Интервью с директором ярмарки Third Place Ольгой Звагольской

Ежегодная ярмарка современного искусства Third Place Art Fair 2024 (или «Третье место») пройдет в Санкт-Петербурге — с 6 по 8 сентября. «Сноб» узнал у директора ярмарки Ольги Звагольской, на кого обращать внимание в этом году.

Вы проводите ярмарку в начале сентября — получается, открываете сезон? Ведь до коллег (я имею в виду Cosmoscow, blazar и прочих) еще далековато.

Хочу сразу заметить, что «Третье место» — это не только ярмарка. Это культурное пространство полного цикла, в котором проходят выставки, образовательные программы, дискуссии, public-talk, показы авторского кино под открытым небом и много чего еще. 

Особняк не живет от ярмарки до ярмарки. Это одно из самых важных арт-событий, которое проходит в нашем пространстве, но не единственное. Именно чередой выставок, концертов, спектаклей обусловлены даты и сроки проведения ярмарки, а не тем, что мы хотим вступить первыми в арт-осень. Хотя быть в авангарде, не скрою, приятно.

Готовите что-то необычное для аудитории на этот раз? 

Для нас это лишь четвертый выпуск ярмарки, поэтому мы все еще ищем свою уникальную форму. У первой ярмарки были кураторы, а следующие проходили в формате open call: художников и работы отбирали эксперты. Одним словом, мы находимся в творческом поиске, но уверены, что со временем придем к какой-то идеальной формуле. Пока мы решили сконцентрироваться на свободных художниках и проведении open call.

Больше половины художников — дебютанты. Это вообще один из наших принципов — делать упор на новые имена и предоставлять возможности новичкам. Не секрет, что им невозможно попасть на такие события, как, например, Cosmoscow или «1703», без принадлежности к галерее. Так что Third Place Art Fair — идеальный старт для молодых художников. Возможность получить поддержку и шанс войти в арт-мир. 

На каких художников стоит обратить особое внимание в этом году? Как я понимаю, вы отсматривали каждого лично. Интересно, кто вас впечатлил — и почему? 

Если говорить откровенно, финальную оценку по дебютантам можно будет дать после подведения итогов ярмарки, после того как мы сможем увидеть их работы вживую, оценить продажи и отклик зрителей. Тем не менее мне понравились работы сообщества Современных сибирских художников, Марии Траутвейн, мультидисциплинарной питерской художницы, использующей в своем творчестве отсылки к мировой художественной и поп-культуре; Кирилла Кипяткова, настоящего Дейнеки наших дней, известного своими светоотражающими картинами.

А еще в четвертом выпуске будет участвовать Психиатрическая больница святого Николая Чудотворца, известная многим как «Пряжка». Честно? Волнительно, как это будет воспринято сообществом и зрителями. Но мне хочется это сотрудничество осуществить. В первую очередь потому, что для меня это проект, в котором показано, что искусство — это особый язык, который доступен любому человеку, больной ты или здоровый. Многие смотрят на подобные истории как на средство реабилитации. Многие, но не мы. Вопрос в том, изменится ли мнение гостей, когда они поймут, что работу создал душевнобольной человек, который живет в больнице...

А что насчет геолокации художников? Есть ли кто-нибудь из-за рубежа или, по классике, подавляющее большинство — из двух столиц?

На Third Place Art Fair представлена широкая география: есть художники и с Дальнего Востока, и с Урала, и из средней полосы России. Есть и представители ближнего зарубежья. Но, конечно, большинство участников — из Москвы и Санкт-Петербурга. Думаю, здесь достаточно просто все объясняется: нелегко с логистической точки зрения везти свое искусство. 

Любопытно, какие направления будут показаны в этом году больше, а какие — меньше. Тут и там — керамика, текстиль и цифровое искусство. А на «Третьем месте»?

Сложно выделить одно направление на нашей ярмарке, у нас нет принципа, что чего-то нужно больше. Мы ориентируемся на персону художника, что он привезет, а как он курирует свой стенд, это его уже личный взгляд. Но могу приоткрыть небольшую тайну: в этом году не будет отдельной столь популярной сейчас digital-секции. 

Почему так решили?

Для воспроизведения digital-арта необходимо дорогостоящее оборудование, которое может позволить себе далеко не каждый. Мне же хочется, чтобы возможность приобрести искусство была доступна для посетителей. Я называю это эффектом бамбука из IKEA: да, тот самый, который оказывался на выходе в руке каждого, кто приходил туда, даже без цели что-то купить. 

А в каких вы отношениях с другими Санкт-Петербургскими ярмарками — это здоровая конкуренция или больше про дружбу? Кажется, все вы изначально запустились примерно в один и тот же период — хотя я могу и чего-то не знать, как житель другой столицы.

Вы чего-то не знаете (смеется). Мы начинали в далеком 2020 году, и тогда в Санкт-Петербурге было всего две ярмарки — мы и Sam Fair. Для нас лестно, что опыт «Третьего места» мог вдохновить и других арт-дилеров создать свои ярмарки, заставил их поверить в Петербург.

Но нам просто необходимо каждый год предлагать посетителям что-то новое! А все из-за того, что Third Place Art Fair проходит в историческом особняке, который сохранился в первозданном виде с XIX века практически полностью. Каждый раз нам нужно (и, что скрывать, приходится) импровизировать с расположением объектов современного искусства. 

Например, на прошлой ярмарке 15 человек больше 50 раз поднимали и передвигали гигантскую работу Александра Дашевского так, чтобы она встала в пространстве и воплотила его идею. Одним словом, на нас лежит груз ответственности за историчность здания, а поэтому мы вынуждены искать новые способы экспонирования каждый раз. 

Портрет вашего покупателя — какой он? Это заядлый игрок или кто-то, кто только начинает коллекционировать, пользуясь низкой точкой входа на рынок, которую дарит совриск сегодня? 

Принцип «Третьего места» — в доступности искусства. Поэтому наша аудитория — это молодые люди, интересующиеся искусством. Но встречаются и коллекционеры. Искусство у нас может купить человек с любым достатком. Искусство в «Третьем месте» продается от 1000 рублей. Моя задумка — чтобы никто не ушел с пустыми руками.

А для вас покупка произведений искусства — это что? Инвестиция или любовь?

На сто процентов любовь. Я всегда делаю это с точки зрения личного отклика, никогда не опираюсь на имя, провенанс, стоимость, прогнозы экспертов. Искусство — это то, что окружает меня, поэтому оно должно вызывать во мне эмоции, переживания. Последнее, что я купила, — драматичная работа Марины Глебовой. Кстати, она участвует в сентябрьском выпуске Third Place Art Fair. На ней одно существо ест другое, а третье смотрит на это и плачет. 

Теперь она висит у меня над кофемашиной в офисе, и, пока капает кофе, мы ее рассматриваем. Один коллега отметил, что после того, как он созерцает эту работу и возвращается на рабочее место, ему всегда хочется быть более внимательным, толерантным к другим людям. Вот как сильно может на нас влиять художественный образ! Выбирая искусство, мы совершаем истинный свободный выбор, на который никто не может влиять, и это большая ценность для современного человека.

Беседовала Тамара Лорка