Производительные силы и китайские отношения

В начале июля 2024 г., в преддверии 3-го пленума ЦК КПК 20-го созыва, в китайском интернете разгорелся спор о «мусорном периоде истории». Пришедшее из мира спорта понятие о «мусорном периоде» (garbage time), когда игра ещё продолжается, но её исход предрешён, отразило рост пессимизма среди молодёжи. Поводом стала неподтверждённая новость о самоубийстве сотрудницы крупной инвестиционной фирмы в Шанхае, которая пришла в отчаяние из-за снижения доходов и неспособности платить ипотеку. Событие было истолковано как предвестие краха китайской экономики и системы в целом – если в финансовом секторе так плохо, то остальным надеяться вообще не на что.

Некоторые зарубежные эксперты говорят о «грядущем крахе Китая», к которому могут привести просчёты в политике реформ, экономические неурядицы, конфликты между властью и обществом. Китайский идеологический мейнстрим привык объяснять эти рассуждения стремлением испортить репутацию страны, чтобы напугать потенциальных инвесторов. Однако у китайских пессимистов нет аргументов, с которыми можно было бы поспорить. Часть образованной молодёжи решила, что в стране ничего уже не исправить, поэтому лучше всего отойти в сторону и переждать плохие времена. Никакие напоминания об успехах, включая устойчивый рост экономики КНР на 5 процентов в год, не избавят этих людей от пассивности и социальной апатии.

Представители основного течения уговаривают молодёжь не впадать в уныние и осознать себя «творцами истории». В ответ сторонники «мусорного времени» ссылаются на авторитет западной экономической науки. Идею необратимого упадка, ведущего страну к полному краху, они приписали известному либеральному экономисту Людвигу фон Мизесу. Вспомнили также экономиста Альберта Хиршмана, рекомендовавшего стратегию «выхода» при невозможности добиться желаемого иным путём. Однако решение недовольного работника уволиться и поискать другого работодателя не создаёт конструктивной модели поведения населения в масштабах огромной азиатской страны. Да и в целом идея пассивного ожидания грядущей катастрофы не соответствует предпринимательскому духу экономического либерализма, на который ссылаются пессимисты.

«Мусорный период» превратился в «вирусную историю», способную оказать влияние на будущее Китая. Эмоциональные рассуждения о грядущем крахе чреваты феноменом самосбывающегося пророчества. Это та самая нарративная экономика, которую исследовал нобелевский лауреат Роберт Шиллер[1]. О его концепции и о воздействии «вирусных историй» на поведение людей и на экономику летом 2024 г. молодым выпускникам напомнил декан Школы управления Гуанхуа Пекинского университета Лю Цяо. Он особо предостерёг от «нарративных ловушек» наподобие «достижения китайской экономикой своего пика» и «мусорного периода истории»[2]. Противодействие таким ловушкам становится актуальной задачей.

Пленум для реформ

В декабре 1978 г. 3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва исправил политические перегибы и расчистил путь к будущим преобразованиям. С тех пор именно от третьих пленумов (обычно за пять лет между партийными съездами ЦК проводит семь пленумов) неизменно ждут прорывных реформаторских решений. И всякий раз, когда китайское руководство говорит о стабильности и преемственности курса, зарубежные эксперты делают вывод об «отступлении» или даже о полном прекращении преобразований.

Состоявшегося в июле 2024 г. пленума ждали с особым нетерпением. Внешние условия развития Китая заметно ухудшились, торговые санкции и технологические ограничения тормозят рост экономики. Решения пленума в очередной раз разочаровали западных аналитиков. Вместо сокращения «избыточных производственных мощностей» и поддержки рынка недвижимости Китай концентрирует ресурсы для научно-технологического рывка.

Постановление 3-го пленума ЦК КПК 20-го созыва охватывает широчайший спектр проблем. Там сказано о развитии госпредприятий и о формировании общенационального рынка, об инновациях и цифровой экономике, о поддержке науки и реформе финансовой системы, о преобразовании села и открытости внешнему миру, о «народной демократии полного процесса», о правовой системе, культуре и экологии. Это подробный и всеобъемлющий стратегический план.

С ходом времени воспоминания о третьих пленумах сводятся к утверждённым на них новым формулировкам. В 1993 г. 3-й пленум ЦК КПК 14-го созыва при Цзян Цзэмине дал подробную характеристику «социалистической рыночной экономики». В 2013 г. при Си Цзиньпине на 3-м пленуме 18-го созыва появился тезис о «решающей роли рынка в распределении ресурсов».

О создании производительных сил нового качества Си Цзиньпин впервые высказался в сентябре 2023 г. в северо-восточной провинции Хэйлунцзян. Он призвал развивать «стратегические новые отрасли», включая новую энергетику, новые материалы, передовые производства и информационную отрасль ради «усиления новой движущей энергии развития». Местным руководителям Си Цзиньпин указал на необходимость консолидировать научно-технические инновационные ресурсы, встать во главе растущих стратегических отраслей сегодняшнего дня и будущего[3].

Сосредоточенные на Северо-Востоке Китая предприятия тяжёлой промышленности и машиностроения давно переживают большие трудности. Си Цзиньпин поднимал этот вопрос в сентябре 2018 г. во время инспекционной поездки по региону. Он заявил о незаменимости обрабатывающей промышленности, в особенности – производства оборудования, как части «реальной экономики» сильной современной державы. Именно тогда он публично признал, что столкнувшемуся с западным давлением Китаю для развития нужно идти своим путём и ему «в итоге придётся опираться на себя»[4].

За прошедшие годы барьеров, воздвигнутых Западом на пути сотрудничества с Китаем, стало больше, доступ к передовым технологиям сократился. Производительные силы нового качества стали синонимом стратегии инновационного обновления. На Совещании ЦК КПК по экономической работе в декабре 2023 г. Си Цзиньпин призвал стимулировать создание новых производств, новых моделей и новой динамики роста с помощью передовых технологий[5].

В начале 2024 г. китайский лидер несколько раз говорил о важности прорывов в разработке технологий и фундаментальных исследованиях для производительных сил нового качества. Появилось впечатление, что формулировка – вариация на тему инновационного роста. Однако на сей раз партийному руководству потребовалась стратегическая концепция с теоретическим фундаментом.

11-я коллективная учёба Политбюро ЦК КПК 31 января 2024 г. была полностью посвящена производительным силам нового качества. На этом мероприятии Си Цзиньпин заявил, что их продвижение неотделимо от «высококачественного развития», провозглашённого на ХХ съезде КПК (2022 г.) магистральным путём модернизации. Его слова о том, что высококачественное развитие является «твёрдой истиной новой эпохи», отсылали к лозунгу Дэн Сяопина «развитие – это твёрдая истина», символически обобщившему суть политики реформ.

Си Цзиньпин отметил, что направлять высококачественное развитие должна теория производительных сил нового качества. На языке марксизма он пояснил, что производительные силы, будучи главной движущей силой прогресса человечества, являются причиной всех общественных и политических перемен. По мнению китайского лидера, высокие технологии, эффективность и качество отличают производительные силы нового типа, ведущую роль в их развитии играют инновации вкупе с отказом от традиционных способов экономического роста и старой траектории роста производительных сил.

Речь Си Цзиньпина претендовала на теоретические обобщения. Партийный лидер заявил, что «производительные силы нового качества порождены революционными прорывами в технологиях, инновационным размещением факторов производства, глубокой трансформацией и повышением уровня промышленности, совершенствованием трудящихся, средств труда и предметов труда при их оптимальных комбинациях». Он дал краткую характеристику новых передовых отраслей: «Их особенность – инновации, их ключевой момент – высокое качество, их сущность – передовые производительные силы».

По его словам, отдельные практические работники при встрече с трудностями возвращаются на старый путь экстенсивного низкоэффективного производства, «наливают старое вино в новые бутылки», некоторым руководящим кадрам недостаёт квалификации, они теряются, сталкиваясь с новыми вызовами[6].

Первоначально презентацию новой концепции в старой индустриальной провинции Хэйлунцзян вкупе со словами Си Цзиньпина об отказе от прежней модели производительных сил восприняли как намёк на прекращение государственной поддержки традиционных отраслей. Присущая китайской системе способность быстро мобилизоваться вокруг линии партии грозила породить кампанию массового закрытия старых производств. Чтобы исправить это заблуждение, на встрече с делегатами ВСНП от провинции Цзянсу в марте 2024 г. Си Цзиньпин призвал развивать новые производительные силы в соответствии с местными условиями, не пренебрегая традиционными отраслями, не допуская неподготовленных начинаний, не создавая «пузырей» и не следуя повсеместно одной модели. В мае 2024 г. во время поездки в провинцию Шаньдун партийный лидер пояснил, что развитие и преобразование традиционных отраслей – часть создания производительных сил нового качества. Он подчеркнул, что нельзя равняться лишь на «тройку новых производств» (электроавтомобилей, литиевых аккумуляторов и солнечных батарей), недопустимо «мигом собраться», чтобы потом «мигом всем разбежаться». Си Цзиньпин распорядился развивать производительные силы в соответствии с местными условиями и с учётом имеющихся преимуществ и сильных сторон[7].

Постановление пленума зафиксировало требования действовать в соответствии с общим планом, «разрушать и создавать одновременно, сначала создавать и потом разрушать»[8]. Правильность этого подхода подтвердил снискавший репутацию влиятельного экономического советника Си Цзиньпина вице-премьер Хэ Лифэн. Он призвал сохранять «реальную экономику» и не отказываться от традиционных отраслей. «Традиционное и современное, новое и старое относительны и диалектичны», при развитии производительных сил нового качества недопустимо «слепо стремиться к новому», «с помощью нового банкротить старое», уходить из традиционных отраслей под предлогом их «низкого уровня» и «устарелости», поскольку последствием могут стать «выхолащивание» отраслей и разрыв их внутренней преемственности. Традиционные отрасли следует совершенствовать и взращивать на их основе новые производительные силы, «старое дерево может дать новые ростки»[9].

Тезис о неприемлемости отождествления новых производительных сил с «виртуальной» экономикой в ущерб реальному сектору обрёл в Китае нормативный характер. Этот подход предостерегает от непродуманных радикальных решений в ходе реформ.

Партийная идеология развития

Концепция производительных сил нового качества стала частью китайского идеологического мейнстрима. Она указывает направление реформ и внушает уверенность в перспективах развития. Установочные политические комментарии хвалят Си Цзиньпина за «глубокие ответы» на вопросы, что такое производительные силы нового качества, почему и как их необходимо развивать.

Новая концепция соответствует призыву руководства КПК развивать марксизм в соответствии с современной ситуацией, обогащает возникший в конце прошлого десятилетия комплекс «экономических идей Си Цзиньпина». Влиятельный экономист, бывший ректор Народного университета Китая Лю Вэй заявил, что уже в первом выступлении в Хэйлунцзяне Си Цзиньпин представил производительные силы нового качества как новую категорию экономической теории[10].

Марксизм остаётся составной частью официальной идеологии КПК. Новая концепция трактуется через призму марксистской политэкономии и исторического материализма. В производительных силах видят материальную основу истории человечества, движущую силу общественного прогресса.

Эта тема связывает воедино все периоды истории страны от середины ХХ века. Мао Цзэдун говорил о «раскрепощении производительных сил». Дэн Сяопин в начале реформ выдвинул лозунг «наука и техника – это первая производительная сила». При Цзян Цзэмине появился лозунг «тройного представительства», утверждавший, что КПК «от начала и до конца представляет требования развития передовых производительных сил Китая». Однако на практике подходы заметно различались. Мао Цзэдун уповал на мобилизационное развитие экономики и классовую борьбу. «Тройное представительство» оправдывало заботу властей о передовых производствах, находящихся в частных руках. Си Цзиньпин неоднократно призывал к «развитию и раскрепощению общественных производительных сил» с акцентом на приоритете инноваций.

Часть научного сообщества занялась обсуждением связи производительных сил нового качества с ключевым для «экономических идей Си Цзиньпина» лозунгом «высококачественного развития». Представительной фигурой этого направления является директор Института экономики Китайской академии общественных наук (КАОН) Хуан Цюньхуэй. Он интерпретирует производительные силы нового качества через официальные «пять концепций развития» (инновационность, скоординированность, экологичность, открытость и общедоступность). Учёный указал, что инновации являются главным двигателем развития новых производительных сил. Он рекомендовал обеспечить оптимальную комбинацию факторов производства, добиться скоординированного и сбалансированного развития, которое должно быть «зелёным» и низкоуглеродным. Обоснованию политики открытости способствует акцент на углублении понимания законов экономической глобализации и обогащении марксистской теории мировой экономики. Ныне в Китае Марксу и Энгельсу ставят в заслугу выявление сущности, логики и процесса экономической глобализации, создание теоретического фундамента идеи открытого развития. В советской версии марксизма подобного рыночно-глобалистского течения не было.

Одновременно Хуан Цюньхуэй напоминает партийный лозунг «брать человека за основу» и произнесённые в начале 1992 г. слова Дэн Сяопина: «Суть социализма заключается в освобождении производительных сил, развитии производительных сил, устранении эксплуатации, ликвидации поляризации и в конечном счёте достижении всеобщего процветания». Учёный полагает, что эти идеи «глубоко раскрывают взаимосвязь между развитием производительных сил и общедоступным развитием»[11].

Из марксизма заимствован тезис о единстве трудящихся, средств труда и предметов труда как трёх компонентах производительных сил нового качества. Китайские экономисты советуют повышать «общее качество населения» посредством развития образования, с помощью научно-технических инноваций направлять строительство модернизированной промышленной системы, создавать соответствующие производительным силам нового качества производственные отношения[12].

В китайских публикациях при обсуждении новой концепции часто цитируют Маркса: «Приобретая новые производительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни – они изменяют все свои общественные отношения. Ручная мельница даёт вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница – общество с промышленным капиталистом»[13]. Эта фраза подчёркивает связь перемен в экономической жизни с социальными трансформациями, оставляя в контексте современной китайской политики ощущение недосказанности. Кто встанет во главе общества после того, как производительные силы нового качества будут созданы? Нормативный тезис о центральности и неизменности партийного руководства предполагает, что это место должно сохраниться за КПК.

В китайских научных кругах присутствует ясное понимание, что устаревшие производственные отношения не должны тормозить инновации и рост производительности. Исследователи уделяют большое внимание проблеме соответствия новых производительных сил и производственных отношений. В постановлении 3-го пленума ЦК КПК 20-го созыва сказано о продвижении трёх взаимных адаптаций: производственных отношений и производительных сил, надстройки и экономического базиса, государственного управления и общественного развития. Эта формулировка указывает направление будущих теоретических разработок.

На волне революции

Новая концепция стимулировала научные поиски. В качестве примера можно указать на доклад Института экономики КАОН. Его авторы рассмотрели модернизационную трансформацию производительных сил на основе схемы «научно-технические инновации – структурные изменения – изменения в эффективности». Речь о том, что новый виток научно-технической революции стимулирует промышленные инновации и ведёт к изменению структуры промышленности, способствует её обновлению и переходу на более высокий уровень экономики, что в итоге проявляется в значительном увеличении совокупной факторной производительности[14]. Составители доклада попытались адаптировать хорошо исследованную экономистами тему совокупной производительности факторов производства к изучению производительных сил нового качества. Предполагается, что это поможет Китаю добиться значительного повышения производительности труда через обновление экономической системы на новом этапе промышленной революции.

Эта заявка на новизну научного подхода не вызывает сомнений. Никто прежде не рассматривал совокупную производительность факторов производства под углом зрения производительных сил нового качества. В данном случае отправной точкой стали слова Си Цзиньпина о том, что «основным показателем производительных сил нового качества является значительный рост совокупной факторной производительности»[15].

Совокупная факторная производительность (total factor productivity) является концепцией немарксистской экономической науки. Можно предположить, что она попала в выступление китайского лидера благодаря его экономическим советникам. Получив идеологическое признание, концепция стала инструментом теоретического анализа производительных сил нового качества.

Исследователи Института экономики КАОН отметили, что новое качество производительных сил предполагает не только совершенствование работников, средств труда и предметов труда, но и их оптимальные комбинации, что должно привести к значительному росту совокупной производительности факторов производства. В этих формулировках можно увидеть влияние Йозефа Шумпетера. В «Теории экономического развития» он пояснял, что «с технической или экономической точки зрения производить – значит, комбинировать имеющиеся в нашем распоряжении вещи и силы», форму и содержание развития экономист трактовал как «осуществление новых комбинаций»[16].

В обсуждении производительных сил нового качества присутствует историческая перспектива. Китайские авторы рассматривают современный этап развития как прямое продолжение начавшейся в XVIII веке цепочки промышленных революций.

При освоении новой темы китайские экономисты обращаются к зарубежным исследованиям циклов развития. Это труды первой половины ХX столетия наподобие книги Саймона Кузнеца «Вековые движения в производстве и ценах»[17]. В работе Карлоты Перес «Технологические революции и финансовый капитал. Динамика пузырей и периодов процветания», написанной в начале нынешнего столетия, их привлекает анализ факторов, влияющих на циклы обновления технологической базы производства[18].

Китайские авторы часто упоминают предложенное Перес понятие «технико-экономической парадигмы». Обращение к истории смены парадигм привело их к выводу, что всякий раз в точке «перелома» производственный капитал перехватывал контроль у финансового, государственное вмешательство в экономику возрастало. Идея повторяемости технико-экономических волн на протяжении двух с половиной веков порождает попытки предсказать время и облик шестой волны научно-технической революции, которая последует за оказавшейся ныне на «переломе» пятой волной, связанной с развитием информационно-коммуникационных технологий[19].

Приверженцы марксистской теории интересуются новым содержанием классических элементов производительных сил (люди с их знаниями, трудовыми навыками и производственным опытом, средства и предмет труда) наряду с вопросами формирования нового типа производственных отношений[20]. На этой основе развернулось обсуждение сущности современных производительных сил и закономерностей их развития в условиях нового этапа научно-технической революции[21].

В китайском научно-интеллектуальном пространстве сформировались несходные, но взаимосвязанные и отчасти пересекающиеся направления обсуждения производительных сил нового качества. Хорошо заметно и влиятельно течение, комментирующее тему в русле современной идеологии КПК. Его дополняют и поддерживают марксисты, пытающиеся встроить новую концепцию в свои теории. Параллельно идёт профессиональное обсуждение проблем совокупной факторной производительности, инноваций и циклов научно-технической революции.

Без скачков и пузырей

Обращаясь к практике реформ, китайские исследователи обсуждают способность производительных сил нового качества преодолеть слабость старой индустриальной базы, стимулировать технологический прогресс, продвинуть цифровизацию промышленности, сократить потребление энергии и ресурсов, преодолеть зависимость от прежнего пути экстенсивного роста. Они интересуются проблемами сбалансированного рационального размещения и применения производительных сил, использования преимуществ китайской общественной системы для предоставления их развитию широкого пространства и институциональных гарантий. Эксперты стремятся обосновать перспективу оживления старых отраслей за счёт перетока в них передовых технологий и сопутствующего повышения эффективности[22].

Авторитетный экономист Гао Пэйюн задаётся вопросом о возможности быстрого решения проблемы «узкого горла» в ключевых областях экономики страны, используя ресурсы научно-технических инноваций для развития новых отраслей. Учёный отметил, что проводимая властями политика восстановления китайской экономики не нацелена на возвращение к положению дел до пандемии коронавируса, она неотделима от обретения конкурентоспособности и создания новых отраслей. «Нынешнее восстановление экономики – это долгосрочный процесс, требующий терпения и умения добиваться результатов один за другим»[23].

Большие тревоги связаны с возможным нарушением внутренней логики развития и устремлением новых производительных сил к «ложным высотам». Лю Вэй охарактеризовал «большой скачок» и кампанию кустарной выплавки стали конца 1950-х гг. как серьёзный урок. По мнению учёного, в наши дни необходимо скорректировать структурное противоречие «отрыва от реального» и тяготения к виртуальному. Субъективные нереалистичные планы ведут к формированию экономических и инновационных «пузырей», увеличивая издержки и риски развития.

Огромные «пузыри» возникли во многих развивающихся странах в результате отрыва от реальности и слепого реформирования промышленности. Это весомый аргумент в пользу координации между новыми и старыми отраслями без самонадеянного «скачка» к цифровым технологиям в ущерб реальному сектору экономики[24].

Эксперты возлагают надежды на уникальность китайского рынка и промышленной системы. Автор теории «новой структурной экономики» профессор Пекинского университета Линь Ифу указал на три преимущества Китая в создании новых производительных сил. Во-первых, современную волну промышленной революции характеризуют искусственный интеллект и большие данные. Благодаря короткому циклу исследований и разработок на первое место выходит человеческий капитал, и здесь Китай располагает значительными преимуществами. Во-вторых, Китай имеет возможность выводить технологические новинки на свой самый большой в мире рынок, добиваясь благодаря масштабу снижения стоимости, повышения конкурентоспособности и даже превращения национальных стандартов в международные. В-третьих, Китай располагает самым всеобъемлющим в мире набором поддерживающих индустрий, благодаря которым возможно массовое производство новой продукции. Предполагается, что сочетание этих факторов поможет КНР использовать преимущества догоняющего развития для технологических инноваций и модернизации промышленности, создавая «новое качество» производительных сил[25].

При постановке амбициозных целей приходится учитывать существенные и во многом необратимые изменения внешних и внутренних условий развития страны. Китайские эксперты отмечают, что под влиянием деглобализации падают темпы роста мировой экономики, набирает силу регионализация, повсеместно растёт внимание к проблемам экологии. Расширяется международное соперничество за контроль над цифровыми технологиями, данными и передовыми производствами. Хотя Запад стремится сохранить лидерство, вводя искусственные ограничения, развивающиеся страны играют всё более заметную роль в разработке новых технологий.

Стране необходимы новые драйверы развития при значительном повышении инновационного потенциала[26].

Идея производительных сил нового качества смыкается с пропагандой модернизации китайского типа, вошедшей в название постановления пленума ЦК КПК. Подразумевается, что западные требования приватизации и либерализации, адресованные развивающимся странам, принципиально непригодны для их модернизации. Экономисты подчёркивают, что КНР добилась успеха благодаря отказу от «мифа вестернизации» и выбору своего пути. Концепция производительных сил нового качества делает позиции Китая ещё более прочными, поскольку помогает преодолеть основную логику западной экономики развития[27].

Китайские исследователи признают, что степень взаимодополняемости экономик КНР и развитых стран постепенно убывает на фоне неуклонного роста конкуренции. Разработка обновлённой стратегии развития создаёт предпосылки для будущего модернизационного рывка. Новые производительные силы должны не только «бежать в ногу» с передовыми иностранными разработками, но и проникать в ещё не освоенные сферы, где Китай получит шанс на уверенное лидерство.

Капитал у «светофора»

В начале десятилетия актуальной темой стало отношение власти к капиталу. В декабре 2020 г. на Совещании ЦК КПК по экономической работе было заявлено о необходимости усилить борьбу с монополизмом и предотвратить «безудержную экспансию капитала»[28]. Государственная поддержка инновационного развития интернет-платформ сопровождалась призывами установить границы монополизма, наладить управление сбором и использованием цифровых данных, защитить законом права потребителей.

На 38-й коллективной учёбе Политбюро ЦК КПК 19-го созыва в апреле 2022 г. Си Цзиньпин сказал, что регулирование и здоровое направление развития капитала является для Китая крупным экономическим, политическим, практическим и теоретическим вопросом. Он отметил, что в период реформ удалось «разбить оковы традиционных представлений о собственности» и признать капитал важным фактором производства, инструментом рынка для размещения ресурсов, способом и инструментом экономического развития.

Партийный лидер призвал направлять движение капитала с помощью создаваемых властями «светофоров» в рамках целостной системы законов и институтов. Он сказал о необходимости усилить борьбу с монополизмом и недобросовестной конкуренцией, злоупотреблением доминирующим положением на рынке и «коррупцией в сфере капитала», и потребовал «решительно наносить удары по корыстному поведению опирающегося на власть капитала, энергично расследовать и пресекать беспорядочную экспансию капитала, стоящие за платформенным монополизмом коррупционные действия»[29].

Поиску решений препятствует теоретическая неопределённость места капитала в социалистическом обществе. Лю Вэй отметил, что в построениях Маркса и Энгельса трактовка социализма как первой стадии коммунизма исключала возможность появления «социалистического капитала». Однако практика привела к выводу о необходимости многообразия внутри «основного экономического строя», под которым китайские авторы подразумевают совместное развитие различных форм собственности при главенстве социалистической общественной собственности. По мнению учёного, тезис о единстве социализма и рыночной экономики позволил Китаю превзойти западную теорию, отождествляющую рынок с капитализмом, выйти за рамки предписываемой «вашингтонским консенсусом» необходимости сделать основой рыночных реформ частный капитал. Одновременно Китаю удалось преодолеть историческую ограниченность противопоставления социализма и рыночной экономики, пришедшего из произведений классиков марксизма[30].

В китайской научной периодике появилась формулировка «нужен капитал, не нужен капитализм». Её первым применением и подтверждением осуществимости в социалистическом государстве был назван НЭП. История правления КПК охарактеризована как процесс интеграции капитала и социализма, изучения проблемы социализации капитала на основе исторической реальности восточного общества. По мнению исследователей, сочетание «капитал плюс капитализм» не описывает идеальную форму общества, попытка полностью положиться на рыночный механизм лишает страну перспектив. Не следует нападать на капитал, нужно направлять его упорядоченное развитие и нацеливать на построение лучшей жизни для всех людей. Предполагается, что при социалистической рыночной экономике сочетание сильного правительства с эффективным рынком не нацелено на извлечение прибыли или на обслуживание групп интересов, всё делается только для народа, поэтому регулирование капитала является главным отличием модернизации китайского типа от западной модели модернизации[31].

Источником проблем является стремление капитала к получению политической власти. Страшась возможной нестабильности и смены политического курса, он встаёт на путь «панической экспансии». Законодательство не успевает за быстрым прогрессом технологий, что позволяет капиталу находить «серые зоны» вне сферы регулирования и государственного надзора. Структурная перестройка экономики, порождающая неравномерность прибыли разных отраслей, толкает капитал к «отказу от реального в пользу виртуального». Лю Вэй отметил, что неясность в понимании «социалистического капитала» сочетается с быстрым развитием цифровых технологий и платформенной экономики, меняющих поведение капитала. При неопределённости границ и модели деятельности капитала трудно правильно настроить регулирующий «светофор». Экономист рекомендовал прививать китайскому капиталу стандарты экологического, социального и корпоративного управления (ESG), повышать его социальную ответственность и этику[32].

В постановлении пленума ЦК упоминания о «светофоре» для капитала не было. Это свидетельство смягчения партийной политики. В интересах поддержки новых производительных сил выдвинуты требования поощрять и регулировать развитие «ангельских инвестиций», венчурного капитала, повышать роль государственных инвестиционных фондов и «терпеливого капитала»[33].

Проблема ограничения монополизма крупных интернет-платформ ушла на задний план. Теперь Китаю нужны «терпеливые» инвесторы, готовые вкладывать средства в новые предприятия, не рассчитывая на быстрое извлечение прибыли. Их участие становится важной предпосылкой обретения страной научно-технологического суверенитета, поскольку перспективные прорывные технологии не приносят дивидендов на ранних этапах разработки. Главными источниками «терпеливого капитала» выступают государственные инвестиционные фонды, способные подать пример другим инвесторам.

Битва нарративов

Споры вокруг интерпретации решений пленума начались сразу же после их обнародования. Важно было понять не только то, что там есть, но и оценить политический подтекст отсутствия привычных формулировок.

Бывший главный редактор газеты «Хуаньцю шибао», широко известной в английском варианте как The Global Times, ныне влиятельный политический комментатор Ху Сицзинь обратил внимание, что при рассмотрении соотношения государственной и частной собственности исчезло стандартное упоминание о «главенствующем месте» госсектора. Он сделал вывод, что КПК сделала большой шаг вперёд, устранив символическое препятствие к признанию равенства предприятий разных форм собственности.

Ху Сицзинь поделился своим мнением в соцсетях из благих побуждений, желая убедить аудиторию в росте симпатии властей к частному бизнесу. Однако тем самым намекнул на готовность КПК пересмотреть взгляд на социально-экономическую систему. Ответом на это заблуждение стала установочная статья «Жэньминь жибао» с подтверждением политической актуальности старой формулировки. Оказалось, что упоминание в постановлении пленума о «поддержке и совершенствовании основного экономического строя социализма» подразумевало тезис о главенствующем месте общественной собственности[34]. КПК подтвердила, что обновление стратегии реформ не посягает на устои социализма с китайской спецификой.

В материалы пленума вошла фраза «отпустить так, чтобы ожило». Авторитетные источники пояснили, что о планах экономической либерализации речь тут не идёт. В основе лежит тезис о взаимном дополнении «невидимой руки» рынка «видимой рукой» государства. Одно не исключает другое. Рынок оживляет экономическую среду и обеспечивает оптимальное распределение ресурсов, государство наводит порядок и предотвращает провалы рынка. КПК и впредь будет стремиться к органическому единству рыночной активности и административного контроля[35].

Преемственность партийной политики, казалось бы, должна успокаивать общество. Но в реальной жизни тревожные настроения всё более заметны, свидетельством чего и стало распространение темы «мусорного периода». Власть сделала ставку на продвижение своего нарратива. О пропаганде «теории светлых перспектив» китайской экономики было сказано в 2023 г. на совещании ЦК КПК[36]. В центре внимания эта задача оказалась после завершения пленума. 26 июля 2024 г. на встрече с общественными деятелями, не являющимися членами КПК, Си Цзиньпин призвал «преисполниться уверенности в развитии, придерживаться стратегической решимости, активно и инициативно реагировать на проблемы и вызовы, с помощью реальных успехов высококачественного развития громко воспевать теорию светлых перспектив китайской экономики»[37]. Через несколько дней, 30 июля 2024 г. Политбюро ЦК КПК одобрило призывы «преисполниться уверенности в развитии» и «воспевать теорию светлых перспектив китайской экономики».

КПК хочет убедить население, что экономические успехи страны реальны, и при сохранении стабильности Китай сможет двигаться дальше.

На пленуме Си Цзиньпин отметил, что производственная система страны «большая, но не сильная», «всеобъемлющая, но не совершенная», контроль над ключевыми технологиями остаётся в руках иностранцев[38]. Партийный лидер конкретные страны не называл. Вице-премьер Хэ Лифэн пояснил, что «США и другие страны Запада не жалеют сил, чтобы подавить и сдержать Китай, они всеми силами “расстыковываются и разрывают цепочки” с Китаем»[39].

В прошлом десятилетии Си Цзиньпин попытался реанимировать идеологию КПК, обратившись к образам героического прошлого. Однако у части населения призывы культивировать «дух борьбы» для преодоления трудностей в «эпоху невиданных перемен» вместо прилива энтузиазма порождают тревогу. Деградация сотрудничества с Соединёнными Штатами и странами Запада вызывает дополнительный дискомфорт. Разработка и продвижение властью привлекательного нарратива реформ становится актуальной задачей ближайшего десятилетия.

* * *

Китайское руководство рассчитывает создать сильную экономику на основе современных технологий. Из «догоняющего» подражателя западным разработкам Китай должен стать «бегущим впереди» лидером. Для этого намечено использовать исторический шанс новой промышленной революции. У Пекина есть возможности через собственные усилия заполучить знания и функции, которые ныне находятся в руках западных корпораций и финансовых институтов. В этом случае горизонты сотрудничества Китая с внешним миром заметно расширятся.

При поверхностном взгляде производительные силы нового качества кажутся наследием марксистской схоластики. Однако реальное обретение Китаем передовых технологических и производственных компетенций изменит место страны в мировой иерархии индустриальных лидеров.

Разговоры о «капитале без капитализма» кажутся оторванными от жизни. Но если, отталкиваясь от этой риторики, Пекин сумеет найти эффективные формы регулирования капитала и его привлечения к долгосрочному финансированию новых отраслей, это послужит решению важной проблемы национального развития.

Китай собирается значительно повысить международное финансовое влияние, о чём также говорится в постановлении пленума. И это направление ведёт к созданию более надёжной и предсказуемой системы взаимодействия с Россией в сфере финансов.

Непривычные – или, напротив, слишком привычные для лично соприкасавшихся с советской идеологией – концепции не должны препятствовать оценке влияния стратегии КПК на российско-китайское сотрудничество. На нынешнем этапе российским элитам важно не дать затянуть себя в водоворот китайских «вирусных историй». Не следует вычёркивать Китай из списка перспективных партнёров, столкнувшись с рассуждениями о «мусорном периоде истории». Столь же нецелесообразно полностью погружаться в нарратив «светлых перспектив китайской экономики».

Авторы:

Ольга Борох, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН

Александр Ломанов, доктор исторических наук, профессор РАН, заместитель директора Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН