионе я начинал заниматься легкой атлетикой и даже успел поработать на АЗЛК на конвейере, собирая автомобили «Москвич».

Не хватает Центрального парка

— Еще одна программа городская программа — освоение промзон. В них строится жилье, офисы, разбиваются парки...

— Это наследие советской системы — «город вокруг завода» — мы меняем. Промзоны — 30% Москвы в ее старых границах. Мы строим там модные и современные кварталы: «Южный порт», «ЗИЛ», застроен «Серп и Молот», очень перспективна территория МиГа.

— Это вообще безопасно? Было производство — зачастую с химикатами, металлами, отходами производства.

— Конечно, все нормы по безопасности выполняются. Тот же МиГ — производство повышенной вредности. Поэтому такие территории осваиваются с обязательной рекультивацией почв и постоянно ведется мониторинг.

— Сейчас в жизнь города активно включаются реки — планируется запустить электротрамвайчики, причалы для них монтируют модные. Какими в вашей концепции должны стать набережные?

— Да, река вновь становится водной артерией, которая активно участвует в жизни города. Идея какая: река — наша центральная городская ось, главная улица. Идет ее продольное развитие — мы обустроим набережные, они будут переходить одна в другую, ничем не перегораживаясь, станут непрерывной цепочкой городских комфортных пространств. А также поперечное — у нас грандиозная программа строительства мостов.

Удивительный факт: во всех странах плотность жизни у реки максимальная. Нью-Йорк, Стамбул, Гамбург, да какой город не возьми, люди стремятся к воде. И только у нас эта плотность — наименьшая. В старых границах города река занимает 10%, и возле нее живет лишь 2% москвичей. Сейчас мы меняем эту ситуацию.

— Есть мнение: застройка Москвы сокращает количество парков. У вас для таких высказываний есть контраргументы?

— Во-первых, Москва самый зеленый мегаполис мира, у нас половина территории, а с новыми округами — даже больше, чем половина — зелень.

Но с парками как — недостаточно того, чтобы они просто были. Вопрос, как москвичи могут использовать их в своей жизни. Парки должны «работать»: в них нужно гулять с детьми и заниматься спортом, ходить после работы, чтобы проветрить голову, кататься на велосипедах и роликах. А гигантские заброшенные лесные массивы, типа того, что был в Мневниках, кроме криминала ни к чему не располагают.

Недостаток зелени ощутим в центре: у нас нет аналога Централ парка в Нью-Йорке. Частично его функции выполняют Парк Горького и Нескучный сад. Мы стараемся компенсировать это, добавляя зелень локальными вкраплениями внутри Садового: Зарядье, ГЭС-2. Это небольшие, но очень важные рекреации. При планировании новых кварталов мы резервируем территории под парки и необходимую зелень.

Привет потомкам

— Какие у вас любимые места как у москвича, а не главного архитектора города. Вот, например, где вы гуляете?

— Я живу в Гагаринском районе, и мои любимые места, моя обычная зона обитания — это набережные, Воробьевы горы, Лужники. Я активно бегаю — по горам Нескучного сада, вдоль реки. Ось от парка Музеон до Бережковской набережной и наверх, к улице Косыгина, по обоим берегам — это все моя тема с точки зрения ежедневного пользования. В этих местах я чувствую себя совершенно комфортно.

— Кстати, там рядом строится научно-техническая долина МГУ. Некоторые горожане считают, что она выбирается по стилю из окружающей застройки.

— Скорее, то место выбивалось из окружающей застройки, когда там располагались гаражи и склады, большая часть которых была возведена в свое время незаконно.

Научные кластеры будут супер-стильным! Первый кластер «Ломоносов» уже почти построен, и можно пойти посмотреть, о чем идет речь. Это крутейшая сложной формы вещь, рациональная и при том абсолютно функциональная. Это не «дизайн ради дизайна». И это то, что мы хотим видеть на этой территории — новый инновационный район Москвы со своим лицом.

— Какой стиль у Москвы? Как бы вы его охарактеризовали?

— Это нельзя охарактеризовать никак. Москва сегодня — город максимально актуальной современной архитектуры, которая несет в себе такие вещи, как память места, локальную идентичность, современный уровень технологий, вкус. Я не сомневаюсь, что, когда историки архитектуры будут изучать этот период, они придумают ему название, оно какое-то точно появится.

Москва прекрасна тем, что она вся соткана из читаемых «слоев». И изучая эти «слои», вы прямо ощущаете и чувствуете, что здесь есть архитектура. К примеру, на Триумфальной площади, посмотрите — есть и советский модернизм, и сталинский ампир, и постампирный функционализм. Наша задача — задать свой самобытный «слой», которым будут гордиться потомки.