Обзор | Практика по инвалидности | rs21

Disability Praxis освещает некоторые из сегодняшних ключевых дебатов по вопросам правосудия в отношении инвалидов в Великобритании и США. Участник rs21 Шираз Хуссейн обзоры.

Книга «Практическая помощь при инвалидности» Боба Уильямса-Финдли была опубликована издательством Pluto Press в ноябре 2023 года и доступна здесь.

В этой книге Боб Уильямс-Финдли намеревается исследовать политику инвалидности в контексте ее истории и стремится указать на идеи, которые имеют потенциал для разработки новой практики инвалидности. Заявленный подход является историческим материализмом. В книге есть ссылки на идеи Грамши о культурной гегемонии и на «педагогику угнетенных» Пауло Фрейре. Основное внимание уделяется истории политики инвалидности в Великобритании с некоторыми ссылками на США — политика инвалидности в других странах не рассматривается.

Автор выделяет четыре краеугольных камня политики в отношении инвалидности в Великобритании: фундаментальные принципы инвалидности, самоорганизация людей с ограниченными возможностями, самоопределение и самостоятельное проживание, а также культура и идентичность инвалидов.

Основополагающие принципы инвалидности

Центральная идея под этим заголовком, разделяемая многими цитируемыми авторами в области исследований инвалидности, заключается в различии между нарушением – физическим отличием человека, которое негативно влияет на его функционирование – и инвалидностью, которая здесь определяется с точки зрения социальной изоляции, испытываемой человеком с нарушением. Это социальная модель инвалидности. Следствием такого представления инвалидности является то, что отвергается то, что называется взглядом на инвалидность как на «личную трагедию».

Такая трактовка инвалидности поднимает вопросы: хотя, безусловно, верно, что предубеждение против людей с ограниченными возможностями лежит в основе их изоляции и с ним необходимо коллективно бороться, следует ли из этого, что чувства инвалида по поводу своей инвалидности следует игнорировать и не выражать?

Как нас учил феминизм, исследование личного опыта приводит к политическому пониманию. Примером этого является опыт постоянной тревоги, грызущий страх ужасных последствий, которые страдающий не может предотвратить. Это можно было бы сформулировать психологически как «невроз тревоги» — проблему индивидуума, требующую терапевтического вмешательства, или социально как проблему с бессилием (сколько миллиардеров страдают от постоянной тревоги?). Социалист, рассматривающий этот личный опыт, скорее всего, выбрал бы второй подход.

Последствия этого обесценивания личного опыта проявляются в следующем предложении на странице 134: «спектр «политики инвалидности» в агитационной деятельности очевиден, например, блогеры обсуждают свои личные тревоги, вызванные реформами пособий». Здесь описывается оправданный страх (не личные тревоги), который испытывают заемщики пособий по инвалидности в связи с перспективой сокращения пособий (не реформ пособий). Страх, возникающий из-за бесправия, является неотъемлемой частью опыта любого члена маргинализированной и преследуемой группы.

Определение инвалидности с точки зрения социальной изоляции людей с нарушениями также кажется проблематичным. Если бы не было социальной изоляции по признаку инвалидности, называли бы мы людей, ранее описанных как «инвалиды», «неполноценными людьми»? Подруга-инвалид, с которой я это обсуждал, сказала, что, хотя она не возражает против того, чтобы ее называли инвалидом, она бы решительно возражала против того, чтобы ее называли «неполноценным» человеком. Причина возражений, очевидно, кроется в коннотации слова «неполноценный» — почти синоним слова «дефектный», применяемого к человеку, и ужасающих последствиях этого в недавней истории.

Альтернативой было бы определение нарушения как физического факта, лежащего в основе инвалидности, а инвалидность как социальных трудностей, испытываемых в результате. Это позволило бы провести различие между проблемами, вызванными нарушением (пользователь инвалидной коляски имеет ограниченную подвижность), и проблемами, вызванными дискриминацией в отношении инвалида (место, где не предусмотрены пандусы для пользователей инвалидных колясок).

Самоорганизация людей с ограниченными возможностями

Организации инвалидов должны управляться инвалидами. Это разрывает более ранние организации для инвалидов, которыми управляли врачи и другие специалисты. Там, где инвалиды управляют своими собственными организациями, их общая цель будет порождать солидарность и приводить к расширению прав и возможностей. С другой стороны, эта солидарность может быть подорвана политическими разногласиями внутри членов, что приведет к разногласиям относительно того, что должно быть сделано.

В этом разделе цитируется дальнейшее обсуждение того, является ли политика инвалидности социальным движением или нет, и подходит ли политика инвалидности под рубрику политики идентичности. Учитывая количество цитируемых различных мнений, понятно, что не было сделано никакого определенного вывода.

Глава, в которой обсуждается этот заголовок, завершается заявлением автора о том, что сомнительно, что мы все еще можем говорить о Движении инвалидов из-за отсутствия внутреннего согласия.

Самоопределение и самостоятельная жизнь

Эта идея выходит на первый план в результате перехода от людей с ограниченными возможностями, живущих в учреждениях, к людям с ограниченными возможностями, живущим в обществе.

Обсуждаются примеры движений за независимую жизнь в США и Великобритании, а также вопрос дихотомии между независимостью и интеграцией.

Хотя здесь мы обсуждаем этот вопрос в контексте исторического перехода от жизни в учреждениях к жизни в обществе, вопрос о том, могут ли люди с ограниченными возможностями, особенно те, кто получает пособия, иметь определенный контроль над тем, как они живут, остается весьма актуальным.

Можно утверждать, что проблемы проживания в учреждениях возникают не из-за того, что инвалид живет в таком учреждении, а из-за культуры, которая относится к инвалидам, находящимся в учреждениях, как к неполноценным людям.

Преследование получателей пособий по инвалидности, которым на момент написания статьи угрожают как обнищание, так и лишение автономии, свидетельствует о том же предубеждении, и мне бы хотелось, чтобы это обсуждалось в рамках данного заголовка.

Культура и идентичность инвалидности

Особое внимание здесь уделяется важности наличия у людей с ограниченными возможностями общей культуры и идентичности, а также тому, как люди с ограниченными возможностями должны думать о себе.

Это естественно исходит из взгляда на инвалидность как на форму социальной изоляции, которой страдают люди с нарушениями. Если инвалидность является формой угнетения, то имеет смысл, чтобы все инвалиды имели общую культуру и идентифицировали себя как инвалидов, чтобы бороться с угнетением.

Поэтому делается акцент на важности принятия инвалидности людьми с нарушениями как неотъемлемой части своей идентичности. Но если инвалидность определяется с точки зрения социальной изоляции, что произойдет с идентичностью этих людей, когда они перестанут быть изолированными?

Есть еще две трудности с представлением о том, что инвалидам необходимо принять инвалидную идентичность, которая объединяет их, чтобы бороться с их исключением. Во-первых, оно упускает из виду различный опыт людей с разными видами инвалидности — насколько много общего между жизнью здорового глухого человека и жизнью человека, оставшегося нетрудоспособным из-за длительной болезни? Во-вторых, стремление к паритету между инвалидами и неинвалидами упускает из виду проблему класса — насколько вероятно, что пользователь инвалидной коляски, владеющий портфелем арендной недвижимости, и пользователь инвалидной коляски, зависящий от пособий, будут действовать сообща?

В этой книге обсуждаются многие организации инвалидов, которые возникали и исчезали, и подробно описывается, как следует концептуализировать инвалидность, но не рассматриваются текущие проблемы. Тяжелое положение лиц, претендующих на пособия по инвалидности, упоминается лишь в нескольких кратких ссылках, в то время как вообще не упоминаются длительно больные, возможно, самая изолированная группа среди инвалидов, чья неспособность приносить прибыль работодателю ставит их под прицел популистских политиков и правых СМИ.

Подводя итог, можно сказать, что автор проделал впечатляющую работу по предоставлению подробного обзора развития исследований инвалидности и вклада идей из этой области в практику движений инвалидов в Великобритании и США. Однако не хватает анализа пересечения между инвалидностью и классом. Я бы сказал, что такой анализ необходим для успешного вызова угнетению инвалидов при капитализме.