В августе 1914 в России забыли не только о венграх

На той Второй Отечественной

В последние дни августа 1914 года боевые группы подпольной венгерской «Партии независимости» совершили первые нападения на тылы австро-венгерских войск вблизи фронта с Россией. Партия от имени таких венгерских партизан обращалась за поддержкой к России и её союзникам, но она ей так и не была оказана.


Лишь в самом конце войны, уже после двух революций в России, летом 1918 года, венгерским националистам наконец-то было направлено оружие и боеприпасы от Франции и Италии. Это случилось незадолго до распада и капитуляции Австро-Венгрии.

Почти в те же дни сербские войска вместе с русскими добровольцами, при некоторой поддержке англичан и французов, прорвали Балканский или Салоникский фронт. Они стремительно маршировали к столице будущей Венгрии – Будапешту и коронному Пресбургу, нынешней Братиславе.

Ольга Поршнева, доктор исторических наук, профессор Уральского государственного университета отмечает «феноменальный патриотический подъём в России в 1914 году», и что войну сразу назвали в прессе и официально позиционировали как Вторую Отечественную войну.

Однако такая тенденция была характерна «прежде всего для русских и русскоязычных регионов страны». Всё дело тут в приоритете именно «защиты единокровных-единоверных братьев-славян» в Германии и Австро-Венгрии, который чётко отражён в манифестах Николая II от 2 и 7 августа 1914 года по новому стилю.

Никто не забыт?

Манифесты оставляли за скобками вовлечение на сторону России и Антанты в начавшейся войне других народов Габсбургской двуединой империи. А также более скромных этнических групп. Позже Россия устами не самодержца, а его дядюшки – Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича-младшего, обратилась с воззванием также и к полякам.


Здесь всё было и сложнее, и проще. Разделённой на три части Польше было вполне конкретно обещано воссоединение и создание «целокупной» Польши, но... под скипетром русского царя. На польский трон тогда в России метили многих, в том числе и самого Главковерха.

Как Николаем II, так и его дядей – Верховным главнокомандующим, в тех манифестах указывалось, что «...Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно». При этом ни в одном из пропагандистских документов не говорилось ровным счётом ничего насчёт судеб других народов Австро-Венгрии».

А ведь в манифесте по Австро-Венгрии было бы стратегически важным отметить растущее стремление венгров к отделению от Австрии и что Россия поддерживает это стремление. Отнюдь нелишним было бы и упоминание о притеснениях сербов, которые частично – в Хорватии и Боснии – оказались под Габсбургами.

Среди других забыли и боснийских мусульман, хотя Босния и Герцеговина были захвачены Веной у Турции только в 1908 году. Все подобные акценты наверняка расширили бы ареал потенциальных союзников России в войне с Австро-Венгрией и Германией.

Глядя из Будапешта

Один из руководящих деятелей социалистической Венгрии в конце 1940-х – середине 50-х годов Андраш Хегедюш («Коммунисты Восточной Европы: они не стали «странными» союзниками») отмечал, что поддержка стремления Венгрии «к отделению от австрийской короны, если бы это было отражено в манифесте Николая II о войне с Австро-Венгрией, привлекла бы к России венгерские политические группы».

Он же напоминал, что таких групп «становилось всё больше с 1912 года. И привело бы к распаду Австро-Венгрии уже в 1914 – не позднее 1915 года. И ушло бы на второй план негативное отношение к России из-за подавления ею венгерского восстания в 1849 г.».

По мнению этого забытого венгерского политика, столь комплексному сценарию способствовало бы и «то, что главами и сотрудниками администраций в Боснии-Герцеговине, изъятой Веной у Турции в 1908 году, назначались австрийцы; увеличивалось их число в венгерских районах, граничащих с Румынией».

Трансильванский экспресс 1916 года

Трансильвания к началу мировой войны стала настолько венгерской, что это выросло до уровня одной из главных причин стремительного разгрома Румынии после её вступления в войну на стороне Антанты осенью 1916 года. К этому времени казалось, что в итоге брусиловского прорыва австрийцы разгромлены и не представляют опасности для «победоносных» румынских войск.

Это тогда легендарный главком Юго-Западного фронта генерал А. А. Брусилов, наступление которого на узловой Ковель уже выдыхалось, отметил, что «вместо помощи Русская армия получила ещё один дополнительный фронт, который теперь придётся держать».


Румыния издавна претендовала на венгерскую Трансильванию, хотя окончательно получила её уже только после Второй мировой войны. Россия с союзниками в том числе и поэтому так усиливали давление на Бухарест насчёт привлечения румын в Антанту.

Вероятно также, что и поэтому венгерский вопрос не был упомянут в царском манифесте. Но вступила в войну Румыния только в сентябре 1916 года, зато после войны на какое-то время обрела «свою» Трансильванию. Однако её пришлось отдать Венгрии уже через два десятка лет – в 1940, благодаря жёсткой провенгерской позиции нацистской Германии...

В Турции есть не всё и не все...

Можно сказать, размытым в межнациональном вопросе оказался и Манифест Николая II в начале ноября 1914 года об объявлении войны Турции: «...Россия принимает это новое против нея выступление старого угнетателя христианской веры и всех славянских народов. Нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для неё исход событий. И откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Чёрного моря».


Опять же, как напоминает профессор Поршнева, речь шла исключительно о славянских народах, хотя уже в 1914 году стали усиливаться признаки геноцида издавна проживавших в Турции не только христианских народов – армян, греков, румын, ассирийцев. Ужесточались притеснения туркмен, курдов, терекеменцев, персов, татов, друзов, арабских этнических групп.

Вероятно, в то время требовался более конкретный царский Манифест, причём с участием хана Хивы и эмира Бухары, автономных от царской России. Но то, что и хана, и эмира так и не стали привлекать к этому документу, наверняка связано с тем, что главы этих автономий не хотели лишний раз позиционироваться как официальные союзники России в войне с Турцией…