Сербия — образец авторитарного неолиберализма

Вучич начал свою политическую карьеру в качестве члена Радикальной партии Сербии, которая была крайне правой партией, известной в 1990-х годах как очень тесно связанная с государственными силами безопасности. Это использовалось Милошевичем почти как способ представить себя как умеренную фигуру, потому что Радикалы были настолько экстремистскими и настолько правыми.

Вучич фактически занимал пост министра информации при Милошевиче в последние годы его правления и стал известен как ревностный преследователь критически настроенных журналистов. Он понял на раннем этапе, что контроль над СМИ Сербии необходим для удержания власти, и он также понимал необходимость поддержания тесных отношений с организованной преступностью и службами безопасности глубинного государства.

Он был радикальной фигурой, которая во время войны в Боснии произнесла знаменитую фразу: «Мы убьем сотню мусульман за каждого серба». Из-за таких заявлений он считался очень одиозной фигурой, как для внутренней оппозиции, так и для людей в других частях региона, которые не были сербами. Он оставался восходящей звездой в Радикальной партии вплоть до периода после падения Милошевича, когда они перешли в оппозицию.

Это продолжалось до середины 2000-х годов и до конца десятилетия. Этот период времени был пиком поддержки членства в ЕС в Сербии: люди видели свое будущее в ЕС, независимо от их политической ориентации.

Однако Радикальная партия, одним из ведущих членов которой был Вучич, всегда была враждебна ЕС. После выборов 2008 года, когда Радикалы проиграли Демократической партии, либеральной, левоцентристской группе, связанной с такими фигурами, как Зоран Джинджич, они поняли, что им придется изменить свои методы, если они когда-либо собираются прийти к власти.

Другим важным событием, произошедшим в 2008 году, стало объявление независимости Косово от Сербии. Конечно, Сербия до сих пор не признает независимость Косово. Сербские националисты, включая Воислава Коштуницу, который в то время был премьер-министром, оказали сильное сопротивление независимости Косово. Точные обстоятельства произошедшего оспариваются, но по сути Коштуница позволил националистам атаковать посольство США и поджечь его.

В результате этого инцидента американские дипломаты решили, что необходимо убедиться, что Коштуница проиграла следующие выборы. Они считали, что Вашингтон должен был заняться каким-то вмешательством или вмешательством в сербский политический ландшафт, чтобы убедиться, что этот парень понимает, что он не может позволить атаковать посольство США. Они призвали лидера Социалистической партии Сербии, которая была старой партией Милошевича, отделиться от радикалов и присоединиться к Демократической партии.

В то же время среди официальных лиц США, особенно тогдашнего посла Кэмерона Мантера, была идея. Они говорили себе: «А что, если бы у нас была правая партия, которая была бы проамериканской и проевропейской?» — потому что, конечно, Сербия в целом очень националистическая страна, и большинство людей склонны быть довольно консервативными националистами.

Идея была в том, что кто-то с националистическими полномочиями мог бы сделать вещи так, как не могла Демократическая партия. То, о чем я говорю здесь, это в основном вопрос разрешения спорного статуса Косово и нормализации отношений между Сербией и Косово.

В этот момент, весьма оппортунистически, Вучич и другой высокопоставленный член Радикальной партии, Томислав Николич, решили создать отколовшуюся партию. Они откололись от Радикалов и сформировали Сербскую прогрессивную партию, которая доминировала в сербской политике последние двенадцать лет. Она началась с идеи о том, что им нужно принять проевропейскую политику. Это очень поощрялось США, которые считали, что это может наладить отношения с сербскими националистами, которые ранее были настроены очень антиамерикански и антизападно.

В 2012 году прошли выборы, на которых победила Сербская прогрессивная партия, и президентом стал политический партнер Вучича Николич. В то время Вучич занимал лишь должность заместителя премьер-министра. Но вскоре он начал накапливать огромную власть, умножая роли. В какой-то момент он был заместителем премьер-министра, министром обороны и главой BIA (Security Intelligence Agency), службы безопасности, одновременно. Он также в конечном итоге вычистил всех людей Николича с высоких должностей в партии и переукомплектовал эти должности своими собственными лоялистами.

В то же время, в те годы, у вас была таблоидизация сербских СМИ, которые всегда оставляли желать лучшего, даже при правлении демократов. Большая часть СМИ стала рупором Вучича, с крошечными очагами оппозиционных СМИ. Демократическая партия, которая была доминирующей силой в сербской политике после Милошевича, была разгромлена, и теперь у них очень низкий уровень общественной поддержки. Вучич был очень талантлив (и остается очень талантливым) в создании расколов внутри оппозиции, чтобы разделять и властвовать.

Он также начал популистский крестовый поход против коррупции в те первые годы у власти, арестовывая так называемых олигархов — мы бы назвали их магнатами — и эксплуатируя праведный гнев по отношению к Демократической партии, которая курировала криминальный процесс приватизации. Использование этого гнева было мудрой политической стратегией. Это был период сразу после мирового финансового кризиса, и он смог разжечь негодование по отношению к левоцентристским силам, которые были у власти после падения Милошевича. Этот подход оказался для него очень успешным.