Шовинистически сплетничать будем сегодня, чем ещё в липкий от жары выходной заняться. О безобразной толкотне подле трона впадающего в глубочайший маразм 46-го президента США потолкуем на следующей неделе подробнее, как станет известно: сумеет ли Демократическая партия и либеральные элиты спихнуть на обочину истории «железного старика Джо», снимется ли он с предвыборного марафона. Или продолжит веселить досужую публику своим неповторимым стилем «как выиграть выборы, не приходя в сознание». Не забывая ночами пробираться в холодильник, дабы насладиться единственной радостью мерцающего сознания – вкусными мороженками.

То злые американские языки говорят. Мол, единственные раздражители, на которые Самоходный На Перфокартах пока реагирует адекватно – это рожок ванильного с шоколадной крошкой и ... его супружница. Не отходящая от несчастного старика ни на шаг, создавшая полный информационный вакуум с несколькими ближайшими помощниками и парой «друзей семьи». Совершенно оправданно начали возмущаться даже самые отбитые на голову и высокопоставленные демократы, считающие такое поведение самопровозглашённой «докторши Джилл Байден» опасным.

Сенаторы и конгрессмены, крупные спонсоры и чиновники Администрации, случайные люди, профессиональные журналисты и наблюдательные придворные борзописцы – все они с видимым раздражением начали говорить о невозможности «сесть на ухо» президенту, просто поговорить с ним по принципиальным вопросам. Потому что за плечом всегда маячит вечно недовольная бабушка, будь то экстренное совещание в «ситуационной комнате» (это такой сверхсекретный формат обсуждения вопросов нацбезопасности), заканчивая министерскими докладами. Причём, мисс Джилл «является ведущим собеседником, всякий раз выступает за своего мужа, когда требуется его участие в решении какой-либо проблемы», конец цитаты.

Тень великой войны

США очень специфическая территория, если речь заходит о высокопоставленных «леди». Особенно с приставкой «первая». Например, самодовольную и наглую Клинтониху в 2016-ом прокатили, несмотря на чудовищную кампанию по тотальному обману населения и жуткому административному давлению. Причин её поражения было много, но социальные психологи и социологи вычленили ключевую – добрые американские люди привыкли видеть в супругах американских президентов «серебрити», этакую звезду массовой культуры, но как только «первая леди» начинала вмешиваться в политику, используя свою известность и влияние – включались защитные механизмы полного отторжения.

Такова здешняя основа исторических мифов, а виновата в таком ... Мэри Тодд Линкольн, по всем опросам – самая одиозная фигура в череде американских первых леди. Найти в США добрую и объективную книжку об этой уроженке Юга (штат Кентукки), предавшую свою рабовладельческую родину и семью (братья Мэри Тодд погибли на полях Гражданской войны в рядах конфедератов) – практически невозможно. Сторонники Севера по сей день обвиняют мисс Линкольн в манипулировании президентом, благодаря которому настоящая война с Югом оттягивалась почти полтора года, а южане столь же яростно ненавидят свою землячку за активность в стане врагов.

Одним словом, пресса южан и северян с одинаковым остервенением полоскали имя первой леди на страницах газет, а европейские аристократы и политики задумчиво чесали под цилиндрами, собираясь на приёмы в Белый Дом. Поскольку знали: что услышит мистер Линкольн – будет знать его жена. Мало того, нужно было приложить неимоверные усилия, чтобы пробиться в Овальный Кабинет через непробиваемую фалангу помощников и секретарей президента, каждый из которых был лично отобран Мэри Энн Тодд.

Современник писал: «Белым Домом она управляла как собственным домом в Спрингфилде», и речь шла не о дворецких или садовниках, миссис Линкольн не раз была уличена соратниками президента в попытках вмешиваться в министерские назначения и даже судейские. Кстати, для европейских борзописцев-репортёров она была возмутительно образована, постоянно ими издевательски помыкала колкими шутками из-за высокой спинки кресла, где восседал нескладный Линкольн во время интервью. На нескольких языках, если что, но любимым у Мэри Энн Тодд был французский.

Если почитать страдальческие письма изгнанных из окружения Линкольна референтов, секретарей и помощников – то в них сквозит неприкрытая ненависть к наглой и властной женщине, смеющей вмешиваться в Большую Политику. Эпитеты «волчица», «дьявольская кошка» и «Её сатанинское величество», «проклятый иезуит» ... вот скромный список титулов, носимый мисс Линкольн ещё до появления сэра Авраама в Белом Доме.

За привычку отбирать персонал супруга по очень жёстким образовательным критериям. Знание четырёх-пяти европейских языков (латынь и древнегреческий как базовые – обязательно), энциклопедические знания о политических фигурах Старого Света, монархах с их окружением, знаменитых военачальниках и выдающихся мыслителях. Да, нужно писать отличным каллиграфическим почерком и уметь излагать мысли коротко и ярко.

Избалованная и воспитанная в мире плантаторской аристократии Среднего Запада, Мэри Тодд не была типичной женщиной своего времени, поскольку домашним хозяйством не интересовалась вообще, зато уже в юном возрасте прослыла ярким полемистом на политические темы. Мало того, покорила лидера партии вигов Генри Клея, который состоял с ней в тайной личной переписке. А когда Авраам Линкольн впервые избрался представителем штата Иллинойс и отправился в Вашингтон – молодая Мэри сопровождала его повсюду, вызывая недовольный ропот тамошнего общества.

Миссис Линкольн отплатила столице взаимностью, назвав Вашингтон ... редкой помойкой и очень скоро убыла домой, чтобы в 1860-ом неожиданно вынырнуть на съезде Республиканской партии в Чикаго, где супруг был назначен кандидатом в президенты. Большинство историков склонны полагать, что именно Мэри Энн и сделала кампанию мужа, раздав немыслимое для женщины количество интервью прессе и организовав более сотни масштабных мероприятий. Шок был полный, но ночные кукушки (видимо) перекуковали, а северной американской элите показалась пикантной идея не традиционного союза мужчины и женщины, а «политического партнерства».

Тем более, южане сделали всё, чтобы семья Линкольнов заехала в Белый Дом, поскольку во время избирательной кампании состоялся невероятный «флэш-моб» на наши деньги, почти вся южная аристократия демонстративно покинула столицу (потянулись за первой леди Лейн), которая выразила громогласное «фи» наглой вульгарной провинциалке, полностью не соответствующей образу второй половине кандидата в президенты. Получилось наоборот, а потом вообще всё полетело в тартарары. Поскольку новая хозяйка Белого Дома последовательно развалила сложившийся порядок вещей, установленный со времен Марты Вашингтон и Долли Мэдисон.

Были пересмотрены церемониалы всех официальных мероприятий, частных приёмов, чаепитий, официальных обедов и кулуарных деловых бесед, торжеств и праздников, музыкальных вечеров, организации деятельности прислуги и рабочего персонала. Все дамы были обязаны следовать в манерах, одежде и правилах этикета за первой леди, а мужчины – мистеру президенту. Желавшие остаться независимыми ... безжалостно лишались приглашений на светские мероприятия, а зайти по делам к Линкольну подобным персонажам стало неимоверно трудно, их отсекали вышколенные секретари.

Южане обвиняли новую первую леди в королевских замашках, северяне – в попытках сунуть нос, куда женщинам хода нет по определению. А когда началась Гражданская война и конфедераты заставили капитулировать федеральный форт Самтер – на миссис Линкольн окрысились даже полковники охраны Белого Дома и гарнизона Вашингтона. Обвиняя её в бездействии президента на протяжении многих месяцев. Само собой, главной причиной было названо её происхождение (хотя президент Линкольн был тоже из Кентукки, как и Мэри Энн). А потом подоспели сенсационные новости: восемь её близких родственников оказались на стороне Конфедерации.

А сводный брат Дэвид Тодд стал настоящим военным преступником уже через два месяца после начала боевых действий, устроив из тюрьмы Либби в Ричмонде настоящий концлагерь, где пленников-северян банально пытали и мучили. Пара беглецов смогли добраться до Армии Севера и раздали немало жутковатых по содержанию интервью, что вызвало небывалое бурление в обществе, открыто призывавшего выслать супругу президента на родину.

Пуританское общество было возмущено показной расточительностью первой леди, та предпочитала следовать французской моде, выбрала для себя «иконой стиля» императрицу Евгению, жену Наполеона III, хотя не соответствовала её фигуре более чем полностью. Каждый день газеты Нью-Йорка рассказывали, сколько сотен долларов Мэри Энн (обязательно добавив – Тодд) тратит на роскошные платья, шляпки и украшения. Прямо восклицая в конце всех статей «доколе!», намекая на неуместность подобных трат во время войны.

А потом появились в светской хронике обжигающие расследования, как через дамский гардероб строится политическая коррупция Белого Дома, поскольку миссис Линкольн начала принимать подарки дорогими тканями, нарядами, кольцами и колье. А попутно из Европы рекой текли экзотические и дорогущие интерьеры для реконструкции и ремонта обветшалого Белого Дома, влетавшие бюджету в копейку. Журналистами старательно переводимую в батальонные и полковые комплекты оружия, обмундирования, довольствия, снаряжения.

Дело дошло до официального визита министра внутренних дел к мистеру Линкольну, потребовавшего от президента объясниться по таким расходам. Несчастный сэр Авраам был неподдельно сражён и возмущен огромными тратами жены, но смиренно и униженно умолил Конгресс покрыть расходы. Выслушав немало обидных слов о проводимых Мэри Энн приёмах, на которые приличным патриотам-конгрессменам приглашения не присылают, а всякой непонятной сомнительной публике – дорога открыта.

Одним словом, скоро речь зашла о «вмешательстве в дела государства», как пресса и Конгресс накопили достаточно свидетельств незаконных увольнений и политических назначений, последовавших сразу за выборами и после начала Гражданской Войны. Речь шла о невозможном – нарушении традиции политического патронажа (spoils-system), придуманной во времена президента Джексона, «элитарном договоре» о принципе ротации кадров чиновников по партийной принадлежности. Это такой межпартийный Договор, согласно которому после каждых президентских выборов можно менять лишь часть чиновников, а другую – ни в коем случае, если не достигнут консенсус.

Табу является прямое назначение родственников и близких на ключевые посты, но не возбраняется «политическое покровительство» родне и близким друзьям. С одним железным «но» ... то должны быть соратники и единомышленники самого президента, давно проверенные временем, но не назначенцы его окружения, тем более – жены. Именно поэтому миссис Линкольн стала в американской историографии «авторитарной ведьмой», поскольку её прямое вмешательство выходило далеко за рамки принятого.

Северяне не случайно демонизировали первую леди (вполне законно, с опорой на документы и факты), она действительно напрямую вмешивалась в назначения высших чиновников и генералов. Считая страшным грехом «амбициозность» кандидатов, о чём неоднократно сообщали свидетели её яростных перепалок С Линкольном. Мэри Энн фанатично травила министра финансов Чейза, государственного секретаря Сьюарда, вице-президента Джонсона, генералов Мак-Келлана и Гранта (!). Срываясь в безобразные истерики, уверяя мужа «они тебя предадут и займут пост президента». Именно на этой почве она после смерти Линкольн и спятила, видя во всех окружающих «заказчиков убийства» своего любимого мужа.

В страстную пятницу 14 апреля 1865-го, когда триумф Линкольна состоялся и Север праздновал победу в долгой и кровопролитной Гражданской войне ... в ложу во время театрального представления зашёл убийца Бут и выстрелил в президента. Линкольн рухнул на пол, а Мэри Энн после этого сорок дней пролежала в постели, по словам врачей «между жизнью и смертью». Покидая Белый Дом, горестно сказала: «Я ухожу отсюда с разбитым сердцем... Увы, со мной все кончено». Правду сказала, поскольку выпавшая из кровавого месива уже объединённая Америка очень жестоко с ней обошлась. Припомнив все «придворные интриги» несостоявшейся королевы Америки.

Первая леди годами добивалась получения пенсии от государства, но большинство сенаторов были теми оскорблёнными и униженными, которыми миссис Линкольн помыкала. Они, поскольку только в их власти было назначение пенсий семьям «героев» Республики, пять лет измывались над откровенно тронувшейся умом женщиной. Потерявшей трёх детей из пяти и мужа, в которого вложила всю свою жизнь. Пока газетная шумиха о «вмешательстве в государственные дела» совсем не иссякла – Сенат отказывал Мэри Энн Тодд в невеликих трёх тысячах долларов годового содержания (семьи погибших полковников больше получали, если что).

Страшная ложь

Супруга Авраама Линкольна стала именем нарицательным в историографии США, после этого жёны американских президентов вели себя образцово-показательно, занимаясь только формой и цветом штор в Белом Доме, дрессировкой прислуги перед приёмами. Настолько велико было всеобщее негодование «двухпартийного консенсуса» попытками вмешиваться сторонним людям в дела серьёзных джентльменов, даже если это супруга первого лица государства. Но, прошло не так много времени, и на горизонте американской политики возник новый раздражитель элит по имени Эдит Боллинг Гальт Вильсон. Без всяких теорий заговоров и слухов бульварной прессы – единственная женщина, реально управлявшая Америкой.

В историографии получившая столь же негативную оценку, как Мэри Энн Тодд Линкольн. По одинаковой причине, обе «фурии» якобы втянули США в войну. Хотя простая сверка дат говорит другое: президент Вудро Вильсон и Эдит Гальт познакомились лишь в 1915-м, когда первая мировая вовсю полыхала. Не суть, да и рассказ тут будет короче, поскольку миссис Эдит является настолько тёмной лошадкой, что по сей день полыхают споры на грани мистики из разряда «как, откуда и кто она была». А сегодня, если говорить о семейке Самоходного Деда ... так один в один история получается.

Итак, родилась супруга президента Вильсона в 1872 году, родиной был штат Вирджиния, семья – очень плодовитого и экстравагантного судьи Уильяма Боллинга. Эдит довелось быть седьмым ребенком, в подростковом возрасте она ... немного того, повернулась головой на генеалогическом древе своей семьи, состоя в переписке с тремя сотнями респондентов. Родственниками, учёными, университетами и даже случайными людьми. Итогом подобной титанической работы стало утверждение уже взрослой леди, что она происходит (по отцовской линии) из индейского племени поухатанов (не путать с похуситами!) , жившего на территории тогдашней Вирджинии. Из вождей, само собой ...

Образование девица получила домашнее, потом училась в колледже Св.Марты в Вашингтоне. В возрасте 24-хлет очень удачно вышла замуж за отпрыска ювелирной империи Галта, имевшего магазины исключительно в шаговой доступности от Белого Дома и Капитолийского Холма. Через дюжину лет супруг преставился, а баснословно богатая вдова ударилась в эпатаж, фраппируя Вашингтон своими вызывающими нарядами, светскими вечеринками, даже вождением личного электромобиля.

Газеты писали: миссис Гальт коррумпировала несколько полицейских участков, дабы ей перекрывали движение, когда она изволит из особняка ехать на инспекцию своих магазинов. До 1915-го о скандальной даме писали только в светской хронике, политикой она не интересовалась принципиально. В интервью даже не могла назвать имени ... действующего вице-президента и Госсекретаря. Но всё резко переменилось, когда кузина недавно овдовевшего Вудро Вильсона познакомила Эдит Галт с убитым горем президентом.

Говорят, роман был скоротечен, предложение о браке последовало через семь недель после знакомства. Что вызвало невероятный скандал в СМИ и более мощный – в Администрации, поскольку советники мистера Вильсона посчитали безудержное увлечение главы государства несвоевременным (прошло неполных полгода после смерти его жены), а на носу были выборы 1916-го. Очень непростые, поскольку в среде консервативных избирателей ходили нехорошие слухи о возможном участии США в войне, а незримая тень «недоброй фурии» Мэри Энн Линкольн витала над страной.

Но президент был непреклонен, в декабре 1915 года состоялась свадьба, Эдит Вильсон стала первой леди США. Стремясь показать свою важность и продемонстрировать степень доверия к своей избраннице – Вильсон с первых дней знакомства буквально заставлял будущую жену присутствовать в Овальном Кабинете целыми днями, при ней зачитывая важные документы, дипломатическую переписку, секретные отчёты Администрации и Правительства. Вовлекая ошарашенную «серебрети» в потаённые механизмы мировой Большой Политики. Мало того ... заставляя её формулировать резолюции на документы государственной важности.

Америка-таки ввязалась в первую мировую, первая леди пошла по стопам своих влиятельных «сестёр» высшего света, построила шеренгой разбалованных дочерей президента от первого брака и отправилась волонтером в столовую Красного Креста. Затеяв масштабную программу «Хлеб для солдата», призывая американских женщин экономить на продуктах питания, дабы Армия могла закупать больше довольствия. А на нетронутой косой лужайке Белого дома паслась отара овец, после стрижки которых руно отправилось на благотворительный аукцион первой леди, выручив для нужд американских инвалидов войны более 50-ти тысяч долларов.

Но политические элиты США и пресса не желали видеть в элегантной красотке некую «гуманитарную функцию», поскольку Эдит Боллинг Гальт Вильсон нарушила второе железное правило партийного консенсуса, стала первой супругой американского президента ... отправившейся за границу в рамках государственных визитов. Такое поведение считалось проявлением «диктатуры и авторитаризма» первого лица демократического государства, поскольку в дело вступали дипломатические протоколы для венценосных монархов, привозящих своих «королев» в интересах непубличной дипломатии.

Загрызть Эдит Вильсон по данному вопросу не успели, поскольку в Европе президент Вильсон подхватил «испанку» и еле выжил. Был срочно эвакуирован в США против воли благоверной волевым решением ближайших советников. А в октябре 1919-го Вудро Вильсон, находясь в Белом доме, перенес тяжелый инсульт. Став полностью недееспособным. Супруга (по свидетельству современников) посчитала, что прогресс выздоровления фактического овоща-супруга напрямую зависит от осознания им собственной значимости великого президента, победившего в Первой мировой. Поэтому ... немедля закрыла Белый Дом для любых посещений, кроме врачебных.

И визитов очень немногочисленных преданных друзей президента, способных своим авторитетом влиять на Администрацию и Конгресс. Вся корреспонденция проходила через первую леди, раскидывалась ей по обувным коробкам с пометками «срочно» и «подождёт». Но очень скоро добрым американским людям стало понятно: президент нефункционален, не появляется на традиционных мероприятиях и встречах. А когда грянули мощные забастовки шахтеров и сталелитейщиков ... правда открылась, Белый Дом безмолвствовал так долго, что последний бродяга осознал – власти не существует.

В своих мемуарах Эдит Вильсон постаралась оправдать собственное решение передать власть вице-президенту и годичное руководство страной:

«Я изучала каждую статью, присланную разными секретарями или сенаторами, и пыталась переварить и представить в бульварной форме то, что, несмотря на мою бдительность, должно было дойти до президента. Я сама никогда не принимала ни единого решения относительно управления государственными делами. Единственное решение, которое было моим, касалось того, что важно, а что нет, и очень важное решение о том, когда сообщать о проблемах»

Конгресс постарался организовать расследование, обвиняя Эдит в сокрытии состояния своего парализованного мужа от Кабинета, Капитолийского Холма, прессы и народа. Представив бесчисленные отписки под копирку «президенту Уилсону просто нужен отдых, и он будет заниматься делами из своей спальни». Страшный скандал и настойчивость журналистов выявили, что ни один из министров Правительства после октября 1919-го лично с президентом не общался, а многие официальные бумаги отклонялись супругой президента после беглого ознакомления ... фразой «это слишком сложно».

Да. Сложно. Поскольку речь шла о Версальском Мире и послевоенном устройстве мира, на которое Вудро Вильсон положил свою карьеру и репутацию, кроваво вытащив США из Доктрины Монро полного изоляционизма. Но вся корреспонденция из Европы шла через жену, никто не мог гарантировать, чья рука накладывает резолюции, а чей голос диктует поручения Госдепу. Сам полуживой президент или его бойкая супруга, ставшая непроходимым КПП перед президентской спальней. Вице-президента Томаса Маршалла партийцы призвали через Кабинет министров объявить о недееспособности Вильсона и принять власть на себя, но тот отказался.

Расследование Конгресса не состоялось, президента-победителя решено было помиловать общим решением двух партий, скандал спустили на тормозах. А когда срок полномочий истёк и к власти пришёл Уоррен Гардинг, экс-президент Вильсон уже достаточно оправился и даже начал ходить с тростью, старательно маскируя свою слепоту на один глаз. Разум в его тело вернулся настолько, что он смог чётко сформулировать ошибочность участия США в мировой войне и создании бесполезной Лиги Наций. Через прессу извинился перед американским народом за понесённые потери и тихо преставился третьего февраля 1924 года. Жену обожествлял до последнего вздоха.

Выводов не будет, запасаемся снедью и холодным квасом, дабы наблюдать за разворачивающейся грандиозной битвой за Белый Дом. Америка наэлектризована не сколько медийными сообщениями о бунте части Демократической партии или главных её спонсоров, а именно наглым поведением «семьи Байденов», где локомотивом сохранения несчастного старика в президентской гонке является «доктор» Джилл, вздорная и агрессивная старуха, стремящаяся старательно копировать ...

Элеонору Рузвельт, ещё одну «фурию» американского исторического Мифа. Нет, её не столь жёстко полощут, как жён президентов Линкольна или Вильсона, но признают: именно эта волевая и очень умная женщина с нулевой отметки «построила» Франклина Делано Рузвельта, сделала его президентом. Когда его разбил паралич – организовала самую масштабную кампанию мистификации в истории США, держа сведения о состоянии здоровья Рузвельта в строжайшем секрете. Большинство американских добрых людей долгие годы не знали, что их лидер прикован к инвалидному креслу, в газетах он выглядел дееспособным, по радио – живым, вменяемым и энергичным.

Даже самая отмороженная политическая оппозиция не решалась поднимать вопрос здоровья главы государства, поскольку признаков невменяемости Рузвельт не демонстрировал, двери Белого Дома всегда были распахнуты для любопытствующих «серьёзных людей», а спекуляции об инвалидном кресле в тогдашней общественной морали считались грязной игрой. Оппоненты (стиснув зубы) с тоской смотрели на Элеонору Рузвельт, когда она вместо мужа ярко выступала на предвыборных митингах, встречалась с избирателями, делала кучу обязательных вещей, которые выполняют кандидаты и президенты.

Как ни упражнялись злопыхатели и поборники «кодекса власти», они не смогли доказать признаки узурпации хитрой и улыбчивой жены президента-инвалида. Та действовала тонко, но правила вместе с Рузвельтом – этого тоже не отрицают современники. Ни одно важное решение Франклин Д. Рузвельт не принимал без милой, но острой дискуссии со своей женой, которая на каждую попытку лютого цинизма типичного американского политика с укоризной произносила: «мистер президент, где же ваша совесть».

И смотрела с ледяной злобой на советников, предлагавших грязные и прямолинейные аферы во внешней политике. Даже самый случайный президент в истории США Гарри Трумэн, открыто ненавидевший своего босса ... после инаугурации на приёме поднял первый тост «за первую леди всего мира», обернувшись к Элеоноре Рузвельт. При этом не забывая напомнить в узком кругу, что именно она втянула Америку во Вторую мировую. Вот такие Три Всадника Апокалипсиса существуют в американском историческом Мифе, три валькирии трёх страшных войн. Ждём Четвёртую?