«У волка не может быть хозяина, но с ним можно договориться на основе взаимной любви и уважения». Биологи Яна и Алексей Мурашовы — о жизни с волками и о центре «Ромашка», где они спасли 10 тысяч диких животных
Биологи Яна и Алексей всю жизнь общаются с дикими животными, помогают им выжить, восстановить здоровье и по возможности вернуться в природную среду. Некоторые, такие как рыси, волки и птицы, остаются жить рядом с ними в вольерах, окружающих деревянный дом Мурашовых в одной из деревень Тверской области. Мы узнали о них от друзей с краудфандинговой платформы «Планета.ру», где открыт сбор на публикацию книги «О волках с любовью» — издания, уникального своей настоящестью, градусом нежности к предмету и глубиной знаний о нем (авторы — биологи со стажем в несколько десятилетий). Мы советуем всем поддержать проект и центр, который занимается сохранением природы непосредственно и точечно, спасая жизни живым существам, а не отмывая репутации за счет зеленой повестки. Ссылки на донаты — в конце материала.
Интервью длинное, поэтому вот хайлайты. И предупреждаем: после этого текста вы навсегда влюбитесь в волков.
Оглавление:
- Волчонок-дестроер в московской квартире
- Почему домашняя сова или енот — это утопическая затея
- Как у Яны и Алексея получается доверять своим волкам жизнь и не прогадать
- Встреча с волком в дикой природе: каковы шансы на нее и что делать
- Как выглядит игра с волком
- Живут ли серые в Подмосковье до сих пор?
- Уничтожение волков в Европе и Россия как последний заповедник вида
- Истоки системных гонений на волков — человеческая жадность и самонадеянность экозащитников прошлого
- Почему волк в цирке не выступает (и единственное в России исключение из этого правила)
- Мемный фейк: собака — не одомашненный потомок волка
- Волк-одиночка — трагедия в лесу
- Как в Тверской области спасают раненых и осиротевших диких животных и чем можно помочь центру «Ромашка»
— Как началась ваша совместная жизнь с волками?
— Случилось это в далеких 1970-х, но началось всё гораздо раньше.
Как и многие, я думала, что волк — это практически собака, только более сильная, преданная, готовая пойти за хозяином в огонь и в воду. В те времена из литературы об этих животных в свободном доступе были разве что охотничьи пособия, как добыть волка и правильно снять с него шкуру, так что такое понятие было простительно. А поскольку в детстве моей настольной книгой была «Питомцы зоопарка» Веры Чаплиной, не удивительно, что после окончания школы, еще до поступления в институт, я пришла работать в Московский зоопарк, где мы и познакомились с моим будущим мужем Алексеем. Конечно, была мечта работать с волками, но в секцию хищных зверей 17-летнюю девчонку никто не принял, пришлось довольствоваться общением с птицами, а к волкам бегать украдкой.
Тогда зоопарк был совсем другим. Небольшие клетки с животными отделял от посетителей забор из металлических труб, за которыми сидела дежурная, следящая, чтобы посетители не заходили за этот барьер. Но мы-то приходили в зоопарк задолго до его открытия и не с пустыми руками — из дома набирали бутербродов с сыром и колбасой. Поднырнув под заградительные трубы, мы через прутья просовывали им бутерброды. Скоро волки начали нас узнавать, и не только по утрам, когда в зоопарке никого не было. Они различали нас и в толпе посетителей. Так продолжалось три месяца, пока нас не поймали. Был скандал, нас чуть не уволили, и подкармливание пришлось прекратить, но любовь к волкам никуда не делась.
Так что, когда одна из сотрудниц привела в зоопарк шестимесячного волчонка, я сразу решила забрать его к себе. Что было потом? Подробно об этом рассказывается в нашей книге «О волках с любовью».
Вкратце: за две недели шестимесячный волчонок разнес московскую квартиру в пух и прах. Ободранные обои, сгрызенная мебель, побитые горшки с цветами и превращенный в щепки дубовый паркет — всё это он успел, оставаясь один дома. Оглядываясь назад, я с ужасом думаю, что он мог разбить окно и сигануть вниз с четвертого этажа.
Поэтому, когда спустя 20 лет нам вновь представилась возможность стать «счастливыми» обладателями двух осиротевших волчат, я восприняла идею без особого энтузиазма. Но тут на стороне зверят выступил Алексей, и два волчонка, Кай и Герда, герои нашей будущей книги, поехали жить к нам. Правда, уже не в городскую квартиру, а в Центр реабилитации диких животных, который мы создали в Тверской области.
Казалось бы, чем могут помешать два маленьких волчонка, так похожих на щенков собак, да еще в деревенском доме? Но прочитав нашу книгу, вы поймете, почему я сравниваю нас с не совсем нормальными людьми. Потому что жить с волками под одной крышей, даже за городом, — испытание не для слабонервных.
— Какими были самые счастливые и самые тяжелые моменты в вашей жизни с волками?
— Мы прожили с волками бок о бок в режиме 24×7 больше 20 лет, за это время очень много узнали о характерах и повадках этих зверей. Судьба сводила нас с другими любителями волков, и кажется, не осталось книг самого различного жанра об этом звере, которых бы не было в нашей библиотеке. Но волки не переставали удивлять нас до конца своей жизни. Каждый зверь — это яркая индивидуальность.
Только к старости стали наши волки спокойными и разумными, а первые десять лет мы только и делали, что строили, перестраивали, ремонтировали вольеры, которые они разрушали с легкостью и завидным постоянством, и ловили сбежавших питомцев. Побеги случались каждый раз, когда к нам внезапно приезжали посетители.
При запланированном визите мы закрывали волков в небольшом вольере, включали музыку, чтобы перебить посторонние шумы, и быстренько вели гостей в дом. Волки тем временем прыгали до потолка вольера, рвали зубами сетку или прятались в вырытой под своим домиком яме, даже когда по весне и осени она была заполнена водой. Я, наблюдая всё это из окна, нервничала и мечтала о том, чтобы гости поскорее ушли. Мы сами стали как волки-одиночки, старались никого не приглашать в гости и чуть не лишились всех друзей, потому что тот, кто не держал волка, никогда не поймет, чем он может помешать зверю.
Но были и смешные случаи.
Как-то к нашему дому подъехали охотники, Кая это очень напугало, он стал метаться по прогулочному дворику, а потом рваться в дом. Можно только удивляться памяти зверя, ведь спустя два года после переселения в вольер он помнил, что самое безопасное место для него было под нашей кроватью.
Кай схватил зубами дверь, ведущую в дом, и стал тянуть ее на себя. Вскоре ему удалось вырвать из двери доску и проделать небольшую дыру. Дальше всё произошло за мгновение. Мощными зубами он раскрошил трехсантиметровые доски и влетел в коридор, после чего стал рваться в комнату. Открыв дверь, Кай бросился под кровать. Влез туда на брюхе и затаился. Несмотря на всю трагичность происходящего, мы не смогли сдержать смеха.
А мужики, увидев, как волк крушит дверь, подумали, что зверь прорывается к ним. Моментально загрузились в автомобиль и рванули к дороге.
— Мы уже поняли, что волк не может быть домашним животным. А многие люди пытаются его одомашнить?
— Сейчас очень много зверей содержится в неволе, кто-то в ужасных, кто-то в более-менее приемлемых условиях. С кем-то люди занимаются, гуляют, и это лучшее, что можно пожелать волку в подобной ситуации. А кто-то отбывает свою жизнь запертым в клетке, просто в пожизненном заточении. Продажа диких животных — бизнес, в котором крутятся огромные деньги, а в бизнесе не считаются с потерями.
Многие люди заводят себе животное, поддавшись сиюминутным эмоциям. Ведь так приятно увидеть у знакомых сидящего на диване енота-полоскуна, который выпрашивает угощение и мило запихивает его в рот! Или сову, взирающую со шкафа на мир широко открытыми глазами. Или волка, гуляющего на поводке.
А после покупки животного неожиданно выясняется, что енот залезает в самые труднодоступные места, рвет и пачкает всё подряд, а когда хозяева выражают недовольство, еще и укусить пытается. Волчонок не собирается гулять на поводке как послушный песик: при виде людей, машин и собак он кидается в сторону, норовит убежать и кусается, если хозяин хочет его приласкать или взять на руки. Даже самая банальная сова принесет много проблем тому, кто завел ее в качестве украшения дома, не удосужившись предварительно изучить биологию птицы. Да что там сова, содержать белку и то немалая проблема. Вот тут и начинается другая история — как избавиться от вчерашнего любимца навсегда.
Разумеется, ни одного из «одомашненных» диких зверей, ставших ненужными хозяевам, не получится вернуть в природу — они там не выживут.
А создать идеальные условия в неволе, в случае волка — с многогектарными вольерами, с обстановкой, приближенной к естественным условиям среды, со своей волчьей семьей, в нашей стране тоже нереально. Но что удивительно, даже в плохих условиях волки размножаются, ежегодно пополняя ряды всё новых и новых страдальцев. И спрос на этих зверей пока не уменьшается. Ведь никакой продавец никогда вам не расскажет правды о совместном проживании с этим зверем, ну а маленькие зверята все милые, хоть крысята, хоть волчата, хоть слонята. Другое дело, что из них вырастает потом.
Конечно, есть и другие, ответственные владельцы, которые сознательно завели того или иного зверя, понимая, что их ждет. И хоть порой эти питомцы доводят своих ответственных владельцев до белого каления, расстаться с ними они не захотят никогда. Потому что как там, в классическом фильме: «Все, кто имеют машину, мечтают ее продать и не делают этого только потому, что, продав машину, сразу же захочешь ее купить».
Мы очень, очень любим волков, и именно поэтому никогда не заведем больше этого зверя в неволе и не посоветуем этого сделать никому из знакомых.
Нет более свободолюбивого зверя, чем волк. И люди, считающие, что создали ему идеальные условия, с хорошим питанием и большим, на их взгляд, вольером, глубоко ошибаются. Потому что счастливым волк может быть только на воле, в кругу своей семьи. И хорошо, что в 2019 году в России запретили содержание волков частными лицами, может, хоть это сократит количество несчастных зверей, которых разведенцы впаривают несведущим людям, уверяя, что волк в доме — это та же собака.
На одном из телеканалов идет передача (я ее транслировала бы по всем каналам), где дети совместно с родителями выбирают домашнего питомца. Но до того специалисты рассказывают о всех нюансах жизни под одной крышей с этим животным, начиная от кормления и заканчивая конкретными цифрами затрат. И недаром люди, которые вначале хотели завести лисицу, енота или каракала, уходят из студии со щенками, котятами, крысками, хомячками и волнистыми попугайчиками, которые гораздо больше подходят для совместного проживания с человеком.
— Вернемся к вашим серым друзьям. Волк легко перекусывает шею корове. Как у вас получается не бояться своих волков и доверять им свою жизнь, например, когда волк ласково берет голову в пасть? Что нужно знать человеку, который внезапно встретил волка, чтобы не довести его до насилия?
— Важно понимать, что у волков не бывает хозяев. У волка может быть семья, друзья и враги, но его нельзя выдрессировать как цирковую собачку и заставить делать то, что угодно человеку. А вот договориться с этим зверем на основе взаимного уважения и любви вполне можно.
Чтобы целоваться с волками, не причиняя себе вреда, прежде всего надо разбираться в их поведении, правильно истолковывать поданные ими знаки. И не забывать, что волк — дикий зверь, требующий не только уважения, но и осторожности. Все травмы, полученные мною при общении с волками, были полностью моей заслугой, потому что в какой-то момент я просто забывала, что имею дело далеко не с собакой.
Вот только один пример из многих:
«Вскоре и со мной Кай начал качать права. Подходил вплотную, скалил морду и пристально смотрел в глаза. В таких ситуациях мне становилось не по себе, но, не показывая ему мое состояние, я старалась не допускать конфликтов, переводя всю эту ситуацию в мирное русло игры. Настроение у Кая часто портилось ни с того, ни с сего. Он выходил на прогулку хмурый и начинал задираться к Герде — зачем она ко мне ласкается? Если Герда продолжала со мной ласкаться, Кай весь расфуфыривался, поднимал шерсть на холке и, скуля, начинал кружить вокруг нас. В таком случае я его старалась поймать и приласкать.
Как-то я присела перед Гердой, чтобы приласкать ее. Кай подошел сзади, сначала меня облизал, а потом стал аккуратно собирать мои волосы в пасть. И в тот момент, когда я окончательно решила, что вот она, настоящая дружба, Кай так рванул меня за волосы, что мне показалось, я лишилась скальпа.
Получив от меня хорошую затрещину, он встал в свою излюбленную позу высшего извинения. Но я не собиралась прощать его так легко на этот раз. Кай стал унижаться еще больше, пытаясь поцеловать меня, но я была непреклонна. Пришло время идти волкам в вольер. Я взяла молоко и пошла к их кормушке. Обычно Кай бежит впереди, первым запрыгивает в вольер и поджидает нас с Гердой на пороге. Но сегодня он плелся сзади нас, и даже когда я налила молоко в миску, не спешил заходить в вольер. Только после того, как я сказала ему, чтобы он шел домой, Кай заскочил в вольер. Но молоко, свое любимое молоко, пить не стал. Наверно, он был расстроен тем, что обидел меня.
С Гердой таких историй никогда не было. Она вся открыта: со всего маха набросится, приласкается, обыщет карманы, поцелует до синяков — в этом вся она. Кай подойдет не спеша, долго пристально смотрит мне в глаза и лишь потом, вдруг, начинает целоваться».
Как видите, один и тот же подход к двум разным волкам неприемлем.
Что же касается встречи человека с волком в природе — почему-то люди думают, что с волком в природе встретиться так же легко, как с белочкой, например. Ну вы оптимисты! Встретить волка, да еще суметь его увидеть — большая удача! Таких счастливчиков по пальцам пересчитать можно, даже из тех, кто поставил себе такую цель. Волк чует человека задолго до того, как он сможет попасть в его поле зрения. И уходит, причем тихо и незаметно.
Волк не нападет на человека, даже если тот обнаружит его логово и станет забирать волчат — настолько силен страх этого зверя перед человеком. Исключением может быть только бешеный зверь. Но при бешенстве опасна даже мышь.
Так что совет тут для всех видов животных один. Увидев дикого зверя с неадекватным поведением, который пытается приласкаться или, наоборот, проявляет агрессию, имеет шаткую походку, поедает несъедобные предметы, — бегите как можно быстрее и дальше, а потом сообщите о нем на местную станцию по борьбе с болезнями животных. Такие есть в каждом районе всех областей.
— «Как бы вы ни кормили волка, как ни ухаживайте, он будет почитать себя несчастнейшим существом, если никто не будет его развлекать» (Н. Аргунова). Как вы развлекаете своих волков?
— Лучшее развлечение для волков — это жизнь в дикой природе. Там волки в свободное от охоты время сами находят себе занятия. Это и веселые игры молодежи с соплеменниками, и изучение местности с расположенными на ней предметами, и точное запоминание их. И, конечно, попытки молодых зверей поймать хоть какую-то мелкую добычу. Ну а взрослые волки в развлечениях не нуждаются: после удачной охоты и обильной трапезы они предпочитают отдыхать.
В неволе придется развлекать волка, чтобы зверь не тосковал от безделья и у него от этого не портился характер. При этом игры с волками — не безобидное занятие.
Чтобы понять, каково играть с волком, представьте себе собаку с силой сенбернара и темпераментом фокстерьера.
Обычно Кай припадал на лапы, приглашая меня поиграть, и тут же во весь опор срывался с места. Чтобы выдержать дружеский прыжок, мне надо было успеть повернуться боком, чтобы избежать известного волчьего удара лапами в живот. Несмотря на все эти предосторожности, я нередко отлетала к стене дома и, больно стукнувшись, сползала на землю. Кай кидался ко мне с поцелуями, и тут же подлетала Герда, стараясь заскочить на меня всеми четырьмя лапами.
Иногда по игре я выступала у них в роли загнанного оленя. Всё обычно начиналось с веселой беготни друг за другом. Но входя в раж, волки начинали кусать меня за ноги. Отбиться от них было невозможно, атаки следовали одна за другой. Главное при этом было успеть добежать до пенька, стоящего в загоне у волков, и сесть на него. Тогда была возможность отбиваться от волков ногами. Это им ужасно нравилось, они ловко увертывались от меня, и ни разу мне не удалось попасть в цель. Несмотря на то, что это была игра, на ногах у меня оставались синяки, до которых утром невозможно было дотронуться.
Вне игры волки очень хорошо рассчитывали силу и никогда не делали мне больно. Они могли взять мою руку в пасть и долго, нежно «жевать» мои пальцы на задних зубах. А ведь эти самые зубы с легкостью дробили коровьи кости!
— Ваши волки родились в Подмосковье 20 лет назад. Как сейчас с этим, есть ли волки в подмосковных лесах? Можно ли где-то понаблюдать за волками в живой природе и стоит ли это делать? Как ученые наблюдают за дикими волками, откуда они узнают об их жизни, если волк чует человека на большом расстоянии и не подпускает его к себе?
— То, что волчица устроила логово так близко от Москвы, неудивительно. В те времена там был лес и не было столько людей, как сейчас. Это только несведущему человеку кажется, что волки живут в непроходимой чаще. На самом деле для логова они подбирают места, во-первых, обязательно около водоема, во-вторых, с хорошей кормовой базой. А у жилья человека располагаются аппетитные помойки с таким количеством мышей и крыс, что они способны прокормить не одну стаю: летний рацион волков в основном состоит из мелких видов животных, по большей части грызунов. Копытные — это скорее зимний корм. Так что и сейчас волки есть в Подмосковье, но они ведут такой скрытный образ жизни, что могут попасться людям на глаза только случайно.
Понаблюдать за волками в природе можно, но сложно. Во все времена ученые делали это на основании прочитанных следов на снегу, при троплении зверей в зимнее время или в заповедниках, где точно известно расположение, например, логова волчицы с волчатами. Сейчас на помощь пришли фотоловушки.
Для близкого общения с волками надо заслужить их доверие. На просторах бывшего СССР это удалось Ясону Константиновичу Бадридзе. Он воспитал и выпустил в природу не одну стаю волков, причем обучил их не показываться на глаза человеку и не приближаться к домашним животным, питаться только дикими. Он настолько вошел в доверие к диким волкам, что получил разрешение жить в их стае и участвовать в совместной охоте. Но это уникальный случай. Ясон Бадридзе всю свою жизнь посвятил волкам, терпел лишения и бытовые неудобства и в награду получил настоящую любовь и доверие диких зверей.
Из зарубежных натуралистов подобные опыты проводил англичанин Шон Эллис, его книга «Свой среди волков» издана на русском языке. Кинооператоры Крис и Лоис Крайслер воспитали нескольких волков, жили с ними на Крайнем Севере и сняли о них документальные фильмы. Их захватывающая книга «Тропою карибу» также переведена на русский и достойна прочтения.
Ну и, конечно, книга всеми любимого канадского натуралиста Фарли Моуэта «Не кричи: „Волки!“» внесла достойный вклад в дело изучения и защиты этих зверей. Правда, все эти ученые жили с канадскими волками, а они совсем другие. И как сказал Шон Эллис, «я с русским лесным волком ночевать в лесу не решился бы».
— Как вы относитесь к зоопаркам, которые, с одной стороны, ограничивают свободу конкретных животных и ухудшают их жизнь, но с другой — учат людей с детства любить зверей и воспринимать их как реальных существ, а не антропоморфных мультперсонажей? Какой могла бы быть альтернатива зоопарку в случае осиротевших или нездоровых волков?
— Если вместо того, чтобы пробегать по 150 километров в день, общаться с соплеменниками, охотиться, жить своей дикой жизнью, волк вынужден всю жизнь проводить в клетке зоопарка, пусть и сытый, в тепле и уюте, то как можно назвать такого зверя счастливым?
При этом, конечно, зоопарк зоопарку рознь. Где-то это действительно парк, в котором есть большие вольеры и животные хотя бы могут ходить по траве и снегу, а не по бетонному полу, а где-то — зверинец, который, как мы считаем, вообще не должен существовать в современном мире.
Сейчас существуют сафари-парки для разных животных, в основном копытных, теперь еще и для кошачьих. Но для волков в нашей стране такого места нет. Слишком сложный в содержании зверь: существовать совместно могут только члены одной семьи или, в крайнем случае, выросшие вместе щенки. А вот набранные отовсюду поодиночке волки будут устраивать между собой жуткие конфликты вплоть до смертельного исхода. И уйти, как они бы сделали в природе, им будет некуда.
К тому же на большой территории эти звери вряд ли покажутся посетителям парка, а значит, с них не получить и прибыли, потому в них и не спешат вкладывать деньги. Сколько ни предпринималось попыток энтузиастов в девяностые-нулевые создать парк волков, так ничего и не вышло. В лучшем случае получались приюты всё с теми же клетками.
За рубежом есть достойные парки для содержания волков на больших территориях, с условиями, приближенными к природным. Но даже там случаются серьезные конфликты.
— В «Википедии» волк отмечен как вид с наименьшей угрозой исчезновения, а в вашей книге сказано, что в ряде стран Европы волки уже вымерли, да и в наших широтах им непросто. Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, насколько волки распространены в мире, как их количество менялось со временем и какие прогнозы волчьего будущего есть у ученых.
— Не так давно нам проводили в дом электричество, и один из рабочих с гордостью сообщил, что в этом году в Тверской области уничтожили не одну стаю волков, терроризирующих население, и в этом «благородном» деле принимал участие его родственник. А потом вытащил смартфон и представил нам кадры расправы над «волками».
Так вот, среди более десятка снимков не было ни одного настоящего волка: всё это были либо одичавшие собаки, либо волчье-собачьи гибриды огромного размера и самой разнообразной окраски. Так что настоящего лесного волка в данный момент еще надо поискать. И виноваты в этом люди, бездумно разрушающие волчьи семьи, оставляющие переярков и прибылых без заботы взрослых. Как следствие, эти молодые волки зачастую не проявляют агрессии к собакам, наоборот, ищут контакта с ними.
Волк — стайный зверь, и одиночество для него катастрофично. В результате уничтожения человеком семейного уклада волков в лесах начинают появляться волчье-собачьи гибриды, а эти звери вредны для дикой природы и опасны для людей, поскольку, в отличие от волков, они человека не боятся.
Ну а в странах Европы волков планомерно уничтожили люди. Сейчас в некоторых государствах пытаются их возродить, но это непросто сделать, ведь надо как минимум создать стаю, умеющую охотиться на диких, а не на домашних животных. А еще там, как и у нас, большая часть населения — в первую очередь фермеры — выступает против реинтродукции этого зверя.
Настоящие лесные волки еще остались только на территории бывшего Советского Союза. Если их продолжать истреблять теми же темпами и теми же методами, то и у нас их тоже скоро не будет.
Пока же на территории бывшего СССР обитают 8 подвидов волков. Самый распространенный — обыкновенный, или лесной, волк. Еще есть тундровый, или полярный, лесной сибирский, или алтайский, волк, степной, кавказский, пустынный, или среднеазиатский, тибетский и забайкальский.
Из всех этих подвидов волков на слуху обыкновенный лесной и полярный. И любителям волков очень хочется, чтобы последний был не только самым красивым с особо пышным светлым мехом и голубой подпушью, но и самым крупным. В народе бытует мнение, что он достигает массы 70, а то и 80 кг, однако массовый отстрел и дальнейшее изучение полярных волков опровергли это мнение. Из более чем четырех сотен изученных волков только один зверь имел массу 52 кг, а самая крупная полярная волчица весила 43 кг. В лесостепных районах Сибири волки достигают массы 35–40 кг. В научной литературе имеется лишь одно сообщение зоолога Петра Мантейфеля о рекордно тяжелом волке — массой 72 кг.
Самые крупные звери встречаются в средней полосе России, особенно в тех местах, где зимой лежит глубокий снежный покров: во Владимирской, Тверской областях. А еще очень крупные звери, массой 70 и даже 81 кг, были добыты в 1970-х в Беларуси. Средняя же масса матерого лесного волка — 30–50 кг.
— Откуда тогда берутся рассказы о гигантских волках?
— Согласитесь: когда неожиданно встречаешь в природе даже лису, тоже кажется, что она очень крупная. Отсюда же и мифы про рысей, якобы весящих под 50 кг, в то время как средний вес взрослого кота в природе не превышает 30 кг, в основном 20–25 кг. Неожиданность встречи вызывает страх, и вот буквально: у страха глаза велики!
Ответ на вопрос, есть ли у этого зверя будущее, зависит только от нас, людей. Во всяком случае, изучение зверей Чернобыльской зоны, где человек перестал вмешиваться в естественные процессы в природе, показали, что волк не влияет отрицательно на популяцию других диких животных, копытных в том числе. Там, как говорится, и волки сыты, и овцы целы.
— В России нет ни одной книги в защиту волков, пишете вы. Как сложилась ситуация, при которой российских волков нужно защищать? Кто вообще придумал, что в природе один вид может быть полезным, а другой вредным? От кого именно защищать, в какой местности в особенности и какие меры вы считаете необходимыми — на уровне государства и на уровне общества? Вы пишете, что в России волк вне закона — а что значит «быть в законе» и какие животные в нем?
— Страх перед волками и ненависть к ним достигли апогея в Средние века в Европе. Однако наряду с повсеместным гонением волка, уже в XIX и начале XX века слышались голоса ученых, предостерегающих от истребления его в природе.
«„…волк среди девственной природы не только не лишний, но прямо-таки необходимый элемент. Даже по отношению к волку я был бы того мнения, что стереть его с лица земли нет никакой необходимости“, — писал Иосиф Пачоский, изучавший природу Беловежской пущи. Столь же актуально для сегодняшнего дня высказывание Ф. Шаталина: „Не скрою, волк как хищник приносит некоторый ущерб сельскому хозяйству, но не так уж правда громадны убытки, чтобы они могли быть ощутимы и подорвали сельское и охотничье хозяйство“».
Охрана природы в начале ХХ века характеризовалась стремлением разделить диких животных на «хороших» и «плохих». Общепринятым было представление, что если одно животное убивает другое, полезное и нужное для человека, то хищника необходимо уничтожать. То, что система «волк — копытные» существовала многие века в состоянии динамического равновесия, никому не приходило в голову.
Во второй половине ХХ века подход к сохранению животного мира в корне изменился. Многочисленные исследования экологии волка и его взаимоотношений с дикими копытными подтвердили научную несостоятельность действовавшей столетиями программы полного уничтожения хищников. Такое заключение было обосновано в отношении всех хищных животных в условиях нетронутой природы и провозглашено в качестве одного из главных положений «Всемирной стратегии охраны природы». Необходимость сбережения всех видов животных и во всём их подвидовом разнообразии была записана в Законе об охране животного мира СССР.
Управление поголовьем волков остается вопросом крайне противоречивым из-за сложности роли этого хищника в народном хозяйстве и дикой природе. Недаром Дуглас Пимлотт, председатель рабочей группы по волку в Международном союзе охраны природы и природных ресурсов при ЮНЕСКО, считал, что сохранение волка, отрицательный образ которого складывался на протяжении веков, — это самое трудное из всех мероприятий, которые предпринимались в связи с охраной природы. Ведь основное внимание всегда уделялось тем видам животных, которые представляли для людей интерес с точки зрения охоты или вызывали положительные эстетические эмоции. Когда же дело касалось животных — конкурентов человека, преобладала нетерпимость. И как это ни ужасно, именно такое представление имеют люди в отношении волков в XXI веке.
Самое распространенное обвинение в адрес волков — то, что они вредят сельскому хозяйству и «отнимают» добычу у охотников. «Вали на серого, серый всё снесет», «пастух ворует, на волка поклеп» — гласят русские народные пословицы.
Но вот что поразительно: если человек не вмешивается в естественный ход жизни волков, то стая, состоящая из ряда семейных групп, разделивших между собой определенную территорию, как правило, не наносит вреда ни сельскому, ни лесному хозяйству. Характерной особенностью таких стай является ограничение размножающихся пар волков, то есть авторегуляторные механизмы стабилизации численности.
Если же волки (из-за вмешательства человека, убивающего часть членов их семей) объединяются в природе из разных стай, у них наблюдается совершенно другое поведение. В таких стаях царит жестокая иерархия, столкновения нередко заканчиваются гибелью одного из животных. Неумелая охота волков на крупных копытных порождает большое количество жертв, несообразное потреблению их мяса, особенно жертв среди домашних животных. Происходит это из-за неравенства в стае.
Пока доминирующие волки из стихийно организованных стай кормятся у одной добычи, подчиненные особи, долго оставаясь голодными, могут организовать новые охоты. При появлении в подобной группе молодняка такое поведение становится семейной традицией. Высокий уровень агрессивности и отсутствие отношений лояльности в группах случайно объединенных животных ведут к увеличению числа их жертв. Переходу к охоте на домашних животных способствует большая трудность охоты на диких копытных, требующая четкой согласованности действий между всеми членами стаи. Такая согласованность почти недостижима, если структура группы определяется только соотношением агрессивности отдельных животных. В таких стаях доминирующие особи упитаны выше меры, подчиненные же — худые, покрытые шрамами и ссадинами.
И если человек на охоте извлекает выгоду только для самого себя, то волк в природе в голодное время является кормильцем, пусть и невольным, для многих более мелких зверей и птиц, оставляя им часть своей добычи. Запасенное и припрятанное волками мясо используется даже кабанами. То есть то, что традиционно рассматривается человеком как съеденное волками, идет на питание другим животным.
В последнее время появились исследования, что жертвой волков в большинстве своем становится непродуктивная часть популяций копытных. В результате ее гибели остается больше корма у зрелых, физически здоровых животных, и, как следствие этого, повышается их плодовитость.
Стая волков устраивает загоны: задача хищника напугать стадо, заставить бежать сломя голову и отбить одного-двух слабых животных. Но если погоня на протяжении 200–300 метров была бесполезной, она чаще всего прекращается, волк силы зря тратить не будет. В середине ХХ века за волком была признана роль регулятора нормальной численности копытных.
А человек даже в закрытых охотничьих хозяйствах не может ничего отрегулировать. Ну еще бы: кто из приезжающих охотников согласится добыть для себя какого-то тощего, полубольного кабана? А старого лося, у которого мясо жесткое, как кора дерева? А молодого, у которого нет еще красивых рогов? Ведь хочется, заплатив за лицензию, получить удовольствие по полной программе — и вкусное мясо, и приличный трофей. Вот и отстреливается всё лучшее, а оставшиеся больные звери в отсутствие природных регулировщиков заражают других, и популяция вымирает.
Как-то и к нам обратились бизнесмены, чтобы мы подготовили и выпустили на их территорию парочку волков, которые навели бы порядок в их кабаньем стаде, где начался массовый падеж зверей. Да только подготовить и выпустить гораздо сложнее, чем сохранить то, что в природе уже живет. И кроме самих животных, этот природный баланс не сохранит никто из людей, какие бы расчеты они ни вели, какие бы университеты ни заканчивали. Единственно верным было бы вообще не прикасаться к чувствительному механизму, обеспечивающему равновесие экосистемы.
— Как мы, обычные люди, можем помочь защитить волков в России?
— Простому человеку трудно бороться с чиновничьим беспределом и охотничьим лобби, но если есть желание спасать волков, то прежде всего в этом русле нужно воспитывать детей, со школьных лет давая им грамотное биологическое образование и прививая любовь ко всему живому. И в этом плане правильные книги стоят не на последнем месте.
После выхода книги Ф. Моуэта «Не кричи: „Волки!“» во всём мире, и в нашей стране в том числе, люди взглянули на волка иными глазами. Стали образовываться клубы и целые организации в защиту волков, фермерам было запрещено убивать этих зверей, а за понесенный от них ущерб им стали выплачивать компенсации.
— В интернете несколько лет назад был пик популярности мемов с волками, самый известный из них — «Волк слабее тигра и льва, но в цирке не выступает». Почему он этого не делает?
— Все дикие хищники боятся людей, но ни один зверь не испытывает такого ужаса перед человеком, как волк. Выйти на открытое место при ярком свете, где ты как на ладони, со всех сторон окружен запахами, голосами, движением человеческой толпы, да еще при этом выделывать фокусы? Невозможно для зверя из племени, в котором властвует закон вечной осторожности: ступай чутко — под снегом может быть капкан, умирай с голоду — но не хватай приваду, она может быть отравлена, не возвращайся к логову прямо — за тобой следят. Не торопись, прислушайся, тысячу раз проверь, запах человека — ОПАСНОСТЬ!
Правда, один раз судьба свела нас с замечательным человеком Сергеем Поповым, который выступал в цирке со своими волками. Сказать «дрессированными» язык не поворачивается, потому что, как говорит сам Сергей, для него волки — это его дети. А для них он, видимо, отец родной, и слушаются они его как отца и от выступлений получают сплошное удовольствие, потому что для них это не принуждение, а просто веселая игра. Но нам удалось увидеть его общение с волком при весьма трагических обстоятельствах.
Лет пять назад расформировывали базу в Леоново, где проживали и снимались во многих художественных и документальных фильмах животные-артисты. Ну и по заведенной скотской человеческой привычке, коль скоро животные больше не нужны, то ни заботиться о них не надо, ни кормить.
Хорошо, что на эту проблему обратили внимание зоозащитники и худо-бедно распределили оставшихся брошенных волков по центрам и приютам. Один из таких волков, не имевший даже клички, приехал к нам. Мы назвали его Леоном, в честь места, откуда его привезли. Волку было лет семь, но на вид можно было дать все 20. Покалеченный зверь, с перебитыми ногами и подорванным здоровьем. Прожил он у нас недолго и скоро совсем слег, потребовалось обследование столичного ветеринара, но как туда его доставить? Да и просто как подойти к взрослому незнакомому волку, который, даже будучи парализован на задние ноги, рычит, кидается и щелкает зубами?
Знакомые разыскали и привезли к нам Сергея. Нет, он не стал строить из себя супергероя и кидаться на волка с голыми руками. Шаг за шагом, аккуратно он в течение часа подбирался к Леону, ласково с ним разговаривая и рассказывая о том, что просто хочет ему помочь. Потом ушло еще не меньше часа на то, чтобы уговорить Леона дать надеть ошейник, и еще много времени, чтобы волк разрешил взять себя на руки и отнести в пикап, причем безо всякого намордника. И поехал он сзади в машине не один, вместе с ним туда залез и Сергей, сказав, что так волку будет спокойнее.
Для нас это было сказочное действо, какое-то волшебство, показ того, как вообще должны строиться отношения с диким животным. Для Сергея — незаметная со стороны, очень сложная, напряженная работа. Во всяком случае, как рассказали нам потом волонтеры, которые вместе с Сергеем возили волка в клинику, когда волка уже перенесли в кабинет и им занялись ветеринары, Сергей вышел на улицу как зомби. Стоял молча, с отрешенным видом, приходил в себя, сбрасывая упражнениями стресс, и только спустя довольно долгое время вновь превратился в разговорчивого, очень приятного человека.
О его работе с волками написана большая статья, вот она, почитайте.
— Есть еще вот такой мем про эволюцию собаки, и мы привыкли думать, что собака — это одомашненный волк. Это неправда?
— Волк не прародитель собак, это совершенно разные звери. Мы наблюдали за волками не один десяток лет, проанализировали массу литературы, и у нас не осталось сомнения, что собака и волк такие же родственники, как обезьяна и человек. (Потому что обезьяна — это конечная ветвь обезьян, а человек — это конечная ветвь человека.) И сколько бы человеку ни хотелось думать, что в его верном друге течет волчья кровь и собаки произошли от этого могучего, сильного и независимого зверя, — это лишь красивая выдумка о том, как древний человек приручил волка и тот с годами трансформировался в собаку.
Что такое домашнее животное и каковы его отличия от прирученного или дикого? Одомашниванию подвергается популяция в целом, то есть все животные, обитающие, например, на данной территории, а приручается лишь отдельная особь. Единовременно могут существовать и дикие, и ручные представители популяции. Одичание домашнего животного происходит в течение поколений; ручное животное дичает само, вернувшись к вольным условиям жизни. Одомашнивание затрагивает одновременно и особенности поведения, и анатомию, и физиологию, а приручение касается только поведения.
У прирученного животного формируются новые поведенческие привычки, позволяющие выжить в новых условиях. У него заглушается врожденный страх перед человеком, общий уровень его агрессивности значительно понижен, а еще у домашних животных до старости сохраняются инфантильные черты поведения: домашнее животное нуждается в заботе со стороны человека, оно во многом утратило способность самостоятельно принимать решения.
При одомашнивании меняется физиология и анатомия животного. Исчезает или сглаживается связь половых циклов с сезонами: человек обеспечивает животное едой и убежищем и в неподходящее для размножения в природе время. У многих видов возрастает плодовитость, ведь выращивание детенышей перестает быть делом только самки или пары. Как правило, животные становятся полигамными.
Появляется огромное разнообразие окрасов, большинство из которых делает животное заметным в любом окружении, тогда как окраска диких животных преследует прямо противоположную цель: стать максимально незаметным. Большинство домашних животных не может обитать в естественных условиях. Домашнее животное без человека либо гибнет, либо существует в условиях крайнего напряжения всех систем организма.
Конрад Лоренц, ученый-этолог, автор книги «Человек находит друга», именно волкам и шакалам отдал почетное право быть прародителями первых домашних собак на Земле. Но в конце своей жизни он, как великий ученый, сам опроверг это свое суждение, признав его ошибочным.
В первоначальной гипотезе Лоренца речь идет именно о приручении: якобы охотник принес в селение волчат, те привыкли к людям, выросли и стали собаками. В реальности нет, они выросли и остались ручными волками. А потом пришел голод, ели всё, что можно было разжевать и проглотить. Ручных волков либо съели, либо они, когда животы подвело, ушли в лес и одичали. Одомашнивания не произошло. Приручение разных детенышей — дело очень распространенное в племенах охотников-собирателей, но любой прирученный детеныш — это игрушка для детей и, увы, живые консервы.
Нашим предкам не приходило в голову одомашнить каких-либо зверей, потому что придумать такое невозможно. Даже сегодня, когда известны многие процессы, протекающие в популяции, количество видов домашних животных растет очень медленно, и процесс одомашнивания оказывается очень и очень сложным.
Как же могла появиться домашняя собака? Предположительно, человек и собака волею обстоятельств заключили союз. Примеров таких союзов в мире животных немало: львы и гиены вместе охотятся, птицы приспособились выбирать остатки мяса из зубов отдыхающих крокодилов и т. д.
Взаимовыгодный союз был возможен, и, скорее всего, становление его шло двумя путями. Кстати, и предков собак было, по мнению ученых, как минимум два, а волк как вид появился значительно позже, чем собака.
Первый путь — совместная охрана жилья, нужного и людям, и собакам. Этот союз между пещерными собаками и людьми складывался в районе Тибета, там-то и зародилась одна из древнейших породных групп — молоссоиды, мастифы. По мере заселения человеком этой горной страны он сталкивался с собаками, обитавшими в пещерах. Это жилье — одно из самых удобных и безопасных. Собаки были не в состоянии отстоять пещеры, им пришлось смириться с соседством людей, как смирялись они с присутствием пещерных медведей. Люди, в свою очередь, не могли полностью очистить все низкие и узкие коридоры пещерных комплексов от собак. Соседство оказалось взаимовыгодным: собаки могли обнаруживать врага на значительно большем расстоянии, чем люди, а те в свою очередь поражали этого врага на большом расстоянии, спасая тем самым жизни не только свои, но и собачьи. Так постепенно люди и собаки привыкали друг к другу: собаки обучались не нападать на «своих», то есть знакомых людей, те не трогали собак. Молодняк вырастал, зная, что люди — не враги собакам. С течением времени образовалось сообщество людей и собак. При переселениях люди собак уводили с собой. Теперь, даже если случалось несчастье с собаками, люди сознательно заводили новых. Так появились охранные породы.
Второй путь становления союза человека и собаки — это совместная охота крупного и мелкого хищников. Псовые африканских саванн могли заинтересовать человека своей способностью быстро бегать и загонять жертву в такое место, где с ней удобнее покончить: в заросли, к обрыву. Если бы они ловили только мелких антилоп, их пути, возможно, так бы и шли параллельно охотничьим тропам древних людей. Но стайный хищник почти всегда пытается свалить более крупную добычу, уповая именно на силу стаи. Зачастую такие попытки бывали неудачными, и хищники лишь лаяли от возбуждения, удерживая крупную антилопу на месте. Лай привлекал людей-охотников, которым убить добычу было проще, чем собакам. Последние получали остатки после разделки туши, а значит, трудились не зря. Так мог формироваться союз собаки-загонщицы и человека-добытчика, возникла группа, давшая со временем борзых и гончих, а уже от них пошли легавые, таксы, спаниели.
Конечно, всё это лишь предположения, но вот то, что собака и волк — звери разные, доказали уже современные ученые-генетики.
— «Волк-одиночка» — откуда взялось это выражение, если волки живут стаями? Бывают ли отдельно живущие волки, чем они отличаются от стайных?
— «Живет/бегает как волк одиночка» — расхожее выражение. Оно, наверное, и означает неприкаянного несчастного человека. Одинокие волки тоже в природе встречаются. Помимо старых и больных зверей, которые сами уходят из стаи, и помимо тех, кого одинокими сделал человек, убив всю их семью, одинокие волки появляются и по биологическим причинам.
Прежде всего это изгои, которые в стае существуют на самых низких ступенях. Так сказать, мальчики и девочки для битья. Их последними подпускают к добыче, им достаются самые негодные остатки трапезы, они не имеют авторитета в стае, на них порой звери вымещают свое плохое настроение. И рано или поздно их совсем изгоняют из стаи. Но что удивительно, если эти звери не погибают, а встречают партнеров из других стай, они могут образовать доминантную пару новой семьи.
В стае волков царит строгая иерархия, но всё же до каких-то серьезных, кровавых разборок дело доходит редко. Волки стараются разрешить конфликты с помощью жестов и звуков. Но иногда в стаях появляются особо агрессивные звери, чаще не из доминантов, которые сами провоцируют конфликты и лезут в драку. Это для волчьей стаи очень неприятное явление, ведь любая рана может привести к тяжелым последствиям для отдельной особи и в случае потери этого зверя ослабить семью.
Если в стае не будет сплочения и подчинения вожаку, семья будет голодать. Поэтому агрессоров стая изгоняет сама.
Даже если в стае всё благополучно, огромной семьей прожить гораздо тяжелее, нежели средней. Поэтому в большинстве своем стая состоит из 7–9 членов: пары родителей, переярков (детей прошлого года рождения) и прибылых волчат. Иногда в стае еще живут один-два взрослых холостых волка, на правах «тетушек, дядюшек», которые помогают воспитывать молодняк. Ну а остальные звери, вырастая, сами покидают стаю. Какое-то время живут по отдельности, потом или находят партнеров, или погибают. Одинокому волку трудно найти пищу в зимнем лесу. Крупного здорового зверя ему не добыть, а на ягодках-мышках и зайчиках, как летом, не прокормишься.
— Волка, выросшего рядом с человеком, нельзя просто выпустить в природу именно потому, что он будет одиночкой?
— Этот вопрос нам задавали постоянно: почему мы не можем выпустить в природу своих здоровых и взрослых волков? Ну и, конечно, как только появляются посты о волках, содержащихся в неволе, начинаются комментарии о том, что зачем, мол, мучить зверей в клетках, выпустить их в лес и дело с концом.
Волки — звери стайные, семейные. Одиночество для них — худшее, что можно пожелать, лучше быть шестеркой в стае, чем остаться одному. Звери не только ведут совместный образ жизни, сообща воспитывают потомство, но и вместе охотятся. Причем на охоте обязанности строго распределены. Есть тут и свои разведчики, и загонщики, и те, кто первым бросается из засады на жертву.
Ведь это только человек думает, что охота для волка — плевое дело: идет он себе по лесу и режет всё, что на пути попадется. Однако без строгой организации и иерархии стая будет в природе голодать, потомство расти хилым, и звери в конце концов выродятся.
И вот мы выпустим в природу одинокого волка. Что ждет такого зверя в лесу? В лучшем случае быстрая смерть под колесами машины, или от пули, если он забредет в деревню, или от зубов своих диких собратьев. В худшем — смерть от мучительного голода, ведь в одиночку волк пропитания себе не добудет.
Только несведущий человек способен предположить, что зверя можно выпустить в глухом лесу и он отлично в нем приживется. Нет, все подходящие территории давно распределены между дикими стаями волков, охраняются из поколения в поколение, и чужаков там не жалуют. А вы бы очень обрадовались, если, приехав из отпуска, обнаружили в своей квартире поселившихся там посторонних людей?
Волки — глубоко интеллектуальные звери, которые обучают потомство охотничьим приемам, жизни в стае, общению между собой и избеганию опасностей. И сами взрослые звери учатся всю жизнь, как и где лучше подкараулить добычу, где легче ее настичь и как можно безболезненнее для стаи ее добыть.
Так что прежде, чем оставлять под постами о помощи волкам реплики вроде «И сердце сжалось, не о новом вольере они поют, а о свободе», «Выпустите его на волю, он сам себя накормит», «Издеватели! Волки всегда должны жить на воле!», задумайтесь о том, что их там ждет.
— Ваша волчица Груня дружила с лисом, но вы пишете, что лисы и волки — враги. Почему так и с кем еще в каких отношениях состоят в лесу волки?
— Тут нельзя сравнивать поведение дикого и «домашнего» волка. Думаю, что в дикой природе волчата никогда не дружат ни с какими другими животными, все они для них просто добыча. Даже собаки, не то что уж лисицы. Ну а в неволе, при полной сытости, незнании того, что является потенциальной добычей, это вполне возможно.
Наверно, всем известен рассказ Льва Толстого о нежной дружбе льва и маленькой собачки, принесенной зверю в качестве корма. О том, как счастливо жили они несколько лет вместе, как страдал лев после смерти своего друга и как без всякой жалости разорвал другую собаку, подсаженную к нему.
Могут ли дружить или хотя бы мирно жить животные разных видов, хищники и их потенциальные жертвы? Могут при удачно сложившихся обстоятельствах, а иногда лишь «до поры до времени».
Ярким примером может служить нашумевшая история о тигре Амуре и козле Тимуре. Биологам и людям, хоть немного разбирающимся в поведении животных, сразу было ясно, что добром эта мнимая дружба не закончится. Ведь эти звери даже не росли вместе, так с чего бы тигру воспылать любовью к своей потенциальной жертве?
Сытость была причиной этого дружелюбия, ну и в дальнейшем поддержание этого чувства сотрудниками парка и соблюдение различных предосторожностей. На время кормления тигра козел неизменно изолировался, а то ведь тигр, не разобравшись, кто у него сегодня выступает в качестве обеда, мог запросто закусить и «другом». Но как ни берегли козла, а трагический момент всё же настал. Потому что даже самому терпеливому и сытому зверю не может понравиться наглое поведение копытного.
Нередко люди вместе растят и собак с волками, которые в природе тоже являются непримиримыми врагами. Кто-то остается друзьями на всю жизнь, особенно в том случае, если звери разнополые и содержатся только вдвоем, однако нередко, после взросления, волки закусывали своими прежними «друзьями». Так получилось у нас с нашими волками и собаками. Южнорусская овчарка и дворняга вырастили наших волков Кая и Герду, а те в один далеко не прекрасный день, став половозрелыми, чуть не прикончили воспитателей. А вот от волчицы Груни другой южак отвернулся сам, едва волчонку исполнился год. Просто перестал подпускать к себе, каждый раз при подходе волчонка выражая свое недовольство грозным рыком. Груня потерпела-потерпела и сама начала нападать на собаку.
Очень нежные отношения связывают рысей с кошками, воспитавшими их. Наши звери дружат со своими воспитателями всю жизнь, узнавая их даже после долгой разлуки и не забывая выразить им свою любовь, уважение и даже подчинение. Совсем по-другому обстоит дело с собаками. Даже с теми, с кем рыси дружили в детстве, — у них появляется в лучшем случае безразличное отношение, но, если не дай бог собака начала качать права по отношению к дикой кошке, тут и вовсе ее жизнь висит на волоске.
А вот домашние кошки вполне могут оставаться друзьями для «своих» грызунов. В одном из рассказов Веры Чаплиной описан случай, как прекрасная кошка-крысоловка, гордость своей хозяйки, в одночасье превратилась в заботливую мамашу крыс.
— У вас есть более ранние книги — «Сумасшедший домик в деревне» и «Домик, где правят звери». О чем они и можно ли их еще купить?
— Пять лет назад мы издали книгу «Сумасшедший домик в деревне», она охватывает большой период нашей жизни. Начиная с работы в Московском зоопарке, где мы и познакомились, наш переезд в Тверскую губернию, в богом забытую деревушку, создание первого в СССР, а потом и в России Центра реабилитации диких животных «Ромашка». Все истории из нашей жизни тесно переплетаются с историями наших многочисленных питомцев, ведь за почти 40 лет работы в центре через наши руки прошло более 10 000 самых различных зверей и птиц 120 видов. Многие из них улетели-убежали на свободу и создали там свои семьи, часто недалеко от нашего центра. Ну а кто-то по состоянию здоровья остался с нами навсегда. Наша книга имела большой и очень положительный отклик читателей и даже стала финалистом Всероссийской литературной премии «Душа природы».
Вторая книга — «Домик, где правят звери» — продолжение первой. Но наряду с различными рассказами о наших питомцах там есть главы-размышления и о современном состоянии дикой природы, и о том, как помочь конкретному виду животного, как надо и не надо спасать диких зверей и птиц и многое другое. И первую, и вторую книгу будет уже переиздавать и издавать издательство за свой счет, но, увы, только в черно-белом варианте, дай бог, чтобы хотя бы в авторской редакции.
Ну а наши книги пока еще в авторском варианте, в полной версии, с большим количеством цветных авторских фотографий можно купить в электронном виде на «Планете» и тем самым поддержать наш проект по изданию книги «О волках с любовью», которую мы не отдали на «поругание» издательствам. Книга будет большого формата, на мелованной бумаге, с цветными фотографиями и в таком виде, как задумали ее мы. Кстати, у нас осталось небольшое количество экземпляров книги «Сумасшедший домик в деревне» в бумаге, так что у желающих еще есть шанс ее приобрести, обратившись к нам лично, через группу в ВК или почту. Она тоже, как и книга о волках, напечатана на меловке, большого формата, с большим количеством цветных иллюстраций. Ну а предисловие к ней написал замечательный человек, большой друг и защитник всего живого на Земле Николай Николаевич Дроздов.
— Расскажите подробнее о центре «Ромашка». Как он начинался, кого удалось спасти, как вы живете сейчас? Можно ли попасть к вам на экскурсию и как помочь центру?
— Наша работа по реабилитации диких животных началась на базе Московского зоопарка, секции орнитологии, где мы тогда работали, еще при старом директоре Игоре Петровиче Сосновском. Именно он дал путевку в жизнь нашему центру, поверив в нашу работу, в то время как на протяжении долгих лет большинство «доцентов с кандидатами» отрицали саму возможность вернуть выращенного в неволе птенца или покалеченную птицу обратно в природу.
В 1970-е еще не было моды держать диких зверей в квартирах, потому найденных животных приносили в зоопарки. А зоопарки не резиновые, бюджет у них скромный, лишние питомцы им были не нужны, поэтому большинство из них усыпляли. Алексей придумал, как помочь этим животным, прежде всего птицам — их приносили чаще всего.
В секции орнитологии выделили под эту работу небольшой сарайчик, и группа энтузиастов под руководством Алексея начала этим заниматься. Первых положительных результатов удалось достичь именно там. Но вскоре партийная организация во главе с новым директором, сменившим на посту Игоря Петровича, посчитали, что тратить «деньги на ветер» зоопарк не будет, и прикрыл эту работу.
Ну а дальше мы ушли из зоопарка и работали в самых разных местах — на станции юных натуралистов, в Центральном Дворце пионеров и школьников, Главном управлении охотничьего хозяйства и заповедников при Совмине РСФСР, но при этом работа по реабилитации не прекращалась. Птиц мы забирали всё в том же зоопарке с ветпункта, а готовили к жизни на воле и на чердаках жилых домов (благо в те далекие времена о терроризме никто не слышал и все подъезды, чердаки и подвалы были открыты), и на дачах знакомых и друзей, и в собственной квартире.
В 1987 году совершенно случайно нам предложили поработать на стационаре Московского института эволюционной морфологии и экологии животных имени Северцова АН СССР в Тверской области. Так мы оказались в богом забытой деревушке, до которой доехать можно было только на вездеходе ГАЗ-66, ну или дойти пешком, 20 км от трассы, что мы проделывали не раз. Именно тут мы организовали первый в СССР, а затем и в России Центр реабилитации диких животных «Ромашка». О всех перипетиях начала нашей работы тут рассказано в нашей первой книге.
Ну а когда рухнул Советский Союз и стали разоряться государственные предприятия, институт закрыл стационар и предложил нам, усыпив всех животных, тоже ехать в Москву. По счастью, в это время в нашей деревне две последние местные старушки переезжали к детям в город и продавали дома, которые мы купили и перебрались туда со всеми нашими питомцами. Иначе жить бы нам было просто негде.
Так мы остались наедине с нашими проблемами, без работы и средств к существованию, но с кучей с надеждой смотрящих на нас животных. И, нырнув с головой в эту проблему, сумели, что удивительно, вынырнуть.
Было всё: и гонения со стороны чиновников, когда у нас отбирали арендованную под центр землю, и ветхие вольеры, разваливающиеся от одного прикосновения, и голодные глаза зверей и птиц, когда мы были рады любой павшей скотине, любым отбросам, и полное безденежье. Хватались мы в те времена за любую работу, и слава богу, что на помощь приходили родители, подменявшие нас на время, пока мы ездили зарабатывать деньги в Москву.
Там же училась наша дочка, поскольку школ в ближайших окрестностях не наблюдалось. Так что у нас был «вахтенный» метод работы: то в Москве, то в деревне.
Но выжить и не упасть духом нам помогали всё те же животные, которые не обманут и не предадут как люди. Порой они выделывали такие номера, что на наших лицах сами собой расцветали улыбки и проблемы уходили на задний план. С тех самых пор и по настоящее время наш частный центр реабилитации существует фактически за наш счет. Но мы не только выжили, наладили связи, привлекли спонсоров и неравнодушных людей, но и отстроили вольеры, разработали программы и методики по получению от животных-инвалидов потомства, которое теперь, здоровое и всему обученное, убегает-улетает на волю вместо своих покалеченных родителей.
И теперь мы доросли до Экологического Воспроизводственно-реабилитационного Комплекса для диких животных «Ромашка» — так официально называется наше АНО. Ведь, помимо нашего центра реабилитации в Тверской области, есть «Ромашка» и в Москве, где работают наши коллеги и близкие друзья. А еще мы стали публиковать свои статьи о питомцах во многих журналах и на зарубежном сайте, который, к сожалению, прикрылся по известным причинам, собственно, как и журналы — возникали, работали и через какое-то время разорялись. Но эти статьи не испарились, именно на их основе и написаны теперь наши книги. Так что жизнь продолжается!
— Как могут помочь центру те, кто любит животных и разделяет ваши ценности и цели?
— Мы не просим волонтерской помощи и практически не устраиваем экскурсии, потому что посещения людей — это стресс для животных, они должны сохранять дистанцию от человека, чтобы выжить в дикой природе, куда мы выпустим тех, кому это позволит здоровье.
Помощь нашему центру мы принимаем только финансовую, и она очень нужна. Самая насущная статья расходов у нас — это закупка кормов, а цены на них растут каждый месяц. И корма у нас специфические, совершенно не те, которые готовы привезти нам люди.
Наши питомцы не едят ни просроченные продукты, ни сухие/консервированные корма для домашних животных. А нужны им крысы, мыши, кролики, лучше в живом виде, но можно и в замороженном. Купить их в розницу тоже не удастся, да и нужно нам их ни много ни мало от 2 до 5 тыс. в месяц, в зависимости от того, кто проходит подготовку к выпуску в природу в данный момент.
Раньше вовсю совершенно бескорыстно помогали многочисленные виварии институтов, а также станции по разведению грызунов. Теперь, увы, только родившись, всякая мышка-крыска уже имеет цену, и весьма немаленькую. Вот и крутимся как можем. Пока у нас только один постоянный меценат, оплачивающий 50% стоимости кормов в месяц, да еще и привозящий все закупленные корма к нам в центр, что очень ценно, поскольку наша совсем старенькая машина уже на такие подвиги не способна.
А к грызунам еще нужен самый разный ливер, мясо, рыба. Кроме этого закупаем мы ежемесячно 500 кг разного зерна и комбикорма, вот из чего складывается наш бюджет. Ну и выгоднее закупить самим именно те стройматериалы, которые требуются сейчас для ремонта или строительства вольеров, чем забирать что-то, оставшееся от чужой стройки. Вот такие мы капризные обитатели центра реабилитации!
Ну и напоследок — ответ на самый часто задаваемый нам вопрос: «Как вы дошли до жизни такой?» Каждый второй посетитель считает наше проживание в деревне с животными подвигом. А собственно, до какой «такой» жизни мы дошли?
То, что живем в деревне, а не в городе? Так у нас четверть страны живет именно в деревнях, некоторые в полуразвалившихся домах, без света.
В городах тоже бывают невыносимые условия. Моя бабуличка, например, до 1976 года (пока не сломали дом) проживала в центре Москвы, на Сущевской улице, в некогда своем особняке, превращенном в советские времена в барак. Из двух этажей большого дома бабуле осталось всего две комнаты и общая кухня. Так вот, дом отапливался печами. А поскольку в центре Москвы в конце ХХ века дров было днем с огнем не достать и никто не собирался ими обеспечивать жильцов, то приходилось бабушке собирать ящики и коробки из-под продуктов, благо огромные продовольственные магазины были рядом, этим и топить. Кстати, и вода в доме была только холодная, так что мыться люди ходили в баню.
И ни разу я не слышала от бабушки стенаний о том, как ей, почти 80-летней женщине, трудно живется. И сколько ни уговаривали мои родители переехать бабушку жить к нам в благоустроенную квартиру, она отказывалась от этого наотрез, поскольку считала Кунцево Тмутараканью.
Что же касается огромного количества животных, с которыми связали мы всю жизнь, так не надо забывать, что мы профессиональные биологи и, заканчивая институты, совершенно не собирались работать, например, продавцами. (Хотя в непростые 1990-е освоили мы и эту профессию.) Ну а кто читал нашу книгу «Сумасшедший домик в деревне», тот помнит, что с детства нашей обоюдной мечтой было жить в лесу, в собственном доме, в окружении зверей и птиц. Кажется, Господь и тут нам помог в осуществлении мечты.
И, между прочим, у нас дом не только свой, но он теплый и уютный, хоть и без централизованного отопления. И кто сказал, что это плохо? В то время как городские жители мерзнут в своих квартирах в ожидании, пока «дядя» подключит им отопление, мы, затопив печку, наслаждаемся теплом. И электричество, а теперь и интернет у нас есть. И знакомых, и друзей у нас много, и встречаемся мы с ними гораздо чаще, нежели бы это происходило, живи мы в Москве с ее бешеным ритмом. Так что отшельниками нас тоже не назовешь.
А сколько биологов проживает в куда более аскетических условиях!
Наши друзья Лена и Володя Богдановы, тоже коренные москвичи, по собственной воле уехали работать в Алтайский заповедник, да там так и остались, когда рухнул Союз. Живут они на кордоне 30 лет, не имея даже такого блага цивилизации, как свет. Но надо почитать их письма к нам, чтобы понять, что наши друзья счастливы там безмерно.
А Лена без электричества создала и вырастила у себя в доме такую коллекцию фиалок, что стала победителем выставки цветоводов в Барнауле. А вот о якобы тяжелой жизни, о бытовых неурядицах мы не слышали от них никогда.
Действительно сложно нам было тогда, когда мы потеряли работу и остались один на один с нашими питомцами. Но это было время, когда в подобном положении оказалась вся страна. Люди продавали квартиры и уезжали жить за город, ведь на земле было легче прокормиться. Именно тогда наша брошенная деревушка, которой и на карте уже не было, стала оживать. В свои дома стали возвращаться бывшие деревенские жители, правда, избалованные городским комфортом, на зиму практически никто не оставался.
Но потом деревенские дома стали покупать москвичи. И именно они начали разводить коз, кур, кроликов, сажать сады, обихаживать давно заброшенные земли и оставаться тут навсегда. И теперь в нашей деревне живут только жители Москвы, которые после выхода на пенсию и в Москву-то больше не уезжают.
Именно поэтому нам очень «нравится» и второй вопрос, часто задаваемый журналистами: «А если бы вам предложили вернуться в Москву, вы бы поехали?» А мы что, тут в ссылке сидим? Какой дядя должен предложить нам вернуться в Москву, где у нас есть и квартира, и регистрация? Другое дело хотим ли мы этого — нет, не хотим, мы счастливы рядом со своими питомцами, это и есть наша жизнь.
Узнать, как оказать посильную помощь на спасение жизней животных можно в группе во «ВКонтакте», связавшись с Алексеем.
А здесь можно заказать книгу «О волках с любовью».