Константин Гаазе: Почему у Кремля и правительства нет антикризисной программы

 


В 2015 году страну ждут перемены, которые практически не оставят места рыночной экономике



Если я скажу вам, что о возможной девальвации рубля в 2014 году власти знали пять лет назад, вы, наверное, мне не поверите. Но это действительно так. В октябре 2009 года замминистра экономического развития Андрей Клепач (сейчас он работает в ВЭБе) написал премьеру Владимиру Путину большую бумагу, посвященную стратегии выхода страны из предыдущего экономического кризиса. Клепач построил простую модель: вот разные сценарии роста цен на нефть, а вот результаты, которые государство получит, используя те или иные инструменты экономической политики.
Получилось, грубо говоря, следующее. Если при выходе из кризиса ставить во главу угла инфляцию, постоянно стерилизуя денежную массу, откачивая деньги из экономики, — можно задушить ее. Она будет вести себя вяло, перестанет отзываться на стимулы, откажется от кредитов и постепенно заглохнет. Если дать экономике деньги, отказавшись от жесткой антиинфляционной политики, то курс рубля сначала резко укрепится, способствуя снижению ставок по кредитам, росту импорта и загниванию российского реального сектора, а потом, когда сальдо платежного баланса страны станет отрицательным, резко ослабнет.

Власти тогда поставили на второй вариант, согласившись на сохранение умеренного стимулирования экономики и разумное, как тогда казалось, расширение денежной массы. Проблему девальвации рубля решили проблемой не считать: граждане доверяют государству и привыкнут к скачкам курса. Когда рубль начнет падать из-за того, что Россия покупает больше, чем продает, паники не будет.
В итоге, пять лет спустя страна получила обе проблемы в одном флаконе: и затухание роста, и обвал национальной валюты, причем обе проблемы оказались гораздо серьезнее, чем можно было тогда представить.