«Коммуникация победила стыд»: Максим Кронгауз о «языковых» скандалах и «вреде» грамотности

В книжном клубе «Петровский» с лекцией выступил один из самых известных лингвистов страны Максим Кронгауз - профессор, заведующий кафедрой русского языка РГГУ, специалист в области структурной и прикладной лингвистики. Речь он вел об отношениях общества и языка.О  борцах за грамотность  С 2000-х годов русский язык стал популярной темой, волнующей и будоражащей. Например, в конце прошлого века основным был вопрос, почему у нас нет обращения. Предлагалось ввести «сударь – сударыня», но обращения у нас  сих пор нет. А вот в начале 2000-х стали возникать дискуссии, причем бурные, даже скандалы.
  Думаю, все слышали о Grammar Nazi (граммар наци) – борцах за грамотность. У них есть целые сообщества со своей символикой и акциями, которые проходят в социальных сетях. Стандартной фразой, с которой начинается очередной скандал, является: «Я не граммар наци, но…». И дальше следует что-то вроде «..за ться в этом случае убивал бы». В последнее время к Grammar Nazi относятся плохо, называют их троллями, и это в общем-то так и есть. Сегодня два самых «больных» и обсуждаемых пункта орфографии – это «также/так же» и «ться/тся», для их различения созданы специальные сайты. Все помнят о «языке падонкоф». «Падонки» были довольно грамотными людьми. И их игры воспринимались как нарушение запретов, что было очень популярно в 90-е годы. Люди, выходя в интернет, столкнулись с очень важной проблемой. Стало ясно, что грамотность и коммуникация в каком-то смысле мешают друг другу. Советская школа учила нас, что делать орфографическую и пунктуационную ошибку стыдно и позорно. И этот стыд, заложенный в людей, конечно, мешал коммуникации, потому что грамотно писать может очень небольшое количество людей. Просто потому, что люди, окончив школу, практически не писали. В интернете же стали использовать письмо для общения. Все больше и больше людей приобщалось к этому. И тут оказалось, что этот стыд мешает людям писать. Возникла дилемма: либо я сижу и не пишу, либо я пишу, но перестаю стыдиться. Коммуникация победила стыд. И в частности, с помощью «языка падонкоф», искажения орфографии - это облегчило коммуникацию. Человек мог сказать: конечно, я допустил ошибку, но ведь это шутка, я так играю. Различить шутку и неграмотность стало невозможно. В этом смысле искажение орфографии помогло преодолеть чувство стыда и упростило переход к легкой, а иногда и тяжелой, неграмотности. Мода на «язык падонкоф» сошла в начале десятых годов ХХI века. Сегодня человек пишет в силу своей собственной грамотности. И Grammar Nazi, нападая на людей, забывают, что этот стыд прошел. Упрек в ошибке воспринимается скорее как помеха разговору, чем повод для смущения.  О скандалах орфографических….Но битвы за грамотность продолжаются. Часто спорят на тему, можно ли допускать ошибки и быть при этом специалистом в своей области. Я присутствовал при трех таких мощных дискуссиях. Первая – когда певица Елена Ваенга написала текст по поводу  Pussy Riot с огромным количеством ошибок. Вторая – вокруг известного врача, который сделал ошибку в слове «серебряный». Последний случай был вообще замечательным: министр культуры города Москвы совершил ошибку в написании «ться/тся». Защитники грамотности, придя в эту дискуссию, немедленно потребовали, чтобы он подал в отставку.

Много спорных моментов связаны с употреблением определенных слов. Это посты из серии «я не граммар наци, но я убивал бы тех, кто…». Например, по поводу слова «кушать» - его можно употреблять только в словосочетании «кушать подано». Или возникает агрессия в отношении тех, кто использует уменьшительные суффиксы – «колбаска», «мяско», «сырок». Обилие таких слов характерно для невысокой, бытовой культуры. Много агрессии выплеснулось и в отношении беременных или молодых мам, на форумах которых есть много слов типа «овуляшечки», «беремнюшечки». Я как-то выступил в защиту этих женщин, сказал, что если есть у них потребность таким образом выплескивать чрезмерную сентиментальность, это не значит, что над ними надо издеваться. Тем более что, как правило, это происходит в специальных интернет-сообществах. Жаргон всегда кажется странным и смешным. В этом смысле странно, что «язык падонкоф» с его хулиганством и матерщиной вызывал гораздо меньше негативной реакции, чем «мамский». Тоже любопытное свойство нашего общества: больше ненавидеть сентиментальность, чем грубость. …и не толькоЕще один тип скандалов, самый бурный, - скандалы политические, но связанные с языком. В постсоветской истории их было много. Причем в России они связаны почти со всеми новыми государствами, прежде всего, с названиями столиц и стран. И заканчивались эти скандалы по-разному. Например, одним из первых возник скандал с написанием названия столицы Эстонии – города Таллина. Традиционно по-русски его писали с одним Н. Но по просьбе эстонских коллег было принято написание с двумя Н. Это было политическое решение. Позднее Виктор Черномырдин подписал решение продолжать писать «Таллин» с одним Н. Возникла путаница: как же надо писать? Тут возникает вопрос: должны ли мы учитывать пожелания наших иностранных коллег и менять что-то в русском языке? Аргумент культурный и лингвистический таков: нет, не должны. Почему мы пишем и говорим «Париж», и французы не требуют, чтобы мы писали и говорили «Пари»? И итальянцы не требуют написания и произношения «Рома». Разумный ответ состоит в том, что это не политический вопрос. Никто не хочет принизить город Таллин, но нам комфортнее писать с одним Н, потому что мы так привыкли. На самом деле языковая привычка – вещь чрезвычайно важная.  
Существуют и другие примеры: «Беларусь» вместо «Белоруссии» и «Молдова» вместо «Молдавии». Мы перешли на новое написание. При этом по-прежнему остались «белорусы» и «белорусский язык», а также «молдаване» и «молдавский» язык. Такой переход таит много ловушек. Самый острый скандал – конечно, употребление предлогов в случае «на\в Украине». Необычное употребление предлога «на» связано с этимологией слова – «окраина». А ведь исключения всегда касается близкого и важного. Например, про главные горы страны мы говорим «на Кавказе», хотя про горы надо говорить «в». Есть ли в употреблении предлога «на» момент политического неуважения к Украине? Опять же нет, это сила привычки. Но сейчас употребление предлога стало своеобразным маркером. Посмотрите: в тех СМИ, которые придерживается официального мнения, говорят «на», в тех, кто разделяет позицию украинских властей, - «в». Так дискуссия о предлоге вылилась в политическую дискуссию. Другое дело, что в ней участвует небольшое число людей. А большинству носителей языка все равно, как решается вопрос. Они просто привыкли к предлогу «на» и не вносят сюда политической составляющей.