Как это случилось с Крымом в 1954-м: "Я думаю, возражений не будет?"

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

В порядке помощи Совету Федерации, где разрабатывается законодательный акт о признании недействительной передачи КрымаУкраине в 1954 году, мне хотелось бы, во-первых, напомнить об опубликованных 13 лет назад свидетельствах непосредственного участника тех событий — Дмитрия Шепилова, который между 1954 и 1957 годами был восходящей звездой советской политики. Иностранные корреспонденты в Москве даже называли его — пусть с преувеличением — "третьим человеком в Кремле".

А дальше будет и "во-вторых", и даже "в третьих" — из серии неопубликованного.

"И только Молотов…"

Для начала я напомню эпизод из опубликованных в 2001 году мемуаров Дмитрия Шепилова под названием "Непримкнувший". В описываемый момент он был главным редактором "Правды".

Эпизод этот (привожу его с сокращениями) автор использует как пример "менеджерского стиля" Никиты Хрущева: "Будучи до крайности честолюбивым человеком, он хотел, чтобы после перевода его на работу в Москву украинский народ видел в нем своего щедрого "шефа" и "покровителя". Этими чувствами и продиктован был ряд мер со стороны Хрущева, на которых была явная печать заискивания перед украинскими кадрами и которые, в отдельных случаях, противоречили конституционным устоям советского государства. Последующий ход событий показал глубокое заблуждение Хрущева, что на Украине он — любимый отец. (…)

Одной из мер "завоевания" на свою сторону Украины было хрущевское решение вопроса о Крыме.

Приближались торжества, посвященные 300-летию воссоединения Украины с Россией. (…) В этой связи празднично прошли юбилейные сессии Верховных Советов УССР и РСФСР. Украинская республика и город Киев были награждены орденами Ленина. Киевский театр им. Шевченко показал в Большом театре свои лучшие оперы и балеты. У Киевского вокзала в Москве заложен был камень будущего монумента в честь воссоединения. В Москве и в Киеве состоялись грандиозные военные парады и демонстрации. Словом, делалось все необходимое во имя благородной цели — дальнейшего укрепления дружбы двух крупнейших народов и всех других народов Советской страны.

Но Хрущеву хотелось от себя преподнести Украине подарок на золотом блюде, чтобы вся республика знала о его щедрости и постоянной заботе о преуспеянии Украины.

В Большом Кремлевском дворце шло одно из многочисленных тогда совещаний по сельскому хозяйству. За столом президиума находились все члены Президиума ЦК и секретариата ЦК. В перерыве, как обычно, члены Президиума и секретари собирались в двух комнатах, примыкавших к трибуне президиума Большого зала (…) Обсуждались один, другой неотложные вопросы. Вдруг Хрущев внес предложение: в связи с празднованием 300-летия передать Крымскую область из Российской Федерации в состав Украинской Республики.

— От Крыма до России далеко, — сказал он. — Украина ближе. Легче будет вести всякие хозяйственные дела. Я уже кое с кем говорил на этот счет. У украинцев, конечно, слюнки текут, они будут рады-радешеньки, если мы им Крым отдадим. С Федерацией Российской тоже, я думаю, договоримся. Надо только обставить это все с умом: чтобы Верховные Советы обеих республик просили союзный Верховный Совет сделать такую передачу. А Ворошилову надо все это провести по-доброму через Президиум Верховного Совета СССР. Я думаю — возражений не будет?

Конечно, предложение Хрущева было неправильным, ибо оно грубо попирало и исторические традиции, и ленинские национальные принципы в партийном и государственном строительстве. (…)

С 1918 г. Крым (Республика Тавриды, Автономная Крымская Республика, Крымская область) входил в состав Российской Федерации. Здесь десятилетиями сложились прочные связи с плановыми, финансовыми, культурными и другими организациями Российской Федерации.

Но главное и решающее — это этнический состав области. Конечно, при социалистическом строе, в условиях нерушимой дружбы народов решение территориальных вопросов не представляет трудностей и не может вызывать социальных конфликтов. Полюбовно проходило территориальное размежевание среднеазиатских республик, полюбовно Казахстан передавал часть своей территории Узбекистану, и т.д.

Но при осуществлении любой такой меры партия и правительство всегда учитывали совокупность всех обстоятельств, чтобы не допустить ущемления прав какой-либо нации, национальной группы или народности, особенно малой. Известно, что в соответствии с принципами советской Конституции даже районы с небольшим по численности, но особым по национальному составу населением выделены в автономные национальные округа. (…)

Когда Хрущев вносил свой проект о передаче Крыма Украине, население Крымской области насчитывало 1 миллион 200 тысяч человек, из низ 71,4 процента составляли русские, 22,2 процента — украинцы, и 6,4 процента другие национальности. И тем не менее, когда Хрущев задал свой вопрос: "Я думаю, возражений не будет?" — Н. Булганин, А. Микоян, А. Кириченко, Л. Каганович и другие откликнулись возгласами: "Правильно! Принять! Передать!" И только стоявший у дверей в соседнюю комнату в ожидании какого-то телефонного разговора В. Молотов сказал, ни к кому не обращаясь:

— Конечно, такое предложение является неправильным. Но, по-видимому, придется его принимать.

Так появился на свет Указ от 19 февраля 1954 г. о передаче Крымской области из РСФСР в состав УССР. Несостоятельность изложенных в Указе мотивов такой передачи: общность экономики, территориальная близость, наличие хозяйственных и культурных связей — была для всех очевидна. И все же Указ появился. И в Крыму начали переделывать вывески на украинский язык, вводить радиовещание, газеты на украинском языке и т.д.

(…) Но дело в том, что это был один из первых актов хрущевского субъективистского, произвольного подхода к решению государственных вопросов.

Хрущеву хотелось сделать Украине в связи с юбилеем подарок и этим положить на чашу весов своей, как ему казалось, славы на Украине еще одну гирьку. Это было явным и грубым нарушением принципов национальной политики партии и государства. И, конечно, не только В. Молотов, подавший свою реплику, но и другие (русские, украинские, белорусские, грузинские и т.д. коммунисты) понимали принципиальную неправильность и нецелесообразность такого акта со всех точек зрения.

Но стоит ли на Президиуме из-за этого спорить? Да еще на первых порах. Сразу после смерти Сталина, когда все условились стараться сохранять "единство", не осложнять положения в руководстве. Стоит ли?"

Чей Суэцкий канал

Последний абзац хорошо показывает, какой была ситуация в Кремле, почему возражал только Молотов, да и он не очень настойчиво. Писались эти строки, видимо, сразу после отставки Никиты Хрущева в 1964 году, не позже конца 60-х. Но Шепилов возвращался к теме и далее.

Скоро должна выйти книга — опыт художественной и политической биографии Шепилова, называться она, видимо, будет "Советский Кеннеди". Толчком к ее написанию послужило то, что стал доступен личный, домашний архив Шепилова.
Вот эпизоды из "Советского Кеннеди":

"В конце жизни, прежде всего на рубеже 80-х — 90-х годов, Шепилову постоянно приходилось отвечать на вопрос: что в СССР пошло не так, где корни всех бед. Он отвечал, предварительно — если было время на подготовку — готовя краткие шпаргалки для предстоявших лекций. Некоторые, видимо, использовались по несколько раз.

И вот вам такая шпаргалка о решении Хрущева, последствия которого чувствуются уже в нашу эпоху. (…) Было выступление, исходя из подколотой к записке газетной вырезки, в апреле 1992 года или вскоре после этого. (…)

"О Крыме. (…) Перерыв. Приподнялись чай пить. И вдруг Хрущев:

Я думаю, надо Крым отдать Украине.

Все остолбенели:

А. Крым никогда не входил в состав Украины,

Б. Украинцы никогда не составляли там не только большинства, но и значительной прослойки. (…) Все молчат.

В эти дни, вместе с Христом, воскресить бы Хрущева и привезти в:

1. Нагорный Карабах,

2. Грузия,

3. Азербайджан,

4. Молдова-Приднестровье…

И спросить: ну, как? Постепенно слились?

За все годы не было случая передачи целой области…"

Тут записка обрывается.

Как эта проблема оказалась частью лекции? Шепилов, оказывается, в те дни был депутатом Верховного Совета от Крыма. В том числе от моряков Черноморского флота. И в начале 90-х многие начали интересоваться: а депутата тоже не спросили, передавать или нет? Как видим, и его, даже для порядка, не спросили".

Здесь надо еще пояснить, что насчет "слияния народов" — это, опять же из архивных записок Шепилова, ссылка на его личный разговор с Хрущевым сразу после упомянутого заседания, где новоявленный наследник Сталина пытался аргументировать свое решение тем, что дальше будет коммунизм и национальные различия не будут иметь значения. Они с Шепиловым в ту пору часто говорили один на один, Шепилов пытался влиять на Хрущева — и в 1957 году довлиялся вместе с Молотовым и многими другими до скандальной отставки.

В 1956 году, когда Шепилов был министром иностранных дел, в нашей истории был еще один актуальный сегодня эпизод, касавшийся, как ни странно, Египта. Цитируем дальше "Советского Кеннеди":

"Итак, сразу после отъезда Шепилова из Египта уверенный в себе Насер национализировал (26 июля) Суэцкий канал. Великобритания и Франция ввели против Египта санкции и начали военные приготовления.

Как и всякий кризис такого рода, Суэцкий бросал людей в дрожь буквально каждый день — все время происходило что-то новое. Я не буду переписывать вышедшие на эту тему книги и строки энциклопедий, скажу лишь коротко, что в этой истории есть один эпизод, к которому Дмитрий Шепилов имел прямое отношение — Суэцкая конференция в Лондоне. Эпизод предельно интересный. Она проходила 16 — 23 августа, Шепилов был там главой делегации.

Поразительно, но, изучая ту историю, видишь в очередной раз какие угодно аналогии с недавним "украинским" кризисом. Возникает даже впечатление, что мир с тех пор ничуть не изменился.

Во-первых, на каком ключевом принципе строилась позиция Москвы, изложенная в Лондоне Шепиловым в написанной им речи (он все свои речи всегда целиком писал сам)? Мы уже упомянули в предыдущей главе, что принцип права на самоопределение народов был Шепиловым обозначен как основной для советской внешней политики — идущий впереди всех прочих. Самоопределение означает, что народу виднее, в составе какой империи или государства ему состоять и кто им должен управлять.

Во-вторых же: ведь Крым… извините, Суэцкий канал — это еще и вопрос о том, кому должна принадлежать собственность, пусть и на поменявшей принадлежность территории, но такая, на которую прежние хозяева затратили определенные, и немалые, деньги. Как тут быть?

Из речи Шепилова на Лондонской конференции (и моих с ним разговоров) ответ получается такой: канал строился руками сотен тысяч египтян, вся зона вокруг него полита их потом и кровью. Поэтому канал принадлежит им.

(…) Но основные споры на эту тему тогда разворачивались по мере освобождения народов от колониализма. (…) И вот на Суэцкой конференции мы видим четкую позицию, фактически прецедент, со стороны немаловажной державы.

Или держава стала немаловажной в том числе и благодаря этой позиции, а не только победе во Второй мировой?"

Конец цитаты. Результатом стойкости тогдашней Москвы на Суэцкой конференции и после нее (а за канал Англией и Францией была начата война с Египтом) стало, среди прочего, падение британского правительства и всей Четвертой республики во Франции. А канал и сегодня египетский.

РИА Новости