Результаты действия ВКС в Сирии выглядят настоящей фантастикой

Российской военной операции в Сирии исполнилось два года. 30 сентября 2015 года Владимир Путин как Верховный главнокомандующий дал приказ начать удары по объектам «Исламского государства*». Главную роль в операции сыграла российская военная авиация – и легко заметить, что ее работа по целому ряду специфических характеристик оказалась на удивление эффективной. Как этого удалось добиться?

Результаты действия ВКС в Сирии выглядят настоящей фантастикой

Российской военной операции в Сирии исполнилось два года. 30

сентября 2015 года Владимир Путин как Верховный главнокомандующий дал

приказ начать удары по объектам «Исламского государства*». Главную роль в

операции сыграла российская военная авиация – и легко заметить, что ее

работа по целому ряду специфических характеристик оказалась на удивление

эффективной. Как этого удалось добиться?

Высокая интенсивность полетов – и ноль авиапроисшествий

Наиболее

выразительным показателем для оценки эффективности работы военных

летчиков является соотношение количества боевых вылетов к количеству

понесенных при этом потерь. Чисто статистически потери при боевом

применении любых войск, в том числе авиации, неизбежны. Но если

рассмотреть, что происходит в этом смысле с российской авиагруппировкой в

Сирии, обнаружатся поистине поразительные вещи. 

За время операции, по официальным данным, произведено более

28 тыс. боевых вылетов и около 99 тыс. ударов по боевикам. Потери же

ВВС РФ в Сирии на сегодняшний день таковы: три самолета (сбитый турецким

F-16 Су-24, а также Су-33 и МиГ-29К авиакрыла крейсера «Адмирал

Кузнецов») и пять вертолетов.

Важно различать, что есть боевые

(понесенные при столкновении с противником) и небоевые (вне таких

столкновений) потери. К примеру, истребители с «Кузнецова» упали, судя

по всему, без всякого внешнего воздействия, но несколько российских

вертолетов сирийским боевикам все-таки удалось сбить с земли.

И

все же, строго говоря, все потерянные ВВС России в Сирии самолеты можно

вынести за скобки и не учитывать в нашей статистике. Су-24 был сбит

турецким истребителем при не до конца выясненных обстоятельствах. Что

касается авиакрыла «Кузнецова», то оно совершило всего несколько сотен

вылетов – то есть доли процента от общего числа, и высокая аварийность в

данном случае говорит скорее о печальном состоянии Морской авиации, а

не о том, что происходит с авиагруппой на аэродроме Хмеймим.

Для

сравнения, за более чем девять лет войны в Афганистане был выполнен

почти миллион боевых вылетов, во время которых были потеряны 107

самолетов и 324 вертолета. Иначе говоря, при грубом округлении, на

каждые сто тысяч вылетов в Афганистане ВВС СССР теряли 10 самолетов и 30

вертолетов. Если бы такая же пропорция сохранялась в ВВС России во

время операции в Сирии, потери российской авиации должны были бы

составить два–три самолета и около десятка вертолетов. Оставим за

скобками тот важный факт, что в Афганистане советские самолеты летали в

условиях реального и тяжелого зенитного противодействия с земли, чего

наши летчики в Сирии практически не имеют.

А если вспомнить еще

более давние времена, а именно Великую Отечественную, то окажется, что

тогда до 60% советских самолетов были потеряны без какого-либо

воздействия противника – в результате аварий и катастроф.

Возрождение после развала

В

Сирии ВКС использовали: фронтовые бомбардировщики Су-24М,

многофункциональные истребители-бомбардировщики Су-34, дальние

бомбардировщики Ту-22М3, стратегические бомбардировщики Ту-95, Ту-160,

штурмовики Су-25, многоцелевые истребители Су-27СМ, Су-30СМ, Су-35С,

истребители-перехватчики МиГ-31, вертолеты Ми-8, Ми-24, Ми-28Н, Ка-52,

самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50,

самолет комплексной разведки Ту-214Р, самолет радиоэлектронной разведки и

РЭБ Ил-20М1. По данным Генштаба,

численность группировки ВКС в Сирии за время операции никогда не

превышала 35 самолетов. Это примерно один авиаполк. Можно отметить, что

это не какой-либо штатный авиаполк ВКС РФ, а условная «сборная» – в

авиагруппу привлекаются летчики разных подразделений со всей страны.

«Ни

одной катастрофы или серьезного летного происшествия с самолетами,

которые вылетали именно с авиабазы Хмеймим и с других аэродромов на

территории Сирии, не было вообще», – подтвердил газете ВЗГЛЯД военный

эксперт Виктор Мураховский.

«Были случаи, когда противник сбивал вертолеты армейской

авиации. Но это неизбежные потери, когда противник насыщен

автоматическими зенитными пушками и крупнокалиберными пулеметами.

Отмечались случаи пусков по вертолетам и переносных зенитно-ракетных

комплексов, и противотанковых управляемых ракет», – рассказал

собеседник. «Что касается именно фронтовой авиации, то они потерь не

имели, за исключением «удара в спину» со стороны турецких ВВС», – добавил он.

Если

судить по официальным данным, у ВКС вообще не было небоевых потерь. Не

сообщалось также о фактах выхода из строя техники в результате

авиационных происшествий.

Это стоит назвать без преувеличения

феноменальным показателем. Российские военные летчики, если верить

официальным данным (а нет оснований им не верить), не совершили в Сирии

ни одной критической ошибки, которая бы привела к потере машины. Ни один

из используемых ВКС РФ в Сирии аппаратов никогда критически не подвел с

технической точки зрения. Но дело в том, что техника неизбежно

подводит, а люди неизбежно делают ошибки, искусство командира лишь в

том, чтобы как можно сильнее минимизировать этот эффект. По крайней

мере, именно так считают военные летчики. Операция же в Сирии полностью

опровергает этот до последнего времени незыблемый постулат.

Все

это выглядит тем более удивительным, что с 1991 года до буквально

последних нескольких лет ВВС РФ пребывали в состоянии перманентного и

даже катастрофического развала. Были расформированы десятки знаменитых

авиаполков и дивизий, заброшены аэродромы, закрыты летные училища,

десятилетиями в войска не поступала новая техника, тысячи летчиков были

уволены из ВВС, а оставшиеся не могли подняться в небо из-за того, что в

частях отсутствовали запчасти и топливо. И вдруг, на этом фоне – такие

неожиданно достойные показатели в Сирии.

Что же позволило достичь

столь невероятных результатов – причем не только отсутствия потерь, но и

высокого числа вылетов и эффективности поражения противника?

По мнению большинства экспертов, своим успехом ВКС обязаны трем факторам.

Первый: высокий уровень техники и персонала

Эффективные

действия ВКС главный редактор журнала «Экспорт вооружений», сотрудник

Центра анализа стратегий и технологий Андрей Фролов объяснил новизной

российской техники, а также качественным ее обслуживанием. «Машины там

применяются либо нового производства, либо те, что прошли ремонт и

модернизацию», – сказал он газете ВЗГЛЯД.

Главком ВВС

(2002–2007), Герой России, генерал армии Владимир Михайлов считает, что

успехам ВКС в Сирии способствует высокое качество российских самолетов,

высокий уровень подготовки летчиков и безукоризненная работа всего

персонала, участвующего в подготовке и организации полетов. «Техника

очень надежная», – подчеркнул собеседник. «Американцы были в шоке, когда

узнали о количестве выполняемых нами вылетов. Им этого не понять», –

добавил он.

«Главная причина успеха – это возврат должного

внимания со стороны военно-политического руководства России к боевой

готовности и технической оснащенности российских Вооруженных сил», –

вторит бывшему главкому и Мураховский. Продемонстрирован новый уровень

управления боем, отметил эксперт и добавил:

«Из

национального центра управления обороной страны оперативная группа в

режиме реального времени взаимодействует с командованием группировки в

Сирии и с ВКС, которые работают непосредственно над полем боя. Она

получает картинку в режиме реального времени с беспилотников, с

некоторых космических средств, данные радиолокационной обстановки. В

общем, гигантская система управления совершенно нового типа, которой

раньше не было никогда у нас, и в Советской армии ее не было».

Эксперт

указал, что командование группировки представлено общевойсковыми

командирами, оперативные группы военных советников, которые действуют

при сирийских соединениях и некоторых частях, – это тоже общевойсковые

командиры.

«Также я бы отметил действия нашей системы

материально-технического обеспечения, которая на этом удаленном театре

военных действий сумела обеспечить нормальные условия для людей и

техники, бесперебойное снабжение всей номенклатурой – от горючего,

боеприпасов до вещевого обеспечения», – подчеркнул Мураховский.

Второй фактор – разведка

Как известно, в Сирии действуют все виды разведки. Глава Чечни Рамзан Кадыров еще в начале 2016 года заявлял,

что сражаться против ИГИЛ* авиации помогают сухопутные силы, в том

числе лучшие бойцы чеченского спецназа. Кроме того, бывший командующий

Сил специальных операций (ССО) Алексей Дюмин признавался «Коммерсанту»,

что лично выполнял боевые задания в странах дальнего зарубежья, скорее

всего, имея в виду как раз Сирию.

Работают разведгруппы, спецназ,

а также местная агентура, какую-то информацию передают и сирийцы,

перечисляет Фролов. «Безусловно, удары без разведки не наносятся, за

исключением ударов, которые выполняются в так называемом режиме

свободной охоты. Такие задачи тоже ставятся», – добавил эксперт. «И

беспилотные летательные аппараты, и самолеты радиотехнической разведки, и

Ту-214Р, которые имеют РЛС бокового обзора, и спутники – все

используется», – указал он.

Мураховский тоже подчеркивает

огромную важность разведки. «Задействованы и космическая, и воздушная, и

радиоразведка, и войсковая, и глубинная – которую, например, ССО

обеспечивают, и агентурная. По каждой цели составляется карточка, где

указаны источники, достоверность данных и так далее», – объяснил он.

«Известно,

что удары мы наносим по важным целям и только при подтверждении из

нескольких источников, в том числе и технических средств разведки.

Причем при подтверждении высокой степени достоверности», – рассказал

собеседник.

Эксперт напомнил, что эти данные понадобились не

только ВКС, но и ВМФ. «Для того, чтобы использовать высокоточное оружие,

например «Калибр» тот же, надо иметь точные разведывательные,

навигационные и топогеодезические данные», – отметил он.

«Цели,

которые разведывают наземный спецназ, разведгруппы, – это близкая,

тактическая глубина. В основном они работают для наземных,

правительственных войск, для ракетных войск и артиллерии, – поясняет

газете ВЗГЛЯД бывший командующий 4-й армией ВВС и ПВО генерал-лейтенант

Валерий Горбенко. – На оперативной глубине – это уже спутники,

беспилотники плюс агентура. Беспилотные средства разведки позволяют в

реальном масштабе отслеживать действия игиловцев, определять места

скопления».

Горбенко напомнил, что в нашей авиации давно

действует правило: самолету перед вылетом назначается две цели –

основная и запасная.

«Но благодаря данным с беспилотников уже в

воздухе может происходить не только нацеливание, но и перенацеливание.

Это позволяет наносить очень точные удары как управляемыми, так и

неуправляемыми средствами. Точность увеличилась в разы, практически

попадание с отклонениями один–два метра. Сразу же оценивают результаты

ударов. Как раз увеличение точности привело к увеличению общей

эффективности в разы», – сказал генерал.

Третий – задействованы сразу все рода войск

Как

подчеркнул Мураховский, высокая эффективность ВКС обеспечивается и тем,

что они действуют в Сирии не в одиночку, а при поддержке всех остальных

родов и видов войск. «Очень эффективно и успешно действуют и ССО, и

ВМФ, применяя, например, ракетные комплексы «Калибр». Несмотря на

проблемы с оснащением флота современными кораблями, он совместно с ВКС

обеспечил бесперебойное функционирование в высоком темпе так называемого

сирийского экспресса, то есть доставку техники и предметов

материально-технического обеспечения из российских портов в Латакию», –

считает Мураховский. Не стоит забывать про метеорологическое и

медицинское обеспечение.

Впрочем, Антон Мардасов, начальник

отдела исследований ближневосточных конфликтов Института инновационного

развития, считает роль ВМФ, в отличие от роли ВКС, не до конца успешной.

«Собственно, авиация себя показала замечательно: и летчики, и

вертолетчики, и истребители. Но были противоречивые моменты по походу

«Адмирала Кузнецова». Применение авианесущего крейсера для современного

флота – это, конечно, не самый сильный опыт. Этот поход имел более

учебно-боевые задачи – задел на будущее», – заявил он газете ВЗГЛЯД.

Как

считает Мардасов, важную роль в успехе сыграла и ставка России на

восстановление регулярной сирийской армии. Как пояснил эксперт:

«Вот

Иран в момент своего вмешательства в сирийский конфликт начал создавать

ополчение, то есть параллельные военным сирийским подразделениям

структуры. Россия же выбрала другой путь – она сразу стала «накачивать»

именно армейские структуры. Были, конечно, и поставки оружия ополчению,

но ставка была сделана на регулярные подразделения, точнее, на то, что

от них осталось».

Как подтверждает и Мураховский, подготовку

сирийских военных ведут наши танкисты, артиллеристы, связисты и целый

ряд других офицеров.

«Высокий уровень оперативного

искусства и тактики, который до этого сирийская армия никогда не

демонстрировала, достигнут благодаря нашей помощи,

в

том числе в подготовке командиров штабов и военных специалистов», –

подчеркнул собеседник. Мураховский подчеркивает, что все три упомянутых

экспертами фактора победы важны в комплексе, при провале одного из них

ни о каком разгроме противника говорить бы не пришлось.

Война выявила и ряд слабостей ВКС

Наши

военные стараются информацию о проблемах в ВКС не распространять – в

том числе чтобы не радовать боевиков, заявил газете ВЗГЛЯД военный

эксперт Антон Лавров. «Известен только фактор наличия проблем», – указал

он. Однако о некоторых пресса ранее все же сообщала.

В

частности, высокоточные крылатые ракеты поначалу в ряде случаев просто

не пускались. «Есть проблемы с авиационной техникой, в частности по

применению крылатых ракет воздушного базирования», – признавал в декабре 2015

года замкомандующего Дальней авиацией генерал-майор Анатолий Коновалов.

Однако в дальнейшем этот технический сбой устранили.

«Это общая

проблема, связанная с развитием военной инфраструктуры, – отметил Антон

Лавров. – Даже ракеты и бомбы со спутниковым наведением требуют

развернутых наземных функций корректировки, для увеличения точности.

Видимо, это сразу не было сделано и заняло какое-то время».

В марте 2016 года источники в Объединенной авиастроительной корпорации и ВКС сообщали о том, что в ходе операции возникали сбои в

работе оборудования новейших самолетов «Су». Отказы происходили в

системе управления самолетом и двигателях. Однако эти отказы, как

сообщалось, происходили по «мелочи» и «были в целом некритичными». В

этой связи их удавалось устранять по ходу, и никакого серьезного влияния

на действия авиации они не оказали.

Однако со многими проблемами справиться до сих пор не удалось. И одна из главных связана с высокоточными боеприпасами.

Резервы

свободнопадающих бомб (например, ФАБ-250 М-62 и ОФАБ-250) у нас,

образно говоря, почти безграничны, а вот высокоточных боеприпасов остро

не хватает, сообщил Лавров. В связи с этим такое вооружение «приходится

использовать практически с заводов, так как не созданы запасы», –

объяснил эксперт.

Остроту проблемы с боеприпасами удалось снизить за счет того, что с начала прошлого года ВКС, насколько известно, начали использовать крылатые

ракеты Х-35 (в боевой обстановке ранее не испытывались). Нюанс в том,

что эта ракета – противокорабельная. Специфическая траектория полета, а

также особенности характеристик радиолокационной головки самонаведения

значительно осложняют стрельбу по наземным целям. Это возможно, хотя и

очень дорого.

Оптимальным было бы применение корректируемых

авиабомб (КАБ), которые значительно дешевле высокоточного оружия. Но

дело в том, что запасы КАБ у России не так уж и велики, так как долгое

время считалось, что подобное вооружение понадобится в редких случаях.

Кроме

того, в России не так уж много пилотов, умеющих использовать КАБ.

Отдельно стоит отметить, что КАБ-500С отнюдь не дешев, по стоимости он

равен автомобилю премиум-класса. Поэтому, по данным прессы, такие бомбы

пришлось расходовать экономно – редкая цель в Сирии удостаивалась более чем одной КАБ, чего порой недостаточно для гарантированного уничтожения.

С

подобной проблемой сталкивались и американцы при широком внедрении

высокоточного оружия (1990-е годы). Для них решением стало внедрение

JDAM – комплекта оборудования на основе технологии GPS, преобразующего

имеющиеся свободнопадающие бомбы во всепогодные корректируемые

боеприпасы. С учетом огромных запасов ФАБ и ОФАБ для нашей страны это

могло бы стать относительно недорогим и простым выходом из ситуации,

однако в России пока ничего подобного не создано. По крайней мере, в

открытых источниках о создании такого оборудования не сообщалось.

Остро не хватает ударных беспилотников

В

связи с этим больший упор все еще делается на более дешевое оружие –

неуправляемое, отметил Лавров. Такими бомбами сложнее попасть по

движущимся мишеням, указал он и добавил:

«Мы не

НАТО и пока еще исключительно высокоточным оружием не действуем. С одной

стороны, это снижает затраты, с другой же – делает куда более уязвимыми

наши самолеты. Очевидно, что охота за мобильными целями – вооруженными

пикапами и просто малыми группами – сопряжена с риском для пилотов».

Ведь

летать приходится на малых высотах с риском напороться на огонь

зенитных пулеметов, ручных гранатометов и ПЗРК. Здесь как нельзя более

кстати могли бы прийтись ударные дроны. Вот только подобная российская

техника все еще находится в стадии испытаний. «Существует очень большая

проблема ударных беспилотников – их нет», – подчеркнул Лавров. В Сирии и

Ираке воюют дроны китайского и даже иранского производства. «Используют

самодельные беспилотники ИГИЛ и курды – все, кто угодно, а у нас они

по-прежнему находятся в разработке, и когда появятся – непонятно», –

посетовал эксперт.

Но отчасти и эту проблему все же решить

удалось. «В последние месяцы стали активнее использовать вертолеты, и с

поражением движущихся целей стало лучше, по моим впечатлениям», –

отметил Лавров. «Да и управляемого оружия появилось гораздо больше», –

добавил он. Ударные вертолеты отчасти перекрыли нишу беспилотников, но и

их в Сирии не так много. «Они более уязвимы, особенно днем, и не могут

долго находиться в воздухе, патрулировать», – указал эксперт.

Выявила

операция в Сирии и еще один недостаток. Выяснилось, что

тактико-технические характеристики и количество самолетов-заправщиков не

могут обеспечить российскую авиацию на дальних полетах. У нас массовая

нехватка заправщиков, а также пилотов, готовых к заправкам в воздухе,

отметил Лавров. Но для войны в Сирии это не особо важно, указал эксперт,

так как для всех дислоцированных на базе Хмеймим самолетов, кроме,

может быть, Су-25, дальность там вполне доступная. Однако данная

проблема выявилась при массовой переброске ВКС в Сирию в 2015 году и

выводе части войск в 2016-м, когда самолеты не дозаправлялись в воздухе,

а ограничивались только подвесными топливными баками.

«Удары с

воздуха и с моря по группировкам и инфраструктуре террористических

организаций ИГ** и «Джебхат-ан-Нусра» были точными и мощными,

эффективными, – заявлял в

мае 2016 года президент Владимир Путин. – Вместе с тем, и на этом мы

должны будем сосредоточить все наше внимание, операция в Сирии выявила и

определенные проблемы, недостатки. По каждому проблемному вопросу

должно быть проведено самое тщательное расследование, имею в виду

профессиональное расследование, самый тщательный анализ, а затем приняты

меры по устранению этих проблем».

* Организация, в отношении которой судом принято

вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете

деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ "О противодействии

экстремистской деятельности"