Прошедший Долину смерти
Владимир Колобов,
кандидат филологических наук,
г.Воронеж
Передо мной лежат пожелтевшие страницы личного дела А.В.Жигулина, обнаруженные недавно в архиве Воронежской областной писательской организации. Это две небольшие папки, датированные 1961 годом. В них – личный листок по учёту кадров, автобиография поэта, его характеристика, рекомендации для вступления в Союз писателей СССР, справка об опубликованных произведениях, выписка из протокола общего собрания писательской организации и другие бумаги. Сразу стало ясно, что этот материал имеет несомненную краеведческую ценность.
…Раннее детство будущего поэта прошло в селе Подгорное на юге Воронежской области, где его отец, Владимир Федорович Жигулин, работал начальником районной почты. В 1937-м семья переехала на родину его матери Евгении Митрофановны Раевской – в Воронеж. Здесь одиннадцатилетний школьник Толя Жигулин услышал известие о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. Здесь испытал все тяготы военного лихолетья: бомбёжки, эвакуацию, разлуку с близкими, скитания по сёлам, холод и голод.
По иронии судьбы, первая публикация старшеклассника Анатолия Жигулина, стихотворение «Два рассвета» («Тебя, Воронеж, помню в сорок третьем...»), появилась 29 марта 1949 года на страницах многотиражной газеты «Революционный страж» – органа политчасти областного Управления МВД. Спустя полтора месяца, 15 мая, областная газета «Коммуна» напечатает другое его стихотворение – «Пушкинский томик».
А следующей публикации начинающему поэту, по не зависящим от него причинам, пришлось ждать более пяти лет.
В сентябре 1948 года Анатолий Жигулин вступил в ряды подпольной марксистско-ленинской организации КПМ – Коммунистической партии молодёжи, созданной учениками одной из воронежских школ. Молодые люди изучали биографии и труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Читали запрещённое «Письмо к съезду», в котором Ленин давал нелицеприятную характеристику Сталину. Успели изготовить несколько рукописных журналов, в которых излагались задачи организации, помещались статьи, стихи и рассказы членов КПМ.
Они и не подозревали, что организация едва ли не с первых дней существования находится «под колпаком» органов госбезопасности, что каждый их шаг тщательно контролируется.
17 сентября 1949 года в Воронеже была проведена беспрецедентная по масштабам операция, в результате которой чекисты задержали и доставили в Управление МГБ более 70 человек. Большинство после первых допросов и взятия с них расписок о неразглашении сведений были отпущены. Аресты продолжались вплоть до апреля 1950 года. Всё это время руководители и наиболее активные члены КПМ содержались во Внутренней тюрьме областного Управления МГБ, где подвергались изнурительным, часто – ночным, допросам, а некоторые даже и пыткам.
24 июня 1950 года участники «дела КПМ» были приговорены Особым совещанием при МГБ СССР (внесудебный орган, имевший полномочия рассматривать уголовные дела по обвинениям в общественно опасных преступлениях) к различным срокам заключения в исправительно-трудовых лагерях.
Анатолия Жигулина признали виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-10-1 (пропаганда и агитация, направленные к подрыву Советской власти), 58-11 (участие в антисоветской организации) и 19-58-8 (совершение террористического акта против представителей партии и Советской власти) тогдашнего УК РСФСР. Последняя статья – за стрельбу из нагана в портрет Сталина – «тянула» на высшую меру наказания (расстрел). Но Жигулину «повезло»: в тот момент смертная казнь в СССР была отменена.
Личное дело поэта Анатолия Жигулина
В автобиографии поэт скупо сообщает: с сентября 1949 года по август 1951 года трудился рабочим на строительстве железной дороги в Иркутской области (Тайшетстрой), а с августа 1951 года по июль 1954 года – горным мастером на стройках в Магадане и посёлке им. Белова Хабаровского края (Дальстрой). Тайшетстрой и Дальстрой в те годы являлись структурными частями ГУЛАГА (Главное управление лагерей и мест заключения МВД СССР). Пересыльные тюрьмы, этапы, изнурительный труд, побои и унижения…
Как вспоминал Жигулин, самое страшное испытание его ждало на Колыме. Урановый рудник Бутугычаг, местное название – Долина смерти. Здесь на его глазах люди получали смертельную дозу радиации и ежедневно умирали в тяжких мучениях от лучевой болезни в «лечебной» спецзоне.
В июле 1954-го Жигулина освободили по амнистии, а через два года – полностью реабилитировали. «Встреча с Воронежем» – так называлось одно из самых первых стихотворений, написанных им на воле:
Вот переулок у «Заставы».Писатель Леонид Жуховицкий заметил: «Никогда Анатолий Жигулин не искал, о чём бы написать, не «изучал жизнь», не гнался за острыми ощущениями. Подлая система позаботилась о биографии большого поэта, Жигулину оставалось только им стать. Он и стал».
Я много лет мечтал с тоской
К твоим булыжникам шершавым
Припасть небритою щекой.
О город юности бессонной!
Чем дышишь ты и чем живёшь?
Быть может, в ватнике казённом
Меня теперь не узнаешь?
Я жил в тайге угрюмым зверем,
В глухих урановых горах:
Я знаю, Город, ты не верил,
Что я преступник или враг.
Вернёмся, однако, к личному делу Анатолия Жигулина.
В рекомендации члена Союза писателей СССР Владимира Гордейчева читаем: «Анатолий Жигулин – автор двух сборников стихотворений, изданных в Воронеже. Последняя книжка, вышедшая год спустя после первой, говорит о значительном росте молодого поэта. Лучшие стихи её («Треска», «Рельсы», «Костыли», «Песня» и другие) написаны со зрелым мастерством. Я уверен, что Анатолий Жигулин напишет ещё немало добротных книжек».
А вот слова из рекомендации ответственного секретаря Воронежского отделения Союза писателей СССР Константина Локоткова: «Из поэтов Воронежа Анатолия Жигулина считаю наиболее подготовленным к приёму в члены Союза писателей. У него свой голос, искренний, проникновенный, и пишет он о современности, о нашей славной молодёжи. Это для него – главная тема творчества».
Строки из рекомендации члена СП СССР Анатолия Абрамова:
«Стихи Анатолия Владимировича Жигулина уже несколько лет появляются в нашей печати. Ещё до выхода его первой книги «Огни моего города» (Воронежское книжное издательство, 1959 год) А. Жигулин стал известен в литературной среде и, в какой-то мере, среди молодёжи, любящей поэзию, как интересный поэт, поднимающий важные вопросы жизни, труда и борьбы. Вера в человека, в его счастье, в труд человека, в дружбу, любовь, делающие людей сильнее и чище, помогающие им переносить самые суровые испытания, простота и искренность в выражении всего этого душевного мира современников великой эпохи – таковы, говоря кратко и, конечно, общо, характерные особенности поэзии А. Жигулина».
В протоколе общего собрания членов Воронежского областного отделения Союза писателей РСФСР от 24 октября 1961 года записано:
«Слушали: заявление поэта Жигулина Анатолия Владимировича с просьбой принять его в члены Союза писателей. Докладывает тов. Локотков К.П. Выступили: В. Гордейчев, А. Абрамов, Ф. Волохов, В. Петров. Постановили: рекомендовать в члены Союза писателей РСФСР Жигулина Анатолия Владимировича. Просить Правление СП РСФСР принять его в члены Союза писателей».
Как свидетельствуют записи в дневнике Жигулина – он вёл их на протяжении всей послелагерной жизни практически ежедневно, – собрания как такового в тот день не было. Руководитель писательской организации собрал мнения своих коллег методом опроса. Но это ни в коей мере не снижает значимости события.
Особо хотелось бы отметить роль Анатолия Михайловича Абрамова в судьбе и творчестве поэта. Известный в ту пору критик, поэт и учёный, талантливый и неравнодушный человек, Анатолий Абрамов был одним из первых, кто заметил и высоко оценил его стихи. Вот выдержки из статьи «Один из молодых», опубликованной в газете «Литература и жизнь» 1 февраля 1961 года:
«Мы сейчас всё чаще говорим о четвёртом поколении советских поэтов. К сожалению, разговор нередко ведётся узко. Упоминаются Е.Евтушенко, А.Вознесенский и ещё два-три имени, что, конечно, мешает понять истинное лицо этого поколения. Думая об этом, хочется рассказать об Анатолии Жигулине, молодом инженере-строителе, уже лет пять серьёзно выступающем в поэзии и выпустившем в Воронеже книгу «Огни моего города». Книга А.Жигулина сразу нашла своего читателя. Несмотря на то, что она поступила только в магазины Воронежского книготорга, в продаже её уже нет. На недавнем диспуте о младшем поколении советских поэтов в Воронежском университете стихи А.Жигулина получили высокую оценку».
Обращает на себя внимание эзопов язык, который использовал опытный критик, чтобы рассказать о нелёгкой судьбе молодого автора. Он говорит о некой «работе юноши в Сибири», о «дальних дорогах», о «стройке под Иркутском» и «золотых приисках Колымы», приводит названия стихов – «Рельсы», «Случай на руднике», «У костра» и другие. Обилие красноречивых деталей позволили читателям газеты самим сделать вывод о том, в связи с какими обстоятельствами вчерашний воронежский студент оказался в столь отдалённых местах, и чем ему пришлось там заниматься.
Узы крепкой мужской дружбы и сотрудничества связывали Анатолия Жигулина и Анатолия Абрамова на протяжении всей жизни.
Осенью 1961 года произошло событие, во многом предопределившее дальнейшую судьбу Жигулина, – он познакомился с выпускницей филфака ВГУ Ириной Неустроевой, кстати, аспиранткой А.М. Абрамова. Именно ей, хрупкой на вид, но сильной духом женщине, было суждено стать его возлюбленной, его Музой. Именно ей посвящены десятки лучших его стихотворений, вошедших в сокровищницу лирической поэзии ХХ века («Хозяйка», «Две родинки, две отметинки...», «Ты о чём звенишь, овёс...», «Жизнь прекрасна и коротка...», «Летящие дни», «У больничного окна», «Счастливая примета» и другие).
В марте 1962 года Анатолия Жигулина приняли в Союз писателей РСФСР. А через год вышел в свет его первый «московский» сборник стихов – «Рельсы», который собрал множество положительных отзывов критики. Тогда же Жигулин поступает на Высшие литературные курсы Союза писателей СССР. С этого времени он живёт и работает в Москве.
В последние годы поэт жил бедно, практически – в нищете. Как он горько шутил, «стихи, к сожалению, прокормить не могут, они могут только напоить, да и то не всегда...»
А.В.Жигулин. Начало 1990-х годов
Накануне 70-летия Анатолия Владимировича у него в гостях, на московской квартире в Протопоповском переулке, долгое время носившем название Безбожный, побывал воронежский журналист Вадим Кулиничев. Вернувшись домой, он расшифровал диктофонную запись беседы. Получилась горькая и, как оказалось, предсмертная исповедь поэта.
– Как живут писатели, которые пишут обыкновенно то, что они и раньше писали? – начал рассказ Жигулин. – Возьмём поэтов, потому что я, в общем-то, более всего поэт. Раньше худо ли, бедно ли, но я издавал в год одну книгу. Маленькую ли, большую – всё равно она давала гонорар. На эти деньги можно было жить. Когда у меня вышла книга «Чёрные камни» – это, правда, не поэзия, а проза, – случилось так, что в разных московских издательствах она была издана шесть или семь раз. И, страшно сказать, никто не поверит, у нас с Ириной на сберегательной книжке было около 100 тысяч рублей! Мы думали, нам хватит их до конца жизни. Но они – «сгорели». И когда случилась эта «великая капиталистическая революция», перестали печатать стихи. Почему? Разве исчез наш читатель? Неправда! Он не исчез. Просто тот класс, та прослойка, которая покупала наши поэтические книги, обнищала.
Жигулин показал собеседнику одну из записей в своём дневнике: «9 декабря 1999 года, четверг. Кончилась примерно неделя голодного времени. Ира получила наши с ней пенсии и купила еды...»
В той, исповедальной, беседе с Владимиром Кулиничевым, он снова признался в любви к родному городу:
– Люблю Воронеж. Это моя опора – жизненная, творческая, философская. Именно в Воронеже я нахожу утешение всем своим бедам, несчастьям, всем несправедливостям жизни. Кажется: вот поеду в Воронеж – и у меня всё будет хорошо. Вспоминаю воронежские сады, Дон, Семилуки, как мы с мамой ходили за маслятами. Вспоминаю дорогих моему сердцу друзей… И на душе, пусть на время, становится спокойнее.
Он умер 6 августа 2000 года, «после тяжёлой и продолжительной болезни». За такими словами обычно скрывается рак. Спустя полвека его настиг урановый рудник Бутугычаг. И – не пощадил.
Похороны состоялись 10 августа на Троекуровском кладбище столицы. По свидетельству очевидцев, они были скромными, как и сама земная жизнь поэта.
Источник: газета «Коммуна» № 1 (26390) |, 6 января 2015 года