Французский многоугольник: почему успех партии Ле Пен на выборах ещё не означает победу

Сейчас многие пишут и говорят о результатах парламентских выборов во Франции. Причём безусловно преподносят их как «победу правых». Попробую отрешиться от эмоциональной составляющей и внести несколько нудных политтехнологических замечаний. Термин «победа», конечно, широк, но в среде экспертов победа партии определяется по тому, смогла или не смогла она возглавить правительство по итогам выборов. Относительно возможностей Национального объединения, которое у нас по-прежнему небезосновательно ассоциируют с Марин Ле Пен, по итогам этих выборов (которые, напомню, закончатся после второго тура, через неделю) пока есть большие сомнения. Безусловно, результат правых можно расценивать как их исторический успех: они впервые заняли первое место, впервые реально могут получить самую большую фракцию в будущем парламенте, они в любом случае отныне будут влиять на определение политики правительства. По разным проекциям, Объединение получит от 240 до 270 мест в парламенте, общая численность которого составляет 577 депутатов. Конечно, это гораздо больше, чем фракция в 88 депутатов, которой партия Ле Пен обладает на данный момент. Но сможет ли она сформировать правительство, если указанная проекция окажется верной? Вряд ли, учитывая тот факт, что все остальные партии постараются заблокировать правых. Собственно, этим и отличаются политтехнологические термины «успех» и «победа». Давайте вспомним, например, результаты последних выборов в Польше. Там в прошлом году правившая доселе партия «Право и справедливость» заняла первое место, получив результат ещё лучше, чем Национальное объединение во Франции, но в итоге с треском проиграла выборы, перейдя в оппозицию. А ещё ближе к французской ситуации последние парламентские выборы в Нидерландах. Помните, в ноябре прошлого года все наперебой так же писали о «победе правых», имея в виду шокирующее первое место Партии за свободу Герта Вилдерса? В отличие от Франции, в политической традиции Нидерландов последних лет было принято, чтобы лидер партии, занявшей первое место, становился премьером. Знаете, кто сейчас, спустя семь с лишним месяцев после выборов, является премьером страны тюльпанов? Не поверите, но всё ещё Марк Рютте, давно уже ушедший в отставку лидер партии, занявшей третье место на выборах! То есть до сих пор «победители» нидерландских выборов формируют коалицию, причём Вилдерсу пришлось отказаться от своих премьерских амбиций. А Рютте, уже де-факто утверждённый генсек НАТО, до сих пор рулит страной, а его должность называется «уходящий премьер». Ну и кто победил на выборах 2023 года? Не исключено, что по итогам второго тура французских выборов мы получим схожую картину, когда заядлые противники из левых и центристских фракций попробуют сформировать кабинет министров с одной-единственной целью: не допустить в него соратников Ле Пен. Мы уже видим, как они объединяются с целью заблокировать правых во втором туре в тех округах, которые во Франции принято называть треугольниками, то есть там, где во второй круг прошли больше двух кандидатов. И вот тут-то мы подходим к понятию уникальности этих выборов. Сложная выборная система Франции создана таким образом, чтобы исключить или минимизировать попадание в парламент несистемных партий. Поэтому обычно во второй тур попадают два кандидата и очень редко — три и более. Просто для примера: на выборах 2007 и 2017 годов по итогам первого тура был зафиксирован всего один такой треугольник на всю страну. До сих пор рекордом были выборы 1997 года, когда таких округов было 105. Так вот знаете, сколько их будет во втором туре нынешних выборов? По состоянию на сегодняшнее утро подсчёты ещё продолжались, но предварительные расклады показали, что треугольников будет около 300! А учитывая призывы системных партий сниматься кандидатам, идущим третьими, дабы заблокировать победу кандидата от правых, мы можем получить самые непредсказуемые результаты во втором туре. Но кто бы ни стал в итоге победителем этих выборов, практически все комментаторы едины во мнении по поводу того, кто проиграл. Это Макрон и макронизм. Нарциссизм президента Франции, от которого постарались отмежеваться даже его сторонники в ходе выборов, ещё долго будет предметом изучения политологов, психологов, историков, а может быть, и психиатров. Поддавшись сиюминутным эмоциям, в мгновение ока спустить в сточные воды Сены всё то преимущество, которое у него было в парламенте и правительстве, — это надо было умудриться! И сможет ли этот нарцисс дальше управлять Францией — большой вопрос. Он сам запрограммировал свой конфликт с будущими правительством и парламентом. И это главный итог выборов-2024 во Франции. Владимир Корнилов