Волонтеры, помогающие сиротам, не только приносят в детские учреждения еду и подарки. Например, некоторые благотворительные проекты занимаются съемкой фото- и видеовизиток для детей, которые ищут семьи, а другие — помогают совершеннолетним выпускникам интернатов освоить элементарные бытовые практики, которые обычно прививаются в семьях. Рассказываем, как волонтеры помогают сиротам и как в этом можете поучаствовать вы.
Александр,
волонтер-бегун
Участвует в благотворительных забегах в поддержку детей с тяжелыми заболеваниями, которые живут в детских домах или уже нашли приемных родителей.
Фото: Полина Быконя
Я работаю инженером, у меня семья, 23 года брака, двое детей. Давным-давно я отказался от алкоголя и табака, и высвободилось безумное количество свободного времени. Его заняла благотворительность.
На одной радиостанции была программа, во время которой собирали новогодние подарки в детские дома. Нас с женой зацепила эта акция, но мы в ней не успели поучаствовать. Поэтому мы решили перед Новым годом найти благотворительный фонд и самостоятельно собрать какую-то продуктовую корзину. В итоге закупили полную машину еды, и жена случайно наткнулась на фонд, с которым мы работаем до сих пор. Мы отвезли еду на склад, и так все и завертелось.
Это было уже лет десять назад. Потом я стал участвовать в благотворительных акциях по сбору помощи, волонтерил в разных проектах. Когда бросил вредные привычки, пытался велосипедами всякими заниматься. А потом как-то из ниоткуда взялся и бег. Когда бегу, я отдыхаю. Один час — и ты совершенно другой, обновленный, заряженный. Он действительно обнуляет очень хорошо. Я бегаю по десять километров через день, это уже вошло у меня в привычку. И бегуны, мне кажется, отдыхают так от общества, хотя и участвуют иногда в многотысячных забегах.
Координатор по мероприятиям Ира Лапицкая, с которой мы уже много лет дружим благодаря акциям по сбору помощи, рассказала мне, что можно, бегая, собирать средства на лечение детей. «Зачем бегать просто так?» — спросила она меня. Так я решил вписаться и в забеги. Уже семь лет как бегаю и помогаю.
Пару лет назад одна девчонка, которая тоже участвует в разных акциях фонда, подошла ко мне в мой день рождения и говорит: «Саша, вот ты все время размещаешь у себя информацию про сборы, про бег. Я вот, представляешь, тоже зарегистрировалась и решила пробежать. Это тебе подарок». Приятно, конечно, на кого-то повлиять, но в основном, я считаю, что благотворительность — это дело, к которому нельзя принуждать. Это как заставлять ребенка читать — можно только хуже сделать. Не очень-то легко найти людей, которые тебя поддержат, даже среди близких. У меня очень большая семья, человек сорок из тех, с кем общаемся, но поддерживает меня только моя жена.
Мы, благобегуны, собираем средства через соцсети, и очень трудно через себя переступить, чтобы у кого-то что-то попросить. Особенно если сам ты человек, который в принципе ни в чем не нуждается.
По акциям могу сказать, что когда раздаешь листовки, тебя могут и в мошенничестве обвинить, и в том, что не надо помогать детям, потому что государство им и так все дает, что надо помогать и старикам, и тем, и другим — советчиков много.
И это всё накапливается, и ты уже боишься иногда попросить.
Фото: Полина Быконя
Меня ежегодно поддерживают абсолютно разные люди. Это старые и новые коллеги по работе, люди, с которыми случайно или умышленно пересекался один раз, люди, которые следят за сторис и страницами в соцсетях. Меня очень поддерживает моя супруга и её коллеги по работе, которые сами активно занимаются бегом. В общем, люди, которые не могут пройти мимо, которым не все равно, люди, которые доверяют мне. Я обычно собираю небольшие суммы, в пределах 20–30 тысяч. В этом году получилось даже пятьдесят, но время идет вперед и я планирую собирать больше.
В рамках благозабега у каждого бегуна есть финансовая цель. Это самое важное. И, конечно, обидно, когда немного денег не хватило. Но бывало и так, что собирали дальше больше, чем я ставил целью. Это все, конечно, отражается на твоем настрое на забеге. Когда ты свою цель выполнил, собрал сумму для нуждающегося ребенка, у тебя и ноги работают лучше. Ты уже выполнил самое главное, а пробежать — это уже второстепенное.
Как-то после одного из забегов мы поехали в лагерь фонда, где дети из детских домов из разных регионов страны проводят время между курсами лечения и госпитализациями. Это как раз те ребята, в поддержку которых мы бежим. Я взял с собой сына, потому что многие дети растут и думают, что все дети при родителях, здоровы и счастливы и по-другому не бывает. Это значит лишь то, что ребята с инвалидностью недостаточно интегрированы в общество. Поэтому я поехал со своим ребенком, чтобы он знал, что в мире есть не только то, что он видит на расстоянии вытянутой руки, что вокруг намного больше всего.
Фото: Полина Быконя
Вообще, мне кажется, у нас в стране (не знаю, почему так случилось и хорошо ли это или плохо) мужская половина общества довольно малоактивна во всем, будь то жизнь района или города, воспитание детей, любовь, секс, нежность. Мужчины почему-то принимают меньше всего участия в этих делах.
Меня воспитывал дед, который был самым активным в семье: и вкалывал, и всех развлекал. Он был такой общественник. И я многое взял от него. Сначала участие в благотворительности помогало мне как-то самоутверждаться: «Какой я молодец, что помогаю!» Теперь это просто что-то само собой разумеющееся. И на самом деле, это не я молодец. Это мне повезло с моей женой — партнером по жизни — и дедом. И все, что он мне говорил и делал для меня, теперь получает и мой ребенок.
Узнать подробнее о благотворительных забегах и команде благобегунов можно по ссылке.
Наталья Карпова,
наставник
Помогает молодому взрослому, который в детстве прошел через систему интернатных учреждений.
Я стала волонтером три года назад, потому что решила, что могу делать в жизни что-то еще. Правда, уже не помню, как и почему выбрала наш фонд. Все волонтеры проекта «Быть рядом», который находит наставников для подростков в детских домах и выпускников интернатов, сначала проходят обучение. Я поняла, что для меня больше подходит взаимодействовать с уже взрослыми людьми. У меня нет своих детей, и я не знаю, что им интересно и как в целом с ними коммуницировать. Так что решила, что в работе со взрослыми людьми буду более эффективна. Я руководитель, коуч, у меня свой бизнес, и задачи наставника мне ближе. Думаю, что нужно делиться той энергией, которой сам наполнен. Я могу дать энергию человека-партнера, который будет поддерживать и направлять. Я обозначила свой выбор в фонде, и мне сказали, что есть молодой человек, выпускник детского дома, который уже достаточно долго живет один самостоятельно, но у него все равно много разных сложностей. Так мы познакомились с Кириллом.
На первой встрече с нами была координатор наставников Мария Полянская. Мы пошли в кафе в торговом центре, чтобы просто пообщаться. Я рассказала, что у меня есть свой бизнес, что я люблю бегать, что у меня есть кот. Кирилл рассказал, что сменил много работ, чуть ли не тридцать штук, потому что ему нужно такое место, где не будет психологического давления.
Ему тогда было 24 года, но психологически и ментально он был, наверное, как семнадцатилетний подросток. Я почувствовала некоторый диссонанс между тем, что я представляла, и что оказалось в реальности.
Я почему-то думала, что люди, которые прошли через систему детских домов, очень сильные и закаленные, что им вообще ничего не страшно в жизни. Но на самом деле это очень травмированные люди, часто они вообще не знают, как реагировать на то, что происходит вокруг, потому что у них просто нет в голове огромного куска жизненного опыта, который дается в семье.
Кирилл иногда мне такие вопросы задавал или что-то такое делал, что я, честно говоря, думала, что он меня за дурочку принимает. А потом поняла, что он реально не знает некоторых очень простых вещей. До того, как он вышел на работу, у него были проблемы с деньгами, и я ему один раз заказала доставку продуктов. Через какое-то время мы созвонились, и Кирилл рассказал, как приготовил курицу и всю ночь ел ее, потому что на упаковке было написано, что срок годности истекает завтра. Он переживал, что она пропадет и не понимал, что дата на упаковке не относится к готовому продукту.
Еще у Кирилла была большая задолженность за коммунальные услуги. Он не понимал, зачем вообще нужно платить за квартиру. И мы с ним разбирались во всем этом. Поиск работы тоже занял много времени. Я ему помогала, но и он сам проявлял много инициативы, ходил по собеседованиям и в целом был очень озабочен этим вопросом. Хотя поначалу у него была такая позиция: я раб на работе. Мы много с ним говорили о том, что я тоже много работаю, что это может иногда надоедать, что так бывает, но без работы не может быть постоянного дохода. По рассказам других наставников я поняла, что у многих выпускников просто нет понимания, как деньги зарабатываются, что это труд, а не игра. Так что нет ничего удивительного, что они берут кредиты в микрофинансовых организациях и ищут быстрые деньги.
Кирилл, например, умудрился сдать свою квартиру за крипту. Его обманул какой-то товарищ, который сказал ему: «Ты будешь жить у меня, свою квартиру сдашь, а деньги мы с тобой в крипте прокрутим. Ты заработаешь миллионы и поедешь в Аргентину жить». И Кирилл ему поверил и сдал квартиру. Мы сначала думали, что это была какая-то общая мошенническая схема. Но оказалось, что съемщики были настоящие. Они заплатили Кириллу 70 тысяч за два месяца аренды. А тот парень с криптой получил деньги и исчез, и Кириллу пришлось продавать ноутбук и брать на работе авансы, чтобы вернуть людям деньги за аренду. Многие сотрудники фонда подключились, чтобы помочь Кириллу выйти из этой ситуации, адвокат ходил с ним в полицию.
Слава богу, у него уже была стабильная работа, которую он сам нашел. Надо отдать должное Кириллу, что он очень ответственно к ней отнесся и до сих пор не бросил. Он работает сборщиком заказов на складе интернет-магазина. Там достаточно молодой коллектив, и он с ними уже больше года. Недавно был корпоратив, и Кириллу вручили грамоту как сотруднику, который отработал много смен подряд. Он был очень горд.
У нас разные рабочие графики, так что мы встречаемся не каждую неделю, но постоянно на связи. Недавно ходили в зоопарк и кафе, причем Кирилл сам за все платил. Я стараюсь не перегибать палку. Когда у него есть трудности, то активно включаюсь, но в остальных ситуациях стараюсь не забывать, что это взрослый человек, который сам несет ответственность за свои поступки и решения.
Самое главное, что я могу дать Кириллу, это осознание, что у него есть поддержка, что есть человек, к которому он может обратиться. Я вот ставила себя на его место. Ты выходишь из детского дома, и у тебя нет ни родителей, ни опыта, ни ориентиров. Когда я себе это представила, мне, честно говоря, стало жутко. Поэтому, мне кажется, так важно, чтобы был рядом кто-то, кому ты небезразличен, кто готов тебя выслушать.
А мне самой наставничество дает ощущение нужности.
Узнать подробнее о проекте «Быть рядом» и программе наставничества можно по ссылке.
Таня Годес,
волонтер-видеооператор и фотограф
Ездит в разные регионы России, чтобы снимать фото- и видеоанкеты ребят из сиротских учреждений, которым особенно трудно найти приемных родителей: детей с особенностями здоровья, подростков, братьев и сестер (их нельзя разлучать при устройстве в семью).
Был канун Нового года, и я ехала на поезде в Брянск. Пути завалило снегом, мы на час или полтора опоздали и были на месте где-то в два ночи, а в восемь утра уже нужно было выезжать в детский дом.
Детские дома, в которых я бывала, очень похожи друг на друга. Это такие здания по типу школьных, с длинными-длинными коридорами. Воспитатели стараются, чтобы было уютно, вешают детские рисунки, но очень сложно добиться ощущения дома с такими коридорами.
В тот день я познакомилась с Егором. Ему пятнадцать лет. Мы никогда не говорим детям, для чего именно снимаем их, чтобы не давать ребенку ложную надежду: не все дети находят приемных родителей. Но так как часто мы работаем с подростками, для них вовсе не секрет, зачем происходит съемка. Егор сразу сказал, что хочет в приемную семью. Мы обсудили, как именно будем сниматься, где будем размещать ролик о нем и как будем искать для него приемных родителей. К каждому ребенку мы стараемся найти индивидуальный подход. Егор очень переживал во время съемок, даже пришлось сделать несколько дублей. Но не смотря на это, беседа получилась искренней. Хотя сам Егор переживал, что никому не будет нужен, потому что он уже взрослый. Он говорил: «Не тратьте на меня время, я дурак. От меня родители отказались, потому что я дурак». Несмотря на его скептический настрой, на анкету Егора откликнулось сразу несколько кандидатов в приемные родители, и сейчас он живет в семье.
Некоторые думают, что подростку это уже не нужно, потому что он скоро выйдет во взрослую жизнь. Но все наоборот. Как раз в такой сложный период человеку очень нужен кто-то, кто поддержит, окружит заботой, подскажет, если будет трудно. В наш фонд часто обращаются подростки с просьбой найти приемных родителей.
В прошлом году мы помогли одиннадцати ребятам старше 16 лет, в этом году — восьмерым.
Есть еще мнение, что детям, как только они попадают в сиротские учреждения, нужно сразу искать приемных родителей. Это тоже не соответствует действительности. Бывают случаи, когда лучше помогать кровной семье, а чем искать замещающую. Например, когда кровные родители восстанавливаются в правах или когда родная бабушка оформляет опеку. Мы всегда учитываем интересы самого ребенка и обговариваем необходимость поиска приемной семьи с сотрудниками детского дома.
В детском доме под Брянском было много задач. Кроме Егора, я снимала несколько сиблинговых групп. В нашем деле это очень частая история, когда в учреждении оказываются трое, пятеро и больше детей из одной семьи. Старшие нередко берут на себя роль взрослых. Некоторые девочки говорят, как уставшие мамочки: «Я их только причесала, давайте быстрее». А самим-то лет двенадцать.
Я никогда не спрашиваю ребенка, хочет ли он в семью, потому что это манипуляция чистой воды. Я говорю с ним только о нем самом, потому что иногда складывается ощущение, что эти вопросы ребенку до этого никто не задавал. Даже он сам. И начинается такое размышление в прямом эфире, когда ты спрашиваешь: «А какой ты? Что тебе нравится? Ты веселый человек или ты любишь спокойствие?» И ребенок начинает думать о себе.
Сами дети уже привыкли, что их постоянно фоткают для отчетов. Но нам-то надо не дежурную улыбку. Нам-то надо, чтобы он сказал что-то важное про себя. Не «я очень хочу мамочку», нет. Мы стараемся, чтобы дети были на видео самими собой. Как-то мы снимали парня, такого неформала: весь в черном, волосы покрашены, пирсинг. И вот ему воспитатели говорят: «Боже мой, все снимай. Где белая рубашка?» Мы прямо бились: «Не трогайте его. Это он. И вот он такой будет в семье, не надо сюрпризов».
Помимо детских домов, мы ездим в дома ребенка. Но туда нас зовут редко: у малышей нет сложностей с семейным устройством, их быстро находят приемные родители. Исключение составляют дети с особенностями здоровья и большие семьи.
Маленьких детей мы обычно снимаем с педагогами на каком-то занятии, чтобы было понятно, какой у ребенка уровень развития: например, как он складывает пирамидки. В отличие от детей постарше, малыши часто пытаются быстро перейти к тактильному контакту. Они хотят на ручки, сидеть у тебя на коленках, и в этот момент всегда сложно, потому что мы как раз те самые посторонние люди, которые не должны их обнимать.
Среди сотрудников очень часто встречаются такие, которые всей душой болеют за детей. Видно, что они очень-очень хотят, чтобы у ребят появились родители.
Недавно мы снимали троицу из одной семьи: фото и видео про каждого отдельно и про всех вместе. Мы легко записали интервью с их воспитательницей, молодой энтузиасткой, которая очень любит детей, и сделали хороший сюжет про ребят. Надежды на то, что их заберут, конечно, было мало. Но через пару месяцев после съемки узнали, что у детей появилась семья.
Работа волонтеров в проекте «Территория без сирот» — это не только съемочный день, который на коммерческой основе может стоить 30 тысяч рублей (а здесь он полностью бесплатный), но еще и монтаж видео, и обработка фото, и размещение анкет в тематических пабликах. Это большая работа, которую операторы, фотографы, интервьюеры, монтажеры, администраторы делают бесплатно. Но логистика стоит денег: бензин, билеты, проживание. Брянская область по площади больше некоторых стран (например, Бельгии), и дороги не всегда хорошие. Так что деньги нужны, чтобы физически добираться до детских домов. А все остальное мы делаем сами.
Более 7500 детей, чьи фото- и видеоанкеты снимали волонтеры проекта «Территория без сирот», уже обрели семью. Поддержать работу проекта можно по ссылке.
