Мечтал о патриархальной семье. Женился. Счастлив, но не очень
Федя прошлым летом женился удачно. Супругу себе выбрал такую, что любой бы ему сильно позавидовал. Мотя, избранница, была родом из глухого села. Благами цивилизации - и ее же пороками - не задетая вовсе. Чистейшая душа. Все заливалась румянцем - стеснялась любого. И Федя - самый первый ее поклонник. Нецелованная досталась - подарок судьбы.
А главное - из очень уж добропорядочной фамилии происходила Мотя. И все-то в семье жены, с точки зрения Феди, было грамотно обустроено. Отец Моти - всему голова. Лицом страшенный, а характеру стального. Домочадцы уважают его и опасаются. Соседи снимают шляпы и робко здороваются за руку. А маменька - вовсе тихая и мудрая женщина. Супруга слушается беспрекословно. Без его разрешения даже за околицу ни разу носу не высунула. Чуть батя на порог - маменька уже ему квас тащит и поливает из ковшика. И кланяется низко в пояс: с возвращеньицем, Тарас Егорьевич. Откушайте квасу на березовом соке. И Мотя тут же крутится - калоши с бати стягивает.
Вот такая семья. Из подобных семей завидные невесты выкукливаются. Им про главу семьи объяснять излишне - с молоком матери впитана патриархальность.
А Федя - он-то как раз о супруге из такой семейки и мечтал всю жизнь. Чтобы послушная и на него, Федю, смотрела с почтением. А он бы ходил страшенный и квас прихлебывал.
И сосед Феди, дядя Коля, тоже вот таким манером жил. И все его дома уважали до дрожи тела. Чуть сосед на порог - домашние по струнке делаются. И теща делается, и супруга не отстает. А дядя Коля мамонта на стол швырнет и в окно грозно зыркнет: а не идут ли где враги, а не нужно ли защищать гнездо? И коли пока не нужно - то и на диван падал. А жена его, Клава, все по хозяйству гоношилась - мамонта потрошила, пироги из него пекла и щи томила. А дядя Коля отдыхал и чаю с молоком приказывал.
И Федя этак же мечтал. Мамонта швырять и чаю требовать. И сосед этот все отрочество Феде наставления свои рассказывал. Своих детей не имел - вот на Феде и упражнялся, поучал.
- Вот, - говорил дядя Коля с дивана, - учись-ка, друг наш ситцевый Федя. Надо тебе вот с такой женщиной жить. Чтобы главенство сильного полу одобряла. Мы, мужики, по природе своей патриархи. Указываем семье куда идти и что делать. Задаем, так сказать, вектор. Мозги у нас так занятно сляпаны - указывать. Я вон своей с утра список дел и инструкций накорябаю, а вечером допрашиваю: чего, мол, за весь день выполнила? Качество работ похожу поинспектирую. Тещу, конечно, строю еще. Тоже со списком ходит, трясется. Она, жена Клавка-то, по молодости немного ерепенилась, конечно. Характер свой показывала. Ослушание выказывала. То посуду не так вымоет, то зарплату не всю домой принесет, а наберет себе цацок. А то и мне камзол не начистит как должно. Вектор у нее кренился, значит. Я цацки тогда в помойное ведро и грожу скорейшим разводом. Боролся с ней так с пятилетку. Учил ее и воспитывал будто кадета какого. Муштровал. И таки воспитал - образцовая супруга сейчас. Вон, смотри, рефлекс у ей. Чуть кто в дверь поколотится - уже с рушником бежит, книксен показывает. Меня ждет! Подружек ее, конечно, всех давно разогнал в шеи. И даже сестру единокровную турнул. А то шастали тут, мутили воду: сатрап, сатрап. Тещу тоже бы хорошо турнуть. Но не можно - жилплощадь ей пока принадлежит. Теперь живу спокойно и самодостаточно. Указываю и спрос держу. И ты, Федька, мотай на будущий ус. Учти мои промахи и сразу бери девку готовую к семейному устою. Не шалаболку какую. Клава, чаю!
И Федя нашел себе такую Мотю - не шалаболку. Познакомился с ней на вокзале. Мотя там электричку ждала - батюшке в городе купила барсучьего жиру. Заботливая, то есть.
... На скорой свадьбе все рыдали. И маменька Мотина, и сама Мотя. “От счастья”, - так новобрачная пояснила. Батя ее приданое вынес - сала шмат. Маменька рушник приволокла. Все по канонам.
И вот живут молодожены с год уж. И Мотя - сущий подарок. Все молчит и сидит тихо на диване - семечки кушает и глядит кино про Луиса Альберто. По хозяйству не шибко, правда, гоношится.
- А плохо себя чувствую, - говорит, - дай сроку оклематься, ирод. Потом уж за разносолы тебе примусь. После сельской вольницы чуток тяжко в панельных хоромах проживать - воздуху маловато. Квасу вон лучше подай-ка.
На службу, само собой, устраиваться не стали.
- Очаг хочу семейный хранить, - так и заявила, - а служба времени личного сжирает. Тебе, Федор, какая жена нужна? Домашняя бабонька или записная карьеристка? Коли карьеристка - так и зачем из тайги меня выволок? Искал бы среди местных шалаболок. И там, на работах этих, всякие мужчины дерзкие ходят. И намеки бровями порочные показывают. Как вон этот Луис Альберто. А мы не из таковских. Мы мужу преданы навек. А завтра, не забудь, маменька моя из деревни с первым обозом прибудет. На вокзал ступай, встречай дорогую родственницу. Достал вон ее батя самодурствием до тошноты - то квасу ему неси, то жира барсучьего втирай. В театры и оперы походим тут пока, на людей поглядим.
Федя, конечно, перед уходом за мамонтом выпишет супруге список дел: делай, мол, хозяйственные разные дела. Приду вечером и проверю строго. Придет к ночи ближе, а Мотя спит уж сладко. Федя нос утрет, список достанет свой из дальнего угла. И давай камзол чистить, ужин соображать и посуду мыть. Моет и про вектор все рассуждает: туда он кренится или все же сбился чуток?