КПРФ-2: миусские пробежки
Причём эти новые идеологические основы, объединяющие социальные и традиционалистские принципы, не являются чем-то туманным и прежде не существовавшим. Все они уже были разработаны в прежние годы философом и патриотическим идеологом Александром Дугиным в тот момент, когда сам он занимался созданием и продвижением политической партии «Евразия», павшей жертвой сурковских политтехнологических экспериментов. К слову сказать, помимо этого Дугин является разработчиком идеологической базы и для проекта Евразийского союза, предложенного в качестве политически оформленного интеграционного объединения ещё в начале 1990-х президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, с которым Дугин неоднократно встречался как в Москве, так и в Астане.
Впрочем, то, что именно Дугин является разработчиком многих патриотических идеологических концептов, лёгших в основу большинства патриотических политических проектов не только в России, но и за её пределами, далеко не секрет. И зюгановская КПРФ не исключение. Пока с Геннадием Зюгановым было легко справляться, кремлёвские политтехнологи не утруждали себя разбором и анализом зюгановских идей. Но вскоре они, видимо, обнаружили, что синтез фрагментов коммунистической идеологии и религии, с изрядным включением фрагментов геополитики, евразийства, имперской идеи и русского самосознания, был сформулирован ещё в начале 1990-х именно Дугиным, после чего и предложен Зюганову в качестве идеологической платформы обновлённой Коммунистической партии. Говорят, что в то время они вместе бегали по утрам по Миусскому скверу в центре Москвы...
Однако, Зюганов, видимо, в силу большой загруженности текущими хлопотами и суетой, связанной с многолетней работой в Государственной думе, так и не смог освоить предложенную ему готовую идеологию во всей полноте. Ограничившись бесконечным повторением заученных когда-то давно фраз об антинародном режиме и о том, что он верит в человека труда, в его мозоли, в право на образование и достойную жизни и ещё во всё хорошее и против всего плохого, Геннадий Андреевич так и не смог шагнуть из постсоветского популизма в смысловое поле. Поэтому-то всё, что связано с идеей, даётся ему с таким большим усилием.
Понимая, что без обращения к религиозным ценностям ему не удержать электорального присутствия, Зюганов, заглядывая в бумажку, всё же выдал: «Я считаю одним из самых серьёзных просчётов моих предшественников — это ссора с верой и с религией. Нельзя было этого допускать. Я один из политиков, который изучал все священные книги. Я хорошо знаю Библию. У меня есть шесть томов разъяснений каждой главы из Библии. И я изучал Коран, когда мирил враждующие тейпы в Чечне. Я неплохо знаю [историю] зарождения всех религий и меня всегда поражало, почему у всех народов на всех континентах зарождались те или иные верования».
Хорошее начало, но оно же, к сожалению, является и концом, ибо то, что было сказано в дальнейшем, ни в какие ворота не лезет, это — приговор. КПРФ нуждается либо в тотальном переформатировании, либо в полной замене. Как говорил Фридрих Ницше, облагородить их, видимо, уже невозможно. Да это, похоже, и не нужно там, где смыслы отсутствуют, политика заменена симулякром, а выборы — фарсом…
Впрочем, то, что именно Дугин является разработчиком многих патриотических идеологических концептов, лёгших в основу большинства патриотических политических проектов не только в России, но и за её пределами, далеко не секрет. И зюгановская КПРФ не исключение. Пока с Геннадием Зюгановым было легко справляться, кремлёвские политтехнологи не утруждали себя разбором и анализом зюгановских идей. Но вскоре они, видимо, обнаружили, что синтез фрагментов коммунистической идеологии и религии, с изрядным включением фрагментов геополитики, евразийства, имперской идеи и русского самосознания, был сформулирован ещё в начале 1990-х именно Дугиным, после чего и предложен Зюганову в качестве идеологической платформы обновлённой Коммунистической партии. Говорят, что в то время они вместе бегали по утрам по Миусскому скверу в центре Москвы...
Однако, Зюганов, видимо, в силу большой загруженности текущими хлопотами и суетой, связанной с многолетней работой в Государственной думе, так и не смог освоить предложенную ему готовую идеологию во всей полноте. Ограничившись бесконечным повторением заученных когда-то давно фраз об антинародном режиме и о том, что он верит в человека труда, в его мозоли, в право на образование и достойную жизни и ещё во всё хорошее и против всего плохого, Геннадий Андреевич так и не смог шагнуть из постсоветского популизма в смысловое поле. Поэтому-то всё, что связано с идеей, даётся ему с таким большим усилием.
Понимая, что без обращения к религиозным ценностям ему не удержать электорального присутствия, Зюганов, заглядывая в бумажку, всё же выдал: «Я считаю одним из самых серьёзных просчётов моих предшественников — это ссора с верой и с религией. Нельзя было этого допускать. Я один из политиков, который изучал все священные книги. Я хорошо знаю Библию. У меня есть шесть томов разъяснений каждой главы из Библии. И я изучал Коран, когда мирил враждующие тейпы в Чечне. Я неплохо знаю [историю] зарождения всех религий и меня всегда поражало, почему у всех народов на всех континентах зарождались те или иные верования».
Хорошее начало, но оно же, к сожалению, является и концом, ибо то, что было сказано в дальнейшем, ни в какие ворота не лезет, это — приговор. КПРФ нуждается либо в тотальном переформатировании, либо в полной замене. Как говорил Фридрих Ницше, облагородить их, видимо, уже невозможно. Да это, похоже, и не нужно там, где смыслы отсутствуют, политика заменена симулякром, а выборы — фарсом…