Трубчевские поэты — о Великой Отечественной войне и Победе

О черных днях кровопролитной Великой Отечественной войны, о мужестве и героизме поколения Победителей, на фронтах и в тылу ежедневно, ежечасно, долгих четыре года ковавших Победу,  о святой и неизбывной памяти и благодарности — в прозе и стихах, «со слезами на глазах»  рассказывали многие наши соотечественники. В их числе  — и наши земляки,  трубчане: С. П. Кузькин, А. Л. Буряченко, Н. А. Соболева, В. А. Поздняков и другие.  В День Великой Победы мы публикуем некоторые из их произведений — искренних, пронзительных, трогающих за самое сердце.

***

По вечерам гармонь рыдала глухо,

И грусть вплеталась в голоса девчат.

У хат на брёвнах древние старухи

Вздыхали и крестились невпопад.

 

А вести с фронта приходили редко,

Тревожные, как и война сама.

И мать не раз гадала у соседки,

Но от отца всё не было письма.

 

Не написал. Не довелось солдату —

Упал у Волги и не встал солдат.

И как-то ниже стала наша хата

Среди таких же вросших в землю хат.

 

Быть может, вспомнив свадьбу под трёхрядку,

Молчала мать. И с ней молчали мы.

И залегли, как рвы, глубоко складки

В тот день на лбу у молодой вдовы.

 

С тех пор и свет в глазах её притушен,

И свял румянец на её лице —

Больная память о погибшем муже,

О нашем невернувшемся отце.

С. Кузькин.

 

Вечный монолог

До тебя — тропа берёзами,

Стороной все, стороной…

Я пришёл в шинели бронзовой

С автоматом за спиной.

 

Путь-дорога неторимая.

Постучал в окно. Встаёшь.

Я пришел к тебе, любимая,

Ты меня не узнаёшь.

 

Не кори меня — небритого,

Чёрного… На то Война…

Ты ведь помнишь неубитого,

Поседевшая жена.

 

Ста ветрам на вырост выданный,

Ста морозами укрыт,

Ста метелями засыпанный,

Ста дождями я обмыт.

 

Ты запомнила красивого,

С нежной чёлкой — не вина.

Не узнала ты любимого,

Ну, а я тебя узнал.

 

Вот стоишь ты, оробелая,

Не спугну тебя словцом.

Обе вы с березой белые.

Припаду я к ней лицом.

 

Ты судьбою мне завещана

На весь белый свет одна.

Ты мне мать, родная женщина,

И невестынька моя.

 

Вот стоишь, бедой хранимая,

С прядью у плеча седой…

Это ты, моя любимая,

Только я теперь — не твой.

 

Вешним солнцем золотимая,

Как береза под листвой,

Я тебя запомнил, милая,

Молодою, молодой.

 

Ты меня звала проснувшимся

В снах. В седой беде войны…

Всем убитым, невернувшимся

Вдовы русские верны.

 

Ты меня звала, любимого,

Через беды, всей душой, —

Твоей памятью хранимого…

Вот к тебе я и пришёл.

А. Буряченко.

 

Послевоенное лето

Прямой, тяжёлый, как косы бабьи,

Шёл дождь покосом. Белели грабли,

Валялись вилы. Взметнув подолы,

Бежали бабы — всё больше вдовы! —

 

Бежали к стогу, смеялись, мякли,

К коленям белым стекали капли.

Да что там капли — ручьи и реки!

Смеялись бабы. За кои веки!..

 

Четыре года всё больше выли.

Четыре года косу и вилы

Не выпускали из рук, из бабьих,

Теперь вот вдовы — по гроб таскать их.

 

И только ливень такой хороший!

Как тот весёлый мужик прохожий,

Что дил с неделю в деревне ихней.

В любой бы хате он не был лишним.

 

Да не остался. Своих искал все:

Товарный, будто бы, тут состав шёл…

«И, может, жили потом тут, рядом?

Быть может, знает, из вас кто, бабы?..» —

Хотели бабы сбрехать хотя бы,

 

Да не смогли вот…  Ушёл и всё тут.

Теперь вспомянут — всплакнут, всхохочут.

И только ливень щекочет, дразнит!..

Ну вот вам, бабы, и первый праздник!

Н. Соболева.

 

Колокола

Послушай, край мой журавлиный,

Затихни, ветер в тополях…

Звонят, звонят с великой силой

По всей стране колокола.

 

О ком? О чём? — О скорбных вдовах,

О деревнях, которых нет.

О хлебе, что не ели вдоволь,

И об огне военных лет.

 

Он гудят в июльской сини,

Они гудят в рассветный час:

О тех, в Красухе и Хатыни

Сожжённых заживо, кричат.

 

И если вновь я выйду в поле

С тревогой о земных делах,

Опять в груди моей до боли

Звонят, звонят колокола.

В. Поздняков.

Фото: «Земля трубчевская».