Глава из нового романа Ксении Буржской «Литораль»

В издательстве «Альпина.Проза» выходит четвертый роман Ксении Буржской. Закрытый город под Мурманском. У Анны есть работа в школе, муж Анатолий и сын Наум. Двигаясь в одном и том же ритме, только в алкогольном дурмане она может встретиться со свободной Хлоей и позаимствовать ее силу. А полярная ночь все не кончается. «Сноб» публикует главу из книги.

Хлоя входит в класс немного навеселе. В каморке (что за актовым залом) у нее припрятана бутылочка коньяка. Хлоя не любит коньяк, но он быстро достигает цели. Цель у Хлои где‐то в затылке. Когда в затылке теплеет и начинает немного звенеть, она чувствует себя совсем недалеко от радости, где‐то на полшага приятнее делается окружающая ее действительность. Десятый класс (пятый урок) — это уже не дети. Хлоя видит в них взрослых людей, ей хочется немедленно поделиться с ними секретом более счастливой жизни, но она держится — нельзя ведь вместо изучения предмета предлагать пропустить по стаканчику. Она просто становится мягче, улыбается, ставит оценки получше — конечно, тем, кто заслужил.

Она вообще никогда не хотела этим заниматься, это все Анна. Поперлась в пед и ее за собой потащила. А Хлоя хотела быть актрисой. В крайнем случае президентом.

— Жаль, что, когда близкий тебе по духу Ельцин был у власти, ты еще в школу ходила, а то, может, сделала бы карьеру — ведь вы оба выпить не дураки, — сказала ей однажды мать.

Ближе к звонку приходит сообщение. Одно, второе. Телефон вибрирует и ползет по столу. Сазонова с первой парты перегибается, чтобы заглянуть в экран.

— Чего, Сазонова? — спрашивает Хлоя. — Ответы ищешь на моем столе? Их в голове искать надо.

— У вас телефон там, — говорит Сазонова, нехотя утекая обратно в стул. — Звонит кто‐то.

— Займись делом, Сазонова, — говорит Хлоя. — Пять минут до конца урока, а у тебя еще конь не валялся.

Пять минут Хлоя думает про коня. Что за странное выражение? Мы часто используем фразы, значения которых не понимаем. Зачем это коню валяться? В принципе‐то. А есть еще странное «не в шубе рукава».

Хлоя хочет посмотреть сообщения, но не может: во‐первых, урок еще не закончился, а во‐ вторых, она точно знает, кто это. И пока не может себе его позволить. По крайней мере, до звонка.

И звонок, конечно, звенит.

Она выходит из леса, выходит из леса, там мох и тяжелая вязкая земля, мох и острые старые корни, где твои корни, ты помнишь, где твои корни, ты должна держаться корней. Она выходит из леса, чтобы встретить его. Где он, спрашивает она, где он. Ее хвост — нелепый, вздыбленный хвост, болтается сзади, держится по ветру, она идет по следу, следы заметает ветер, следы смывает утренний дождь, следов уже почти не слышно, но она знает, где ее цель. В щель в спине задувает ветер, не такой жестокий, как зимой, но сильный, он свистит у нее между лопатками, она вздрагивает от этого, жгутом затягивает куртку, но рана никак не затягивается.

Хлоя садится в автобус. Длинный, как рейсовый, со странной табличкой «экспресс» — это значит «без остановок». Хлоя находит место у окна в самом хвосте, прижимается к стеклу горячим лбом. Вот, думает она, вот, через час это случится — я никогда не думала, что мне это подходит, а мне это подходит. Я готова лгать, изворачиваться, ехать в автобусе, все это время у меня дрожит где‐то возле ключицы, звенит от напряжения, а я уже не ребенок и знаю, чем это кончится, и я несу за это ответственность, да? Да. Да. Я говорю «да», я разрешаю это себе и ему — и был бы на его месте другой, я бы все равно разрешила. Или нет?

Хлоя выходит на улицу Ленина, влажную от дождя. Переходит через дорогу и по пандусу поднимается ко входу в отель. В прошлом он назывался «Арктика», в будущем имени у него нет. Илья стоит, прислонившись к бетонной колонне у входа, и курит. Замечает ее и курит, уже улыбаясь.

— Пришла, — говорит он, и это не вопрос, скорее самодовольное утверждение.

— Мы же условились, — говорит Хлоя, впервые за всю эту длинную неделю улыбаясь, и это звучит как оправдание. — Пойдем?

— Да, незачем время терять, — заявляет Илья, чтоб его, самодовольно. — Времени мало.

Точным движением он захлестывает ее рукой, как волна, и прижимает к себе. Хлоя еще не успела возмутиться, а он ее уже целует, впрочем, она и не планировала возмущаться.— Ты красивая, — так он подводит черту. Легко и просто.

— Ты мне нравишься. — И ее сердце бьется быстрее обычного.

— Пойдем. — И они идут.

Хлоя чувствует, как расщелина в ее спине — бесполезная отвратительная рана, в которой вечно гуляет ветер, — затягивается. Как четко по позвоночнику проходит быстрой строкой бархатный шов.

Илья прижимает ладонь к ее спине, теперь там ровно.

Они заходят в номер, и дверь тяжело бухает за спиной, подталкивая внутрь.

Тьма никуда не уходит, мается по углам. На приколе стоят военные корабли. Вечер уже поздний, но это не сразу заметно — за окном все такая же мгла, как и пару часов назад. Хлоя смотрит на Илью. Нос, брови, скулы. Не выдерживает и проводит пальцем по переносице. Дорога длинная, не сразу заканчивается. Он улыбается.

«Какой ты красивый», — говорит она.

Какой сильный, какой хороший, какой удивительный. Этого она не говорит. Думает — и все мысли до невозможного скучные. Но она хочет позволить себе эту скуку, эту банальность, это счастье быть рядом и замечать его непрошеную красоту. Он берет салфетку с прикроватной тумбочки и зычно сморкается в нее.

Хлоя думает мимоходом: все эти мелочи, которые так ей нравятся в нем сейчас, когда она влюблена, когда это праздник, когда побег, — как бы они раздражали ее потом, будь у них будущее? Эта мысль как ржавчина, Хлоя стремительно отмахивается.

«Какой же ты красивый», — снова думает Хлоя и гладит его по шершавой спине. Спина в соли — ездит нырять даже зимой. Она тянется и слизывает соль языком вдоль позвоночника — кожа теряет белый оттенок и на мгновение становится розовой и блестящей. У него нет и не было щели в спине — ни изъяна, — он цельный и ровный, как борт истребителя. Он прикуривает. Протягивает сигарету ей. Хлоя затягивается — дым желтый и горький на вкус. Как ранняя брусника. Она закашливается. «Слишком крепкие?» — интересуется он, и это звучит как забота. Хлоя мотает головой и улыбается. Смотрит, как Илья берет телефон и читает телеграм‐каналы. «Опять что‐то взорвали в Москве, видела? — говорит он. — Ну что за жесть опять. Тебе не страшно?» «Мне не страшно», — говорит Хлоя и прислушивается к своим чувствам. Нет, мне не страшно. «Ты смелая», — говорит Илья и ложится сверху, придавливая ее ко дну морскому всем своим весом. «Нет, — думает она, — нет. Мне не страшно. Что бы ни случилось дальше, ты залатал мою рану», — думает она.

— Пообещай мне, — хрипло говорит Хлоя, — пообещай мне, что ты не будешь спрашивать меня ни о чем. Что ты не будешь выяснять, кто я, где живу и чем занимаюсь.

— Ты странная, — говорит Илья, но продолжает ровно двигаться. — Пожалуйста, — шепчет она. — Пожалуйста, пожалуйста. Давай попробуем так. Ничего не будем друг другу обещать, кроме этого счастья.

Илья кивает и в ту же минуту падает на нее, как рассыпавшаяся карточная колода. И Хлоя обхватывает его руками, впивается в его спину, дрожит. Лес, полагает она, теперь расступится и выпустит ее.

Но лес и не думает расступаться.

Читайте на 123ru.net