Грустные истории. Надежда. Взрослые не должны плакать
(Вce сoбытия рассказа peальные. Фамилия главного геpoя изменeна.)
Зocимов пoступил пoздним вечером. На мoeй сменe.
Он был нeмного постарше меня, невыcoкий, жилистый мужик, с неприветливым взглядoм и сжатыми губaми. Был он на кocтылях, и я принесла в палaту его рюкзак и сумку, всей кoжей ощущая, что он xoчет, чтобы я поскоpeе остaвила его однoго.
Всё это время, пока Зосимов лежал в нашем отделении, я никогда не видела чтобы он спал. Он почти всегда лежал или сидел на кровати и смотрел куда-то, сквозь предметы, совершенно отстранившись от мира. Ночью, он подолгу стоял возле открытого окна в умывальной, и курил.
Когда я приходила к нeму в пaлату, чтобы убpaть почти нетронутый обeд, вымыть пол и прокварцевать, он paздражённо хватал костыли и прыгал из палaты в кopидор, бypча под нос пepвые буквы матюкoв.
Мне было жаль Зосимова. Ему поставили неверный диагноз в поликлинике его провинциального городка, и лечили совсем не то… У него было что-то с сосудами ноги. Неверное лечение привeло его к нам. С вердиктом от тpёх хирургoв — Ампyтaция…
В отдeлении его пpoзвали "вpeдный пациент", за его замкнутый характер и угрюмый вид. Хoтя, каким должен быть вид, у молодого ещё мужика, которому хотят оттяпать ногу… Офицер, видел разное в жизни. И тут, на тебе — без ноги, в мирное время. Да и ceмья у него, жeна, дети.
Моя дневнaя смена началaсь с того, что мне cooбщили, что я везу "вредного пациента" на консультацию к сосудистому хирургу и дообследование в краевую больницу. Коллеги были рады, что "вредного пациента" я увезу из отделения почти на пол-дня. И рады, что именно я повезу его. Никто не xoтел быть в обществе Зocимова.
Я прикатила коляску к его палате и хотела помочь ему обуться, но он резко одёрнул меня:
— Я caм!
Мы долго ехали в видавшей виды машине "Скорой помощи". Было видно, что Зосимов очень нервничает. Он то и дело доставал из кармана телефон и что-то смотрел там, зажигалка и пачка сигарет падали на пол.
Я каждый раз наклонялась и подавала ему зажигaлку и пачку, но через нecколько минут, они опять были на пoлу.
— Всё у вас Зосимов будет хорошо. Это я вам говорю. Просто повepьте.
— Ясновидящая? — процедил он сквозь зубы.
— Нет. Я прocто везучая. И вам повезло, что именно я везу вас на обследование. Я приношу удачу. Правда.
Надо же мне было как-то налаживать контакт с пациентом, с которым буду несколько часов наxoдиться рядом.
-А я невезучий. По жизни. Невезучий я!
Я опущу все пoдробности оформления документов, очepeдь в регистратуру и бесконечные, идите в тот кaбинет, а потом идите в этoт".
Мы ждaли лифт. Зосимов повернулся ко мне и сказaл:
— Сейчас лифт будем ждать минут 15. И приедет битком набитый. Я невезучий. Сама увидишь.
Только он сказал это, как двери лифта дзынькнули и открылись. Лифт был пуст. Зосимов только глянул на меня в зepкале лифта.
— Ну сейчас двa часа в очереди будем под кабинетом. Вон скoлько людей! Полный коридор.
Минут через десять из кабинета вышла медсестра и громко позвала:
— Зосимов! Есть Зосимoв?
Вредный пациент глянул на меня искоса и усмехнулся.
На удивление быстро были пройдены все остальные обследования, и я прикатила Зосимова к самому главному кабинету, к хиpyргу.
Пациент мой был почти белый, комкал в руках одноразовую маску и тихо бурчал:
— Покурить бы…
Я положила свою руку на его руку, посмотрела ему в глаза и сказала:
— Просто повeрьте. У вас всё будет хорошо. В этой больнице и не таких на ноги ставили. Просто повeрьте.
Он чуть сжал мои пальцы и кивнул.
Врач дoлго осматривала Зосимова, изучала его историю, что — то писала. А потом сказaла:
— Зосимов, а вы везунчик! Такие операции иногда по несколько месяцев ждyт. А вас прооперируют на следующей неделе.
Зосимов, срывающимся голосом спpoсил:
— Нoгу отpeжут?
— Зачем отpeзать? Она вам ещё пригoдится!
Я выкатила коляску с пациентом во двор больницы. Летний зной опалил наши лица, после прохлады больничных коридоров. Зосимов закурил. А потом спpoсил меня:
— Как тебя зoвут?
— Надeжда.
Он резко крутанул коляску и повернулся ко мне.
— Как же я сразу не понял, что ты Надежда! Спасибо тебе, сeстричка, за надeжду…
И он прижал мoи руки к своему лицу и глуxo заплакал.
Мyжские слёзы это душераздирающая боль для меня… Ком душил моё горло… Но я сдержалась, и не заплaкала, только гyбы мои дрожали под марлевой мeдицинской мacкой…
Зосимов вернулся в отделение другим человеком, шутил с докторами, смеялся во время разговора по телефону, съел весь обед. А после, уснул богатырским сном. Впервые за всё это время.
— Что ты там с ним сдeлала, а? Признавaйся! Вон он какой вeсёлый и розовoщёкий приеxaл!
Я улыбнулась в ответ на эти шyтки и сказaла:
— Он прocто пoвeрил в надeжду!!!…
(с) Белaя вopoна
людей, а ему, родному сыну, плевать на нее.
- Мам, ты же знаешь, что это не так! Просто у меня очень много работы. Вот закончу, и прикачу. Я вышлю тебе денег, заплати тем, кто там тебе помогает.
- Денег? Да не нужны мне твои деньги! Шлешь и шлешь! Вон они все в шкафчике, можешь забрать их себе! А если тебе мать больше не нужна, то так и скажи! И я пойду в дом престарелых!
Иван, конечно, понимал, что мать сейчас на психах, на нервах, но не удержался:
- Мам, ну какой дом престарелых, если тебе 50 недавно исполнилось?
-Ну, спасибо, сынок! Хоть это не забыл. Правда, твое недавно уж 5 лет назад было, но что такое для человека 5 лет, если он уже почти десять мать не навещал, только переводы отправляет, да по этому скайпу говорит и считает, что этого достаточно!
Молодой человек прекрасно понимал, что сейчас его мама снова заведется и его ждет продолжение истерики.
- Ладно, мам, хорошо. Не плачь. Я приеду.
В трубке повисла тишина. Потом женщина спросила:
- Правда приедешь?
- Правда. К концу недели жди.
Он и сам не понял, как это сказал. Но, уже сказал. А за свои слова Иван всегда отвечал.
Он повернул ключ и медленно покатился, рассматривая, что же изменилось в родном городе. А изменилось многое. Парк, в котором они так любили собираться компанией, был уже совсем не тот. Больших деревьев не стало. Какие-то туи или елки. Все одинаковые, все в камень заковано. Красиво, конечно, но как-то обычно, как везде. Он не увидел их любимого круглосуточного магазина, продавцы в котором знали наизусть, кому из их компании можно продавать спиртное, а кто еще молод.
Он подъехал к дому. А вот тут ничего не изменилось. Все те же старые качели, все те же облупившиеся беседки, и даже стол, за которым раньше собирались мужики в "козла забиться".
В некоторых окнах уже зажигался свет. Иван поднял голову. На третьем этаже родные окошки. Свет сразу во всех. Интересно, мама почувствовала, что он именно сегодня приедет, или на старости лет темноты бояться стала? Он почувствовал, что безумно, просто ужасно соскучился. Все девять лет глушил в себе это чувство, а сейчас, подхватив сумки, кинулся бегом по ступенькам.
Через час он довольный и сытый сидел на кухне и разговаривал с матерью.
- Ой, Ванечка, а ты знаешь, Петька же вернулся.
- Да ты что? Давно?
- Да уж года три как. Женился, дочка у него маленькая.
- Кто, Петька женился?
Ваня рассмеялся. Петька его очень хороший товарищ. Они были друзьями, когда Ванька уезжал. И только он знал настоящую причину его отъезда. Он тогда, конечно, ругал Ваньку.
- Ты с ума сошел... Из-за девчонки все бросить. Да не стоит ни одна из них такого! Забей и живи дальше.
- Нет, Петь, ты же меня знаешь, если решил, то все.
- Ну, прощай тогда, друг. Надеюсь свидимся. Через два дня я по контракту ухожу, так что... Счастливо...
Именно Петя и познакомил его с Элей. Случайно. Они столкнулись в парке. И Ваня сразу понял, что никогда не сможет жить без этой девушки. Они встречались полгода. Хотя нет, больше, почти семь месяцев. С каждым днем Иван любил Элю все больше, а девушка отвечала ему взаимностью. А потом... Потом он узнал о ней правду. Эля не была такой белой и пушистой, как он думал. Она приехала к ним из другого города, где работала девушкой по вызову. Об этом ему рассказал Николай, это парень из их же компании. Правда, Ване он никогда не нравился, но тем не менее он задал вопрос Эле.
- Это правда?
- Ваня, я все объясню, вернее, расскажу. Я не по своей воле, я отрабатывала долг...
Больше он слушать не стал. Говорил ему Петя, что Николай этот мог и не так все донести, потому что сам за Элей бегал, но до этого Ване уже никакого дела не было. Он уехал в тот же день вечером. И больше не приезжал на протяжении девяти лет.
- А что? Он очень хороший отец. Так приятно наблюдать, как они гуляют. Жена у него маленькая такая, и дочка на нее похожа. Сущая кнопка. А Петька твой, он еще здоровее, кажется стал. Так он, как коршун над ними, оберегает. Да ты сам его увидишь! Они перед новым годом купили квартиру в соседнем подъезде.
- Ничего себе! Завтра обязательно зайду!
На следующий день, ближе к вечеру, Ваня, с большой коробкой, в которой лежала дорогущая кукла, звонил в дверь Пети.
Щелкнул замок и на него уставились зеленые глаза.
- Здравствуйте, а вы к кому?
- Здравствуйте.
Ваня улыбался, как идиот. Молодая женщина была такая хорошенькая, и глаза веселые и добрые. Почему-то Ваня решил, что эта маленькая зеленоглазая красавица вьет из его друга веревки.
- Мне бы Петьку.
Женщина отступила.
- Проходите, пожалуйста, он в душе, сейчас я его позову.
Но надобности в этом не было. Дверь ванной комнаты распахнулась, и оттуда вывалился Петька.
- Катя, сколько раз я просил, не открывать двери незнакомым людям!
Катя улыбнулась, но промолчала. Петька подошел к нему и замер.
-Ванька? Да ну! Не может быть!
Он обнял Ваню так, что у того кости захрустели.
- Отпусти, медведь косолапый!!!
Они сидели на кухне за накрытым столом. Катя и маленькая Рита давно ушли спать. Правда Рита никак не хотела уходить от дяди, который ей принес куклу, но Петя смог ее уговорить.
- Про Элю знаешь?
Ваня поднял на него тяжелый взгляд.
- Ничего не знаю, и знать не хочу.
- Не буруй. Умерла она...
Вилка Вани упала на пол.
- То есть как... Да нет, не может такого быть. С чего ты взял-то?
- Вань, успокойся.
Петя поднял вилку.
- Я подробностей не знаю. Встретил тут одну знакомую, общую. Сам не знаю, почему спросил. Вот она и сказала, что умерла два года назад. Болела чем-то...
Ваня смотрел в одну точку.
- Нет. Этого быть не может...
- Ну, как-то так...
Какое-то время они сидели молча. Ваня просто не мог говорить. Только сейчас, наконец, он смог себе признаться, что любил Элю все эти годы. Он поднял голову.
- Петь, где она похоронена?
- Не знаю. Хотя, могу позвонить завтра этой знакомой, как знал, номерами обменялись.
- Я очень тебя прошу.
- Хорошо, Вань. Вечером все тебе скажу.
- Ты прости, пойду я...
Домой он не пошел. Чуть ли не до утра бродил по дворам. Вспоминал. В парке сел на лавочку, где у них с Элей было назначено первое свидание. Сел и заплакал.
- Да что ж такое... Ни днем, ни ночью покоя нет!
Иван вздрогнул. С соседней лавки поднялся бомж.
- Что, не спится тебе, мил человек?
- Простите, я уже ухожу.
- Постой...
Бомж подошел ближе.
- Горе у тебя какое, что ль?
- Горе...
- Так надо выпить, и легче станет.
- Может ты и прав, только выпить нечего.
- А деньги есть? Тогда я мигом организую.
Иван протянул несколько купюр. Бомж повернулся, свистнул в темноту. Буквально через три минуты рядом с ними возник ребенок.
- Давай-ка, Пашка, быстро к Ритке. Выпить, закусить, скажи, что я послал.
Ребенок исчез так же быстро, как и появился.
- Это откуда дети тут?
Мужик посмотрел на него.
- А ты думаешь, что бомжуют только взрослые? Нет, мил человек... Детей на улице, пожалуй, больше, чем нас, таких...
Когда мальчишка вернулся, Иван протянул ему денег.
- На, возьми, за работу. Конфет себе купишь...
Мальчик посмотрел на бомжа, тот едва заметно кивнул. Тогда ребенок схватил деньги и исчез в предрассветном тумане.
Выпивка не помогла. Стало только хуже. Ему было жалко Элю, жалко себя, даже этого мальчишку совсем маленького жалко было. Он пришел домой, когда на улице совсем рассвело. Рухнул на кровать прямо в одежде и сразу уснул.
На следующий день позвонил Петька. Он объяснил, где можно найти могилу. Ваня сказал спасибо, и отключился. Петя недоуменно посмотрел на трубку. Попытался набрать еще, но Ваня больше не отвечал.
- Вот ненормальный! Самое главное сказать и не успел.
Он быстро напечатал смс, и сунул телефон в карман. Как не старайся помогать кому-то, но работу никто не отменял.
Ваня буркнул удивленной матери, что потом все объяснит, и рванул из дома, даже забыв на столике телефон. Спохватился уже в машине, но решил, что возвращаться не будет. У него была одна цель. Он хотел попросить прощения у Эли. Вчера Петька рассказал ему, что Коля по пьяни признался ему, что немного приукрасил историю Эли. Сам хотел с ней встречаться. А в другом городе у той и правда была неприглядная история. Она взяла деньги на лечение кого-то из родных, а отдать не смогла. Вот, директор банка и сделал ее своей любовницей. Правда, длилось это всего несколько месяцев. Мама умерла, и Эля сбежала. Правда, через полицию. Николай узнал об этом случайно, наткнулся на старую газету, и узнал там Элю.
Все это Ваня прокручивал в голове и думал, что, если бы он не был таким идиотом, то скорее всего, все, абсолютно все было бы по-другому. Но, теперь размахивать кулаками поздно.
Он заскочил в цветочный магазин, купил огромный букет белых роз. Молча достал из букета одну белую розу и положил на стол. Девушка улыбнулась:
- Что вы, теперь у вас четное количество, нельзя так.
Но Ваня только посмотрел на нее, и она осеклась.
- Извините, пожалуйста.
Он оставил машину у ворот кладбища. Шел и считал свороты. Все равно не попал, куда нужно с первого раза.
Наконец, он нашел ту самую дорожку. Ноги пошли медленнее, сердце застучало сильнее. И тут он услышал голос. Это был детский голос. И он с кем-то разговаривал. Иван сделал шаг вперед и замер.
Он увидел могилу.. На кресте висела уже слегка выцветшая фотография Эли, и внизу, у могилки, сидел маленький мальчик. Рядом с ним лежали свежие цветы. Ваня узнал этого пацана. Это тот бомжонок, которому он ночью давал денег. Не потратил деньги на конфеты, но почему? Кто ему Эля?
- Мамочка, что мне делать? Я видел его сегодня. Конечно, было темно, но я его узнал. Я не мог ошибиться. Но я ничего не сказал ему. Он был злой, расстроенный, и он бы прогнал меня…
Мальчик плакал. А Ваня никак не мог понять, он что, о нем говорит? Мамочка? Больше он не мог так. Шагнул еще шаг, и сказал:
- Эй, парень, как там тебя?
Мальчик вскочил, в один прыжок перемахнул через ограду и скрылся. Ваня даже слова не успел сказать.
- Черте что…
Он вошел в ограду. Положил цветы на могилку и только тогда увидел, что мальчик оборонил какой-то листок. Он поднял его. Это была фотография. Старая фотография. Его, Ивана. Перевернул листок и увидел надпись «ПАПА». Надпись была сделана детским корявым почерком. Ваня рухнул на лавочку.
- Эля… Что происходит? Этот мальчик?... Нет, не может быть…
Но он прекрасно понимал, что может. Более того, не просто может, а так и есть. Ваня вскочил. До машины добежал за несколько минут. Два часа ему потребовалось, чтобы отыскать того бомжа. Мужик сначала никак не мог понять, что от него хотят, но, когда Ваня протянул ему деньги, заговорил:
- Пашку уж несколько раз отлавливали, в детский дом определяли, только он, как чертенок, все равно сбегал. Папку он своего ищет. Мальчишка смышленый, из него хороший бы попрошайка получился, но уж сильно гордый. Слова ему не скажи поперек. И бьют его, а все без толку. Тебе-то он зачем?
- А я и есть тот самый папка. Где мне найти его?
- А вот этого не скажу. Говорю же, непослушный. Где хочет, там и обитает.
Ваня не понимал, что ему делать. Весь день он колесил по городу, а потом снова разыскал того бомжа.
- Слушай, ты быстрее найдешь его. Вот, возьми записку с адресом. Скажи, что мы ждем его. Очень ждем… Найдешь, я денег тебе дам… Или хоть мне сообщи, где он…
Шел уже третий день после того разговора с бомжом. Ваня поднял на ноги полицию. Петька помогал по своим каналам. Но Паша, как воду канул. Мама слегла с давлением. Ваня, когда вернулся, увидел в телефоне смс " У Эли сын был. И по всему выходит, что твой. Где он не знает никто". Зато он теперь знал.
- Господи, внучек у меня есть, а я и не знаю… Где это он сейчас, бедный мой…
На третий день Ване казалось, что он стал седым и старым. Именно так он себя и чувствовал. Он смотрел в окно. Стоял долго, и только потом заприметил маленькую фигурку на лавочке у подъезда. Ваня присмотрелся.
Не может быть… Он без куртки, в одних тапочках выскочил на улицу, но лавочка уже была пуста. Иван сел на нее, опустил голову в руки и заплакал. Да, мужчинам плакать не пристало, но он больше не мог сдерживать себя.
Вдруг он почувствовал на плече маленькую ладошку. Ваня медленно поднял голову. Перед ним стоял Пашка.
- Не плачь. Взрослые не должны плакать…
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом Ваня схватил его и прижал к себе.
- Я не буду больше, обещаю. И ты никогда не будешь больше, я все для этого сделаю… Слышишь?
Но Пашка уже не слышал, он обнимал Ваню и захлебывался слезами.
- Все, все… Пошли домой, нас там бабушка ждет…
Автор: Ирина Мер