Сегодня едва ли кто-то будет спорить, что последние 30 лет, с 90-х годов прошлого века, мир явно находится в состоянии деградационной эволюции. Но началась она раньше, в 70-е годы, под покровом того рывка в будущее, что шёл в 60-70-е годы. Эту деградационную эволюцию можно считать одной из сторон терминальной фазы системного кризиса капитализма. И в то же время эта деградация – это социальная катастрофа общества модерна.

Демонтаж капитализма проводится мировой верхушкой таким образом, чтобы на его месте появилось не нечто вроде советского строя, а нечто вроде кастового строя. То есть, по сути дела, это антинародная, антинациональная, антисоциальная революция, цель которой формирование значительно более жестокого и менее эгалитарного строя, чем капитализм.

Аналогичной антинародной революцией был генезис капитализма – антифеодальная революция, ударным отрядом и главным бенефициаром которой были англичане. Они прорвались первыми в капитализм. Они же были ударным отрядом нынешней антинародной антикапиталистической революции.

Именно по британскому истеблишменту‏ равняли истеблишмент‏ других‏ стран, и переформатирование‏ их правящих групп шло‏ по британо-американской‏ модели. Определённой части постсоветских верхов Великобритания дорога типом отношений её верхов к низам, жестоким, презрительным как к существам низшего порядка, знающим своё место. Но этому мешает социалистическое наследие ХХ века и русское наследие последних столетий. То есть – наши культурные коды, архетипы, которые так ненавидят Чубайсы и подобные им сущности.

Пушкин ведь неслучайно заметил, что английский мужик уважает своего барина, а русский мужик – нет. Потому что власть и баре в 1762-м году («Манифест о вольности дворянства») нарушили социальный договор. Кстати, в 1991-м году власть тоже нарушила социальный договор. И, повторяю, народ этого не забудет и не простит, хотя революции и не ожидается, но есть и другие формы - элементарный саботаж.

Буржуазное‏ государство‏ всегда выражало интересы власть‏ имущих. Однако‏ в середине ХХ века‏ под‏ прессом со‏ стороны рабочего класса, профсоюзного‏ движения, факта существования‏ СССР,‏ вынуждено было выполнять функции всеобщего социального обеспечения. И‏ неудивительно, что‏ в‏ 45-75 гг. в‏ период того, что французы‏ называют «славное‏ тридцатилетие»,‏ доходы‏ корпораций либо сокращались, либо‏ росли медленно,‏ а разрыв‏ между‏ богатыми и бедными‏ сокращался. Однако‏ с 80-х годов, в‏ том‏ числе благодаря политике‏ тэтчеризма и‏ рейганомики ситуация‏ стала меняться. Расходы‏ начали‏ обеспечиваться‏ госдолгом. Вот‏ это очень‏ важный момент‏ —‏ расходы стали‏ обеспечиваться госдолгом, а потому акции‏ стали скапливаться‏ в‏ руках банков, банкиров и‏ взбесившегося финансового‏ капитала. Приобретая автономию от‏ производства,‏ финансовый капитал‏ начинал превращаться в финансиализм.

Тот‏ факт, что прибыль‏ теперь‏ создавалась не в сфере производства, и даже не‏ в сфере‏ услуг,‏ а печатным станком,‏ биржей, госдолгом и деривативами,‏ стал приговором‏ среднему‏ классу.‏ Ну, а разрушение СССР‏ поставило на‏ этот приговор‏ жирную‏ печать. Именно на‏ этом приговоре‏ и сформировался нынешний 30-летний‏ британский‏ истеблишмент, который в‏ этом, но‏ только в‏ этом плане, ровесник‏ постсоветской‏ верхушке.‏ Он столь‏ же циничен‏ по отношению‏ к‏ низам, и‏ они этого не скрывают. Например,‏ миллионер, член‏ парламента‏ от консервативной партии Натхим‏ Захави, в‏ апреле 2013-го года написал‏ в‏ Твиттере следующее.‏ «Мы помогаем тем, кто‏ нуждается. Но времена‏ возмутительных‏ чрезмерных требований, обеспечения доходов сверх того, что имеют‏ семьи рабочих,‏ закончились».‏ Это мне очень‏ напоминает заявления наших чиновников‏ о «макарошках»,‏ о‏ том,‏ что можно прожить на‏ 3,5 тысячи‏ рублей и‏ т.‏ д.

Андрей Фурсов