КОЛОБОК

Живало-бывало, жил дед со своей бабкой, а детей- то им Бог и не дал. Вот и говорит дед бабке: «Испеки-ка ты мне бабка колобка. Хоть будет у меня сыночек, я его выращу, выкормлю и отправлю в Следственный комитет следователем работать».

А бабка ему говорит: «Вот ты, старый дурень. Какой тебе Следственный комитет? Сам всё сидел сиднем в прокуратуре следователем, пока совсем полудурком со своей подозрительностью и борьбой с преступностью не стал, за что и выгнали. Замуж за тебя – дурака выходила, так думала, что ты хоть взятки будешь домой нести, а ты честный, видите ли, был, через что и пострадал. Мало того что днями-ночами в своей прокуратуре работал, так ещё и зарплату с дружками-алкашами пропивал. Не будет тебе никакого колобка-следователя. Да и не из чего мне его печь. Ты даже на муку мне денег в своей прокуратуре не заработал».

Долго дед умасливал бабку. Целый месяц посуду в доме мыл, мусор выносил, и даже три раза в магазин за продуктами сходил. Подобрела бабка, смилостивилась, попросила у соседей горсть муки, замесила тесто, слепила колобка, запекла его в печи, да и поставила на окно остывать. А деду строго-настрого говорит: «Никаких Следственных комитетов! Вырастет мой колобок архитектором, выучится и уедет на фиг из этой страны куда подальше».

Получился колобок круглый, румяный да пригожий, и стал в доме деда с бабкой жить-поживать, да ума-разума набираться. Бабка сразу колобка учить стала: «Деда не слушай, он старый, все мозги в своей прокуратуре пропил, читай лучше учебники по физике и химии, чтобы поскорее на архитектора выучиться. Архитекторы, они, знаешь, сколько денег зарабатывают и заграницей ой как ценятся».

Только не слушал колобок бабку, не хотел он быть архитектором, а с рождения мечтал быть следователем, как дед. Бывало, пойдёт бабка в магазин, а дед с колобком сразу на диван сядут, и давай мечтать – представлять, как колобок дела будет расследовать. Много дед колобку историй разных следовательских рассказал, пока бабка не слышала. И как он в кабинете Горбачёва обыск проводил, и как семью Ельцина допрашивал, и даже, как один раз заместителя министра в тюрьму посадил. Очень колобку нравились рассказы деда. А уж, когда дед в воскресенье три рюмочки выпивал, то, бывало, он сказывал истории одна интереснее другой. И как дед из наградного пистолета пьяный чуть своего начальника-взяточника не застрелил, и как повеситься хотел, когда дело в суд не давали направить, и как его бабка из дома выгнала, когда он неделю на работе обвинительное заключение составлял. Раскроет колобок рот и слушает. А дед, знай себе, молодость вспоминает. Одного дед никогда не хотел рассказывать колобку: за что его из прокуратуры на пенсию отправили. Никак не мог спокойно об этом говорить, очень переживал и всегда разговор на другое поворачивал.

Наслушался колобок дедовых историй и решил: убегу от бабки, пойду в Следственный комитет устраиваться, с преступностью бороться да закон защищать. Сказано – сделано. Только бабка за порог, колобок шмыг через окно и убежал. Покатился колобок по Москве, закатился в метро, доехал до станции метро «Бауманская», а там уже и до Следственного комитета недалеко. Пришёл он к самому начальнику управления кадров и говорит: «Возьмите меня следователем работать, хочу я с преступностью бороться». Удивился начальник управления кадров. Никогда ещё он говорящий хлеб не видел. Много всяких следователей он повидал: и с кошельком вместо головы, и с пустым ящиком, и даже вообще без головы, но, чтобы говорящий хлеб в следователи устраиваться пришёл... Поговорил начальник управления кадров с колобком и видит: вроде паренёк, хоть и из хлеба сделан, а башковитый, и о работе следовательской мечтает. «Ладно, – говорит, – возьмём мы тебя на работу, но поедешь в самый далёкий отдел, где у нас никто работать не хочет, и полный недокомплект следователей».

Согласился колобок, подписал трудовой договор со Следственным комитетом и покатился в самый далёкий отдел Московской области, следователем работать.

Вот и стал колобок работать следователем Следственного комитета. Надавали ему дел всяких-разных, и стал он их расследовать. Долго ли, коротко, но стал колобок опытным следователем, научился пить, курить, щетиной весь зарос, хотя и про уголовные дела свои не забывал. Расследовал-расследовал колобок свои дела, да так здорово, что нарасследовал по одному доказательства на известного олигарха и мецената Лисова, который на поверку оказался обычным воришкой-мошенником. А был этот Лисов не только известным олигархом и миллионером, но ещё и родственником одного важного-преважного чиновника, которого все боялись. Не знал колобок, как к этому Лисову подступиться, и пошёл за советом к своему деду.

Послушал дед колобка, закручинился и говорит: «Знаю я этого Лисова, через него меня и из прокуратуры выгнали. Задерживал я его на 48 часов за мошенничество, да и хотел было обвинение предъявить. Тут-то меня и выгнали. Говорят, мол, хорошо, что ещё только выгнали, а не посадили, знал ведь, чей родственник. Вот и советую я тебе: не связывайся ты с ним».

Закипела у колобка горячая кровь, в висках от гнева застучало, и говорит он деду: «Всё равно я этого Лисова посажу. Он преступник, и у меня все доказательства имеются».

Тогда и говорит дед колобку: «Ложись-ка ты спать-почивать. Утро вечера мудренее. А я пока думу следовательскую буду думать. Авось что и придумаю». Послушался колобок деда, лёг в кровать, да и заснул молодецким сном.

Всю ночь думал дед думу, курил на кухне, шептал что-то, матом про себя ругался, но всё же придумал: «Согласуй, – говорит, – ты вначале обвинение Лисова со всеми своими начальниками. Вначале в отделе, потом в управлении, а потом и в сам комитет катись. Только пусть тебе письменно подпись о согласовании поставят. Тогда они тебя потом уволить за обвинение не смогут. А коли будут начальники артачиться, так ты спой им песенку: «Я колобок, колобок, я министра сынок, согласуй обвинение, дяденька-начальник, а то папке позвоню», начальники сразу испугаются, что у тебя папа – большой начальник, и подпись-то и поставят».

Обрадовался колобок, крикнул дедушке: «спасибо» и покатился в свой отдел, обвинение Лисова согласовывать. Прикатился к начальнику следственного отдела и говорит: «Начальник-начальник, согласуй мне обвинение Лисова, я все доказательства собрал, вот и справка имеется». А начальник ему и отвечает: «Не буду ничего согласовывать, ишь чего удумал. Иди, лучше оскорбление сотрудника полиции расследуй, а Лисов, он святой, его не трогай, у него родственник, сам знаешь кто».

Колобок тогда и запел свою песенку: «Я колобок, колобок, я министра сынок, согласуй обвинение, дяденька-начальник, а то папке позвоню».

Услышал начальник песенку, испугался, что у колобка и правда папа – министр, да и поставил свою подпись, согласовал обвинение. Колобок обрадовался и покатился уже дальше, в Следственное управление.

Катался так, катался колобок по инстанциям, подписи под согласованием обвинения Лисова собирал, и везде его песенка работала, пока не прикатился он к одному важному начальнику в Следственный комитет.

А начальник этот молодой, ещё моложе колобка. Важный, щёки толстые, сидит за столом, на колобка гневается, носом недовольно сопит и звёздами генеральскими сверкает. Спел колобок ему песенку, а начальник ему и говорит: «Врёшь ты всё. Никакой ты министра не сынок, а я его сынок. Был бы ты сынок, то сидел бы на моём месте, а я на твоём бегал и подписи под согласованием собирал. А Лисова ты трогать не смей, он мне деньги каждый месяц платит».

Послушал его речь колобок и отвечает тихим голоском: «Пошёл ты в ж..у, козёл. Я, согласно ст. 38 УПК РФ, самостоятельно направляю ход расследования, и ты мне здесь не указ». Сказал эти слова колобок, хлопнул дверью и укатился к себе в отдел, только начальник его и видел.

В этот же день вызвал колобок Лисова к себе в кабинет, задержал на 48 часов и обвинение в мошенничестве предъявил. Лисов с обвинением ознакомился, подпись свою размашистую поставил и говорит колобку: «Ну, всё, колобок, смерть твоя пришла. Знаешь ведь, где у меня родственник работает. Миллионы долларов заплачу, но тебя из Следственного комитета выгонят, а потом ещё и съедят». А колобок ему и отвечает: «Вы, гражданин преступник, зря злобствуете. Я и сам завтра уволюсь, но 48 часов вы у меня в изоляторе посидите. Не исправитесь, так хоть добрее станете».

Как сказал, так и сделал. Отправил Лисова в ИВС, написал рапорт, уволился, покатился до границы, перекатился через Беларусь в Германию, выучился на архитектора и стал дома для немцев строить. Деньжищ заработал кучу, как ему бабка и говорила. Очень уж хорошо в Германии архитекторам живётся. Ещё и деда с бабкой к себе перевёз. Вот они-то рады были. Стали все вместе жить-поживать да добра наживать. Днём колобок дома для немцев строит, а вечером сядет с дедом на кухне, махнёт по рюмочке и давай вспоминать, как они уголовные дела расследовали. И так у них складно эти воспоминания получались, что даже бабка заслушивалась и слезу роняла.

А Лисова потом всё равно посадили, когда его родственника с важной должности выгнали.