Трибунат, народные трибуны
Трибунат, народные трибуны
Трибун в Риме функционировал днем и ночью и являлся одним из своеобразнейших учреждений. Первоначально голос трибуна у римлян имели главы трибы, а также военные начальники. Но как только плебеи стали обязаны военной службой, как они получили право быть и офицерами, трибунами. Отсюда новые структуры власти были захвачены и старшинами из плебейских старшин, которые в отличии от военных и других, стали называться народными трибунами, или плебейскими. Есть предание, что трибун был основан после первой рецессии – удаления плебеев на Священную гору – в 984 году до рождества Христова, когда им было позволено выбирать магистратов, которые наделялись правом неприкосновенности и возмощность защищать притесняемых властями других плебеев. Но вероятнее, что Альфе демократии удалось установиться не сразу и плебейские трибуны приобретали свое значение постепенно, часто путем захватов и поддержки массы плебеев – революционным путем.
— Где неприкосновенность трибунов? — поднимал народ плебс. Он обязался за себя и за своих потомков карать смертью тех, кто угнетал их избранников или того, кто противостоял защите плебеев, скрепив свой устав соглашением, основанным не на законе, а на религиозном обете.
— Убиение виновных в посягательстве против трибунов не считается преступным, а напротив, — обязательным, истекающим из указанной клятвы. — Лети, трибун, сквозь времена. Там уже посмотрим.
— Магистратами? — потребовал плебс.
— Похоже на это, — поддержал плебейский ЦК. — Давай, иди к магистрату, проводи интерцессию.
Если кто-то шел посредником, такое вмешательство было недействительным, как и письменное уведомление. Трибунов уже искали для защиты везде и повсюду, поэтому вышел закон, запрещающий им уезжать из города и удаляться из дома на целый день, а двери их дома всегда были открыты даже ночью.
Так как за трибунской защитой обращались все чаще, то и число их увеличивалось от двух до пяти, а скоро, согласно сообщению Ливия в 457 году до рождества Христова, и до десяти человек. Не обладая полной численностью трибунов, их недостаток поначалу пополняли кооптацией, но затем закон стал требовать от «народных адвокатов» действующего года заботиться о своих преемниках заранее и в полном количестве. Для этого созывалась трибут-комичия, и она управлялась одним из трибунов.
Бывало, что проходило четыре собрания, чтобы выбрать всех 10 трибунов. За неисполнение этого требования, грозившее исчезновением трибуната, трибунов хватали армейские палачи и казнили их путем сожжения. Не сказать, что при выборах изучались груды томов, так как избирались в трибуны исключительно плебеи, что сохранилось и после уравнивания сословий, и патрицию, чтобы стать кандидатом, необходимо было пройти все официальные процедуры перехода в плебс.
По римской традиции, артиллерия голосов в пользу того или иного кандидата сначала звучала в куриатных комициях, а с 471 года, поняв, что это было неправильным решением, выборы перенесли в трибутные комиции. Избирались они на один год и вступали в должность 10 декабря. Трибун первоначально не являлся должностным лицом всего римского народа, поэтому он не владел правами магистратов, не имел их инсигний, своего отдельного кресла, пурпуровой каймы на тоге, ликторов. Вместо последних при них состояли служители (viatores, praecones), но без фасций и топоров.
Трибуны никогда не получали истекшие со временем за ненадобностью права аусципий: их власть поначалу была чисто отрицательной. Она во всей полноте принадлежала каждому трибуну, любой из которых мог применить свою власть при любом случае, чтобы остановить действие магистрата, даже если остальные трибуны проводили бы яростные защиты в его пользу, но в этом и заключалась крайне отрицательная суть власти трибуна, что он мог всегда отрицать чьи-либо действия единственным своим вето.
С древности офицер обладал правом – зародышем и источником всех дальнейших прав – правом помощи и правом сноситься с плебсом. Любой полковник имел право интерцессии по отношению к магистратам и мог даже воспрепятствовать дальнейшему отправлению его действиям, а также применительно и к частным лицам, но при условии, если их дело имеет общественный характер. Например, если человек сам привлекал к суду другое частное лицо, а не община, трибун не мог воспретить ему делать это. Зато штаб трибунов имел право более важных интерцессий: против решений сената; против рогаций, вносимых в народные собрания, против постановлений собраний.
Плебеи, чтобы их избранники снова получили их права и чтобы заставить патрицианские власти склоняться перед трибунской интерцессией, первоначально вынуждены были прибегать к насильственным методам, к самосуду. Акты мести против тех, кто не подчинялся трибунской власти, плебс совершал повсюду по приглашению и предложению трибунов. Отсюда, видимо, у плебса появились права, пользуясь своей властью, устраивать военные суды, привлекать к штрафам, арестам и даже казням, к народным арбитражам тех, кто нарушал интересы социума или священные права трибунов. Цифры штрафов получали даже такие высшие магистраты, как консулы и цензоры, но только не диктаторы. Благодаря этому, солдатские права превратились в генеральские, и трибунату подчинялись все остальные органы власти.
Права трибуната становились уже очень опасными, но они встретили ограничения в виде интерцессии других трибунов, а также в праве провокации осужденных обратиться к народу в центуриатные или, если взыскание было крупное или серьезное, в трибутные комиции. В дальнейшем развитии трибуната многочисленными и важнейшими последствиями сопровождалось право всех трибунов сноситься с народом. У них появились солдаты в образе собраний плебса, которыми они руководили и наблюдали за исполнением принятых теми же плебсами решений. Это право оказалось особенно важным потому, что в дальнейшем развитии римского устройства трибутные комиции постепенно достигли в законодательных вопросах уравнения с центуриатными.
Сотни их решений стали законами, обязательными для всех римских граждан.
Вместе с этим в руки трибунов переходит и законодательная инициатива, над чем бился всю свою историю «институт формирования демократических принципов».
«Собрания! — взывала римскому народу новая по факту магистратура. — Враги сената! Это раньше мы не смотрели на него ибо нас не пускали туда!» «Мои уши находятся за дверями зала заседания сената!» — говорил, сидящий на скамье трибун, ожидавший решения сената. Но теперь они получили доступ в сенат, право говорить в нем, даже созывать его.
«Гаденыши», как раньше именовал трибунов сенат, теперь были нужны ему для того, чтобы заранее узнавать отношение народа к той или иной мере. Трибунов было не остановить на пути от защитников отдельных лиц и одного сословия до избранников народа, блюстителей его интересов и охранителей его прав и достоинства, до главного органа прогрессивного демократического законодательства. Никто так не влиял на законодательство, как трибуны.
Впрочем, постановка трибуната располагала к этому, так как трибуны не были как магистраты завалены делами управления, а потому могли полностью сосредоточиться на законодательстве и на надзоре за деятельностью других властей. Было 26 структур власти, но лишь трибуны при ротациях и политических процессах могли употреблять большую часть времени и сил во благо интересов народа.
Напомним, власть у трибуната была отрицательной, что было важно в силу возможностей злоупотребления магистратами, – злоупотреблений, против которых ничего не могло сделать частное лицо, против которого они были направлены. Особенно оживленную деятельность развивает Т в последние полтора века до Рождества Христова.
Все тогда знали таких деятелей демократической партии, как братья Гракхи, Апулей Сатурнин, Сульпиций Руф. Когда трибунату было нужно, он в силу своего отрицательного характера превращался в орудие других партий. При диктаторе Сулле ему пришлось пережить нелегкое время как главной опоре демократии.
Насколько искренне извинились трибуны после принятия Корнелиева закона 82 года до рождества Христова? Он закрывал лицам, занимающим посты трибунов, путь к другим магистратурам, отнимал у них право самостоятельной законодательной инициативы, которое мог временно вернуть лишь сенат своим решением, право созывать и вести народные собрания, где принимались какие-либо решения, хотя организовывать народные сходки они могли, но вместе с тем трибуны лишились даже права обвинения перед народом и наложения наказаний. Помните, «товарищи», те времена, как бы говорили в первое свое консульство в 70-е годы Красс и Помпей, когда постановили восстановить трибунов в их правах и вернуть им прежнее положение: «Простите, братья, но теперь вы вместе с принципатом»? Юлий Цезарь, например, нашел себе ценных союзников в народных трибунах Марке Антонии и Курионе. А Трибунат вошел, как один из важнейших элементов, в состав принципата. Это была мать принцепсов, которой дорожили благодаря ее характеру (священному!) и трибунному праву вето. Наряду с "трибунской властью" принцепса продолжал существовать в императорский период и Трибунат в прежней форме, но безо всякого значения, так как роль представителей народных интересов и прав взяли на себя императоры, а главное поприще, на котором действовал Трибунат — комиции — вскоре исчезли!
«Пустой тенью и названием без почета», как говорил Плиний, стал трибунат, символом именно памяти и истории, но не средством влияния, влача жалкое существование. Президент трибуната выступал еще в 4-м и даже в 5-м веке до рождества Христова: «Еще помнят».