VLADEY и OVCHARENKO представляют выставку новых работ Леонида Цхэ «Каприччио»
Новая серия посвящена объятиям людей. В ней Цхэ продолжает работать на стыке классики и авангарда, как в классических произведениях жанра «каприччио», главной ценностью которых является свобода от всех догм и правил. «Каприччио» с итальянского переводится как каприз. Отчасти его новые работы — про христианские вечные сюжеты: «Встреча Марии и Елизаветы», «Поцелуй Иуды», «Снятие со Креста» и Пьета, в которых объятие становится важным символом.
Тем не менее, объятия рождаются на холстах не из-за существующих сюжетов, а за счет уникального пластического языка художника. «Я всегда стараюсь избегать сюжета, потому что это может превратиться в иллюстрацию. Нужен какой-то баланс, чтобы фигура не стала рассказом. Когда я в музее смотрю на картины старых мастеров, я обращаю внимание на пространство и композицию, на то, как ведут себя силуэты в отношении тона и глубины пространства, как все это вместе, в сочетаниях работает — там возникают какие-то совершенно волшебные вещи. А на сюжеты картин я, честно говоря, не обращаю внимания, ведь можно все считать и понять по тому, как художник сформировал пространство», — говорит Леонид Цхэ.
Художник создает мир совпадающих композиций, которые подобны одновременно и скульптурным группам, и графическим штудиям, и большим мозаичным панно. Гипнотическая природа многослойных, вечно изменчивых, прихотливых миров Цхэ объясняется его воспитанием как художника. В Петербургской академии художеств он стал виртуозным рисовальщиком, филигранно овладел культурой графического штриха. Сегодня Леонид Цхэ учится в магистратуре профессора оффенбахской Академии Франкфурта-на-Майне Манфреда Штумпфа, легендарного мастера экспериментов с лаками, красками, соединениями и грунтами. Именно у него Цхэ перенял тему очеркового рисунка как анатомии языка искусства.
«Леонид Цхэ, наверное, единственный сегодня мастер, кто способен дать ответ этим великим “каприсам” старых мастеров. Его серии — необычные эксперименты с формой и методом, которые неподвластны строгой аналитике», — считает искусствовед Сергей Хачатуров.