Культ унижения: почему подростки приходят в школу убивать
Подросток, напавший на учительницу школы №1 в подмосковной Ивантеевке, раскаялся. Через адвоката он попросил прощения у пострадавших. Его родители также готовы извиниться и возместить ущерб, в том числе и моральный. Между тем Следственный комитет, как стало известно, переквалифицировал статью 15-летнему подростку с "Хулиганства" на "Покушение на убийство".
От его действий пострадали четыре человека - учительница, которую он ударил кухонным топориком, и трое его одноклассников, которые получили переломы, выпрыгнув после открытой им стрельбы из окна. Теперь депутаты, журналисты и чиновники гадают, что подтолкнуло подростка к такому поступку. Платон Беседин считает, что их версии далеки от реальности.
Полтора или два года назад в одной из колонок я писал о том, что России предстоит пережить рост насилия в школах и в массовом сознании оно отзовется громкими преступлениями. Таково было мое "злое ухо". И для этого не стоило рядиться в одежды пророка, а следовало всего лишь прислушаться к происходящему. Чтобы работать над противоядием. Но, видимо, не стали. И в итоге мы получили школы, которые раньше видели только в плохих американских фильмах.
Главная жуть случая в Ивантеевке – это абсолютная предсказуемость произошедшего. А до этого, напомню, были псковские школьники-самоубийцы и хабаровские живодерки. Да, на самом деле, много кто был. Ведь и недели не проходит, чтобы не прочесть новость: учащиеся такой-то школы или ПТУ издевались над одноклассницей. Да, можно перемотать новостную ленту, прикрыть глаза и включить очередную телеваниль, но факт остается самой упрямой вещью на свете. А он таков: наши учебные заведения превратились в полигоны жестокости и насилия. Это закрытые общества, построенные на подчинении и, прежде всего, унижении.
Что мы можем противопоставить данной чуме? И что противопоставляем? Так вот, когда я смотрю на ответные меры, принимаемые или предлагаемые власть имущими, то, как в том заскорузлом штампе, не знаю, плакать мне или смеяться. Например, после случая в Ивантеевке человек-мем Елена Мизулина предложила запретить компьютерные игры. Мол, уровень агрессии в них недопустим и разрушительно влияет на детскую психику. Свежо, да?
Это, знаете ли, напоминает приезд к Лазарю "скорой помощи". Они укол от высокой температуры собираются делать, а его воскрешать надо. Государство даже не на шаг, а на все пять отстает от развития события, которые рвутся бомбами в школьных мозгах и классах.
Ведь для того чтобы взять кухонный топорик и ударить им учительницу или расстреливать полицейских, надо чуть больше, нежели провести десять суток за игрой в GTA или каким-нибудь слэшером. Нужна такая среда, где подобные цветы зла будут всходить густым алым ковром. А она, данная среда, давно существует и удобряется щедро.
Молодое поколение (или поколения) избрало для себя как метод действия и мышления тотальное унижение. Варьируются лишь его виды и дозы. Смотрите, два главных молодежных увлечения, тренда, широко прозвучавших в федеральной повестке, — вписки и баттлы.
На чем основаны последние? На унижении. Стоят два парня – один работал на парковке, другой оканчивал Оксфорд – и унижают друг друга, а заодно и близких. "Я твою маму так-то, а ты сам никто и ничего не стоишь". А толпа при этом одобрительно улюлюкает.
Вписка же – концентрация школьного образа жизни. Фокус ведь не в том, чтобы, оставшись без родителей, напиться до скотского состояния и трахаться всей толпой. Нечто похожее было всегда. Но гвоздь нынешних "вписок" – это издевательство над выбранной жертвой (чаще всего девушкой). Ее надо не просто напоить, но связать, измазать в какой-нибудь дряни, унизить. То есть, надо полностью нивелировать человеческое через поступки, которые больше соответствуют Освенциму или тюрьме Абу-Грейб, нежели московской или питерской квартире.
И ростки такого унижения всходят везде. Самоутверждение, свойственное подросткам, доходит до максимальной точки – оно необходимо любой ценой. Посмотрите, к примеру, какие видеопослания молодые записывают друг другу. Сидит малолетка, похожая на ангельскую или, наоборот, потрепанную Лолиту, и рассказывает своей 11-летней обидчице, как она станет топтать, рвать и кромсать ее. А дальше от слов переходит к делу. И важно понимать, что это не частности, а система.
Причем это действие не ради цели, а ради самого процесса. Достаточно вспомнить недавнее задержание банды подростков, которые нападали на детей, пенсионеров и ломали детские площадки. Они разрушали ради самого разрушения, совершали низость ради самой низости. В общем, ловили кайф от процесса.
И, к сожалению, они не одни такие. Ведь унижение необходимо для того, чтобы чувствовать себя своим в молодежной среде. Другого языка, иного образа действия сверстники не понимают. Подобно тому, как бесы Достоевского должны были связать себя кровью, чтобы никто не выделялся, не чувствовал себя лучше другого и оказался связан коллективной виной.
Вот и подростка из Ивантеевки, Михаила П., постоянно унижали в школе. Напав на учительницу, ударив ее кухонным топориком, он заявил, что давно мечтал сделать это. При этом его страница в социальных сетях лопалась от фотографий оружия и мстительно-суицидальных постов, которые вполне бы подошли Марку Чепмену или Джеффри Даммеру, живи они в век твиттера и "ВКонтакте".
Но на столь откровенную маргинальность никто не обращал – не хотел обращать – внимания. Цветы зла всходили, как сорняки. Всем было все равно. Хотя руководству школы говорили о том, что Михаил готов совершить нечто подобное. То есть, все знали, но плевали на это. И равнодушие, оторванность друг от друга – та почва, в которой расцветает унижение как единственный и всеобщий метод. Сделать замечание, проявить участие сперва не хочется, а после уже боязно, страшно. Меж тем история и псковских школьников, и мальчика из Ивантеевки, возможно, сложилась бы иначе, найдись кто рядом, прояви заботу, участие.
А удобрение для этой выжженной равнодушием земли – крах образования, убитого человеконенавистническими реформами. Вот и министр образования Ольга Васильева после случая в Ивантеевке высказалась: вернуть знание по медицинским картам и психологов в школу. Да уж, вам, чтобы понять это, нужна была стрельба? Так а для цельного понимания что еще нужно? Десятки трупов, подвешенных под школьных потолком?
Ведь можно придумать еще тысячу запретов – компьютерных игр или фильмов, придумать сотни наказаний, как за фотографии вписок, но это не изменит ровным счетом ничего, пока не будет предложена альтернатива, главным в которой будет декларация, утверждение человека рядом. "Возлюби ближнего как самого себя" – идеал, мечта, но понимание того, что он ближний и он такой же, как ты, – это то, к чему реально надо стремиться.
Иначе в центре мира остается лишь один человек – ты сам, который должен возвыситься над остальными. А методы этого возвышения, запрыгивания на потребительскую гору, современная культура предлагает в широком ассортименте. О том сделаны тысячи фильмов и компьютерных игр. Вот и аптечный юрист Виноградов расстреливал коллег для самоутверждения.
Но защитить достоинство, отстоять его не значит оскорбить, растоптать его же, но у другого человека. Нет, это значит, наоборот, принять другого, увидеть в нем не сартровский ад, но прежде всего человека. Без данного осознания любые запреты, наказания – попытки исправить ситуацию – будут недейственны, бесполезны.
Ведь жажда унижения рождается из чувства глубокой растерянности и потерянности, разочарованности в жизни как таковой, и тогда боль остается единственным способом, чтобы почувствовать себя живым, ощутить жизнь рядом. Так раньше пускали кровь, дабы спасти человека. Но человек современный – особенно подросток, воспитанный в культе потребления и гедонизма, — не способен поранить себя. Ему легче нанести боль другому, чтобы самоутвердиться, ощутить силу и жизнь. Это своего рода борьба, но изначально обреченная на поражение.
Унижение разъело все сферы нашей жизни. Мы наблюдаем его повсюду, будь то очередные санкции с обысками дипломатических посольств в Сан-Франциско или пенсионерка, трясущимися шишковатыми пальцами считающая рубли, чтобы купить килограмм картошки. Это мир, который мы сами создали, но постыдились его, затянув пленкой особого пути и мифического величия, которое нам втюхивают с экранов мордатые неадекватные криптопатриоты. И подростков тошнит от них желчью.
Но унизительные эмоции и вместе с тем лозунги о возвеличивании все равно оседают в подсознании, трансформируясь в разрушительные порывы, которые не могут быть остановлены в матрице тотального равнодушия, где никому ни до кого нет никакого дела, пока кухонный топорик не воткнется лично в твой лоб. И это, на самом деле, беда взрослых, их зона ответственности, которую будут искореживать, уничижать подростки, злые и разочарованные.
Да, мы, наконец, получили ту молодую шпану, что сотрет нас с лица земли. Даже больше: шпана сотрет с лица земли не только нас, но и самих себя, предварительно унизив. Ведь больше она ничего не умеет. Мы не сподобились ее научить.
via
Главная жуть случая в Ивантеевке – это абсолютная предсказуемость произошедшего. А до этого, напомню, были псковские школьники-самоубийцы и хабаровские живодерки. Да, на самом деле, много кто был. Ведь и недели не проходит, чтобы не прочесть новость: учащиеся такой-то школы или ПТУ издевались над одноклассницей. Да, можно перемотать новостную ленту, прикрыть глаза и включить очередную телеваниль, но факт остается самой упрямой вещью на свете. А он таков: наши учебные заведения превратились в полигоны жестокости и насилия. Это закрытые общества, построенные на подчинении и, прежде всего, унижении.
Что мы можем противопоставить данной чуме? И что противопоставляем? Так вот, когда я смотрю на ответные меры, принимаемые или предлагаемые власть имущими, то, как в том заскорузлом штампе, не знаю, плакать мне или смеяться. Например, после случая в Ивантеевке человек-мем Елена Мизулина предложила запретить компьютерные игры. Мол, уровень агрессии в них недопустим и разрушительно влияет на детскую психику. Свежо, да?
Это, знаете ли, напоминает приезд к Лазарю "скорой помощи". Они укол от высокой температуры собираются делать, а его воскрешать надо. Государство даже не на шаг, а на все пять отстает от развития события, которые рвутся бомбами в школьных мозгах и классах.
Ведь для того чтобы взять кухонный топорик и ударить им учительницу или расстреливать полицейских, надо чуть больше, нежели провести десять суток за игрой в GTA или каким-нибудь слэшером. Нужна такая среда, где подобные цветы зла будут всходить густым алым ковром. А она, данная среда, давно существует и удобряется щедро.
Молодое поколение (или поколения) избрало для себя как метод действия и мышления тотальное унижение. Варьируются лишь его виды и дозы. Смотрите, два главных молодежных увлечения, тренда, широко прозвучавших в федеральной повестке, — вписки и баттлы.
На чем основаны последние? На унижении. Стоят два парня – один работал на парковке, другой оканчивал Оксфорд – и унижают друг друга, а заодно и близких. "Я твою маму так-то, а ты сам никто и ничего не стоишь". А толпа при этом одобрительно улюлюкает.
Вписка же – концентрация школьного образа жизни. Фокус ведь не в том, чтобы, оставшись без родителей, напиться до скотского состояния и трахаться всей толпой. Нечто похожее было всегда. Но гвоздь нынешних "вписок" – это издевательство над выбранной жертвой (чаще всего девушкой). Ее надо не просто напоить, но связать, измазать в какой-нибудь дряни, унизить. То есть, надо полностью нивелировать человеческое через поступки, которые больше соответствуют Освенциму или тюрьме Абу-Грейб, нежели московской или питерской квартире.
И ростки такого унижения всходят везде. Самоутверждение, свойственное подросткам, доходит до максимальной точки – оно необходимо любой ценой. Посмотрите, к примеру, какие видеопослания молодые записывают друг другу. Сидит малолетка, похожая на ангельскую или, наоборот, потрепанную Лолиту, и рассказывает своей 11-летней обидчице, как она станет топтать, рвать и кромсать ее. А дальше от слов переходит к делу. И важно понимать, что это не частности, а система.
Причем это действие не ради цели, а ради самого процесса. Достаточно вспомнить недавнее задержание банды подростков, которые нападали на детей, пенсионеров и ломали детские площадки. Они разрушали ради самого разрушения, совершали низость ради самой низости. В общем, ловили кайф от процесса.
И, к сожалению, они не одни такие. Ведь унижение необходимо для того, чтобы чувствовать себя своим в молодежной среде. Другого языка, иного образа действия сверстники не понимают. Подобно тому, как бесы Достоевского должны были связать себя кровью, чтобы никто не выделялся, не чувствовал себя лучше другого и оказался связан коллективной виной.
Вот и подростка из Ивантеевки, Михаила П., постоянно унижали в школе. Напав на учительницу, ударив ее кухонным топориком, он заявил, что давно мечтал сделать это. При этом его страница в социальных сетях лопалась от фотографий оружия и мстительно-суицидальных постов, которые вполне бы подошли Марку Чепмену или Джеффри Даммеру, живи они в век твиттера и "ВКонтакте".
Но на столь откровенную маргинальность никто не обращал – не хотел обращать – внимания. Цветы зла всходили, как сорняки. Всем было все равно. Хотя руководству школы говорили о том, что Михаил готов совершить нечто подобное. То есть, все знали, но плевали на это. И равнодушие, оторванность друг от друга – та почва, в которой расцветает унижение как единственный и всеобщий метод. Сделать замечание, проявить участие сперва не хочется, а после уже боязно, страшно. Меж тем история и псковских школьников, и мальчика из Ивантеевки, возможно, сложилась бы иначе, найдись кто рядом, прояви заботу, участие.
А удобрение для этой выжженной равнодушием земли – крах образования, убитого человеконенавистническими реформами. Вот и министр образования Ольга Васильева после случая в Ивантеевке высказалась: вернуть знание по медицинским картам и психологов в школу. Да уж, вам, чтобы понять это, нужна была стрельба? Так а для цельного понимания что еще нужно? Десятки трупов, подвешенных под школьных потолком?
Ведь можно придумать еще тысячу запретов – компьютерных игр или фильмов, придумать сотни наказаний, как за фотографии вписок, но это не изменит ровным счетом ничего, пока не будет предложена альтернатива, главным в которой будет декларация, утверждение человека рядом. "Возлюби ближнего как самого себя" – идеал, мечта, но понимание того, что он ближний и он такой же, как ты, – это то, к чему реально надо стремиться.
Иначе в центре мира остается лишь один человек – ты сам, который должен возвыситься над остальными. А методы этого возвышения, запрыгивания на потребительскую гору, современная культура предлагает в широком ассортименте. О том сделаны тысячи фильмов и компьютерных игр. Вот и аптечный юрист Виноградов расстреливал коллег для самоутверждения.
Но защитить достоинство, отстоять его не значит оскорбить, растоптать его же, но у другого человека. Нет, это значит, наоборот, принять другого, увидеть в нем не сартровский ад, но прежде всего человека. Без данного осознания любые запреты, наказания – попытки исправить ситуацию – будут недейственны, бесполезны.
Ведь жажда унижения рождается из чувства глубокой растерянности и потерянности, разочарованности в жизни как таковой, и тогда боль остается единственным способом, чтобы почувствовать себя живым, ощутить жизнь рядом. Так раньше пускали кровь, дабы спасти человека. Но человек современный – особенно подросток, воспитанный в культе потребления и гедонизма, — не способен поранить себя. Ему легче нанести боль другому, чтобы самоутвердиться, ощутить силу и жизнь. Это своего рода борьба, но изначально обреченная на поражение.
Унижение разъело все сферы нашей жизни. Мы наблюдаем его повсюду, будь то очередные санкции с обысками дипломатических посольств в Сан-Франциско или пенсионерка, трясущимися шишковатыми пальцами считающая рубли, чтобы купить килограмм картошки. Это мир, который мы сами создали, но постыдились его, затянув пленкой особого пути и мифического величия, которое нам втюхивают с экранов мордатые неадекватные криптопатриоты. И подростков тошнит от них желчью.
Но унизительные эмоции и вместе с тем лозунги о возвеличивании все равно оседают в подсознании, трансформируясь в разрушительные порывы, которые не могут быть остановлены в матрице тотального равнодушия, где никому ни до кого нет никакого дела, пока кухонный топорик не воткнется лично в твой лоб. И это, на самом деле, беда взрослых, их зона ответственности, которую будут искореживать, уничижать подростки, злые и разочарованные.
Да, мы, наконец, получили ту молодую шпану, что сотрет нас с лица земли. Даже больше: шпана сотрет с лица земли не только нас, но и самих себя, предварительно унизив. Ведь больше она ничего не умеет. Мы не сподобились ее научить.
via