Мы на лодочке катались

Был жаркий вечер. Город резвился у водоёма.

– Катание на лодке! Катание на лодке! – донёсся с водной глади негромкий старческий голос.

Лодчонка размеренно покачивалась на волнах.

– Кто последний, дед? – поинтересовался я.

– Ты первый! – прищурился лодочник. – Молодёжь нынче торопливая: подавай яхты, водные мотоциклы... А лодка к вечности располагает...

– Ко дну, что ли? – насторожился я.

– Наоборот, всегда будешь на поверхности, на виду.

– А оплата этой раскрутки по времени или по расстоянию?

– Что расстояние! Для кого-то и пруд – океан! – протестующе скрипнули уключины.

– Так уж и океан! – прикинул я расстояние до противоположного берега.

– Был тут один, тоже сомневался. Но когда я его до неизвестной земли доставил, убедился.

– До какой земли? – не сообразил я.

– Той, которая потом стала Америкой, – в ритме движения вёсел пояснил лодочник.

– А сомневающегося как звали?

– Христофором. Фамилию не помню, но прозвище у него было Клумба.

– Христофор Колумб был испанцем! – выплеснул я эрудицию.

– Наш он! Просто, когда мы мимо Испании проходили, захотел проверить, так ли горячи испанки... Вот и задержался!

– Тогда ещё не знали градусника! – уже не так уверенно пробормотал я.

– Клумба измерял женский темперамент на ощупь.

– А ещё кого ты катал? – вспотел я.

– Витьку по фамилии Берингов. Того, наоборот, в северные моря тянуло...

– Туда же можно добраться только на собаках!

– Собаки тоже гребли! Умными оказались. Особенно одна... У неё даже фамилия была... – напряг память лодочник. – Павлова!

– Чушь! – невежливо, но искренне высказался я. – Ты за кого меня принимаешь?!

– Принимают лекарство, а я пока на здоровье не жалуюсь, – сказал лодочник. – Поскольку всю жизнь с морской капустой...

Он погрузил ладонь в уже темнеющую воду и вытащил пачку мокрых долларов.

– А в капусте много йода! – пояснил он и второй рукой выловил парочку ампул с бурой жидкостью.

– Не верю!

– Помню одного неверующего, – вздохнул лодочник. – Упрямого как бык! Его туром и прозвали. А фамилия была – Хренодал!

– Тур Хейердал! – поправил я. – Знаменитый путешественник на плоту «Кон-Тики»!

– До сих пор тикают! – согласился старик, извлекая из кармана часы. – Он подарил! Трофейные, норвежские...

– А надпись английская... – всмотрелся я в протянутый хронометр.

– И в Англию я хаживал! – продолжил лодочник. – Помню, в шестидесятых лодку проконопатил, в жёлтый цвет выкрасил. Подошли четверо молодых, длинноволосых... Одного звали Павлом Макаровым, другого – Женей Харисовым... А остальных – не помню... В Ливерпуле их высадил...

– Но песня «Битлз» называется «Жёлтая подводная лодка»! – подпрыгнул я. – Подводная!

– Моя ласточка под воду и ушла, потому что от четырёх пассажиров перегруз получился!.. Но для двоих-то лодка – в самый раз!

– Если такое дело, – решился я, – вези меня в вечность!

– Чтобы понять, куда человека доставить, надо знать, кого везёшь, – сосредоточился лодочник.

– Предположим, Ерофея Хабарова.

– Был уже один Хабаров, – почесал лоб лодочник. – Любил вниз по Амуру-батюшке прогуляться...

– Если честно, моя фамилия Петров, – открылся я.

– И куда с тобой таким неуникальным? – задумался лодочник. – Городов-то петровых много... А вот звёзд Петровых, кажется, нет!

И направив лодку туда, где ночное небо сливалось с водной гладью, он взмахнул вёслами, словно крыльями... Звёзды стали стремительно приближаться...

– Стой! – закричал я. – Назад! Фломастер забыл – нечем будет звезду подписывать!

Мы вернулись.

Больше я лодочника не видел. Но вспомнил про него, когда по радио передавали сообщение об открытии астрономами новой звезды. Фамилия звезды была греческой... Наверное, ехал грека через реку и встретил лодочника...