Владимир Кудрявцев. Мы думаем коллективным умом, а приходим к своим мыслям

Владимир Кудрявцев. Ашукино, август 2024 г. В некотором смысле, мы всегда думаем "не своим умом". Не чужими умами отдельных лиц, а умом всего человечества, в котором обобщен опыт индивидуальных умов, в том числе, самых выдающихся. Но оказывается, этот ум вовсе не чужой, у каждого свой "ум человечества", широта и глубина которого определяется уровнем умственного развития каждого. Что-то за нас додумывают Аристотель, Коперник, Эйнштейн и безвестный житель сельской глубинки, может быть, и грамотой толком не владевший, но думавший, что-то – мы за них. Самостоятельно думая коллективным умом, мы приходим к своим мыслям. Если, конечно, думаем. "Думаем", "мыслим", а не "свой", "чужой" - здесь ключевые слова. А когда люди перестают думать, для них создают "Антиплагиаты", высчитывая процент оригинальности слов и выражений, а не мыслей, которых нет. Усекать индивидуальные головы бессмысленно: там не обнаружено ни одной мысли – только электрофизиология с биохимией. Хотя изнурительные поиски с применением высокотехнологичных средств продолжаются. На сей счет сложена целая нейромифология, которая пользуется популярностью у публики на сеансах раздачи «учености». Рукописи? Рукописи не горят. Потому что не горят мысли. И булгаковский Мастер наивен, сжигая свой роман, и Маргарита Николаевна, обнадеживая себя этим, тоже наивна. Или это самообман: Мастер ведь признается, что помнит роман от корки до корки. А «пожарный»-инквизитор Гай Монтэг Рэя Брэдбери, которому вменялось в обязанность сжигать дома, где прятались книги, примыкает к тем, кто знает написанное наизусть: оказывается, и в его голове сохранились обрывки Екклесиаста и Откровений Иоанна Богослова. Их город погибает во время атомной катастрофы, а они уцелевают. И расходятся со своими мыслями. «Антиплагиата» в антиутопии Брэдбери не придумали. По поводу названия книги – «451 градус по Фаренгейту» - вспыхнули нешуточные споры. Вискозная бумага возгорается при одной температуре, различные сорта хлопковой – при других, фотобумага - и вовсе при значении, превышающем на 200 с лишним градусов то, что указал Брэдбери. Словом, писателя упрекнули в недостаточной « учености»: еще бы – он просто справился у местных пожарных, не получив ответа в глубоко «ученых» местах. Но так ли уж это важно? Автор-то хотел сказать, что 451 градус по Фаренгейту на историческом дворе критичен для мысли. Критичен, но не убийственен. Рукописи не горят даже в атомном пламени.