Мы говорим о новогоднем столе — и первое, что приходит на ум большинству из нас, это салат Оливье. Он обыгрывается в мемах и анекдотах, его готовят тазиками, в него падают физиономией после неумеренных возлияний, а потом упорно доедают, чтобы не пропал. Этому блюду русской и советской кухни с лёгким французским акцентом уже около 160 лет, и об истории мало какого из его коллег по сей день ведётся столько споров. За эти полтора века Оливье прошёл путь от моднейшего деликатеса для дворян-гурманов до тайной буржуазной радости «нэпманов и недобитой контры». А затем «сильно изменился за лето» и обратился в классику советской кухни — и стал неизменной принадлежностью новогоднего стола всех слоёв общества СССР, от пролетариев из хрущёвок до членов ЦК и Политбюро. И в наши дни, несмотря на где-то уже ироничный статус, салат Оливье остаётся в русскоязычном пространстве символом Нового года наравне с ёлкой, мандаринами и снеговиками. Попробуем разобраться, как вроде бы обычный салат достиг такого выдающегося статуса?
Рекомендуется к просмотру:
