От признания очевидного до путча: 2024 год на Корейском полуострове
На Корейском полуострове год 2024-й был полон событиями важными и неожиданными, многие из которых, скорее всего, будут иметь долгосрочные последствия. Пожалуй, имеет смысл остановиться на трех из них.
Конец мечты об объединении
В 1948 году на Корейском полуострове были созданы два государства – КНДР и Республика Корея. В момент возникновения они не признали друг друга. Более того, каждое из этих государств заявило, что именно его правительство – единственная законная власть на территории всего полуострова. Пхеньян считал Республику Корея проамериканской марионеточной администрацией, а Сеул, в свою очередь, официально называл КНДР «преступной антигосударственной организацией». И северяне, и южане провозглашали задачей объединение двух частей некогда единого государства. Подразумевалось, что произойти это – по крайней мере, в идеале – должно мирным путем, в результате переговоров между двумя корейскими правительствами.
Сеул и Пхеньян прибегали к разнообразным юридическим и лингвистическим ухищрениям, чтобы подчеркнуть: «другая» Корея не может считаться полноценной «заграницей». И на Юге, и на Севере за отношения с соседом отвечал не МИД, а специально созданные для этого ведомства.
Так продолжалось до 2024 года, когда идеологеме «объединения» был нанесен сокрушительный удар. Строго говоря, перемены наметились еще в 2023-м, но поворотным пунктом стала речь Ким Чен Ына в январе 2024-го. В ней было прямо сказано: политика, направленная на объединение страны, ошибочна, на Корейском полуострове существуют два разных государства, слияние которых не является ни необходимым, ни желательным. Формально власть перешла к премьер-министру, который будет управлять страной до утверждения импичмента Конституционным судом (с этим могут возникнуть трудности, но, скорее всего, утверждение состоится в феврале или марте). После окончания процедуры импичмента пройдут внеочередные президентские выборы, которые наверняка выиграет оппозиция.
Решению Юн Сок Ёля объявить военное положение невозможно найти рациональное объяснение. Вероятно, сказалось то обстоятельство, что он, не будучи профессиональным политиком и почти всю жизнь проработав в прокуратуре, крайне болезненно воспринимал нападки на себя и особенно на свою любимую жену. Вдобавок Юн Сок Ёль проявил поразительную недальновидность, не сумев правильно оценить ситуацию и просчитать последствия своих действий. Можно также предположить, что Юн Сок Ёль ориентировался на своих кумиров – лидеров правых диктатур 1961–1987 годов, регулярно вводивших в Корее военное положение. Однако их времена прошли давно и безвозвратно. Так что шансов на успех у президента не было. В итоге, пытаясь справиться с воображаемой опасностью и отомстить обидчикам, Юн Сок Ёль обеспечил и себе, и людям из своего окружения серьезные неприятности: скорее всего, их ждет суд и тюремный срок.
Неизбежная теперь смена власти в Сеуле вряд ли сильно повлияет на его внешнюю политику. Можно ожидать некоторого охлаждения диалога с Токио, улучшению отношений с которым Юн Сок Ёль уделял много времени и сил (нелюбовь к Японии для Демократической партии давно стала идеологическим фетишем). Скорее всего, новая администрация будет прислушиваться к советам и пожеланиям Вашингтона с несколько меньшим рвением, чем Юн Сок Ёль, хотя серьезного отхода от ориентации на США не предвидится. Система санкций, направленных против КНДР, ограничит свободу маневра новой администрации на северокорейском направлении. А необходимость соблюдать антироссийские санкции, скорее всего, сделает невозможным резкое улучшение отношений и с Москвой.
История с попыткой переворота закончилась быстро, но, как говорится, «осадочек остался». После всего произошедшего Южную Корею стало труднее воспринимать как развитую демократию, и это изменение ее имиджа на международной арене может иметь для Сеула не очень заметные на первый взгляд, но неприятные последствия.
Автор – профессор университета Кунмин (Сеул)