Что необходимо изменить в экономической политике Казахстана?
Директор консалтинговой компании «Almagest»
Сегодня я хотел бы вынести на обсуждение некоторые изменения, которые касаются экономической политики Казахстана. Эти изменения должны быть обязательно приняты в 2015 году, если мы хотим достичь успеха и, как говорится, «до шлема добраться».
Считаю эти изменения очень существенными, и ввести их следует в двух плоскостях. Первая плоскость - это приоритеты, которые стоят между импортозамещением и экспортным развитием. Я уже не раз говорил о том, что эти шаги нужно было сделать еще 10 лет назад. Но никогда не поздно начать. И поэтому считаю, что в Казахстане должны сместиться акценты в части импортозаместительной политики с поддержки местных производителей против импортеров в сторону поддержки экспортирующих организаций и компаний. Сделать это следует по той причине, что Казахстан вступилв ЕАЭС и на самом деле в силу объективных причин существенно уменьшилось количество инструментов для защиты от российского импорта. С одной стороны это, конечно, является угрозой, а с другой стороны – хорошей возможностью.
Здесь позволю себе короткое отступление, почему я считаю, что ЕАЭС – это полезно. Потому, что когда-то экономике нужно выходить из песочницы. Невозможно на десятилетия вперед загородиться пошлинами и сидеть там, в своем мирке. Либо тогда нужно признаться, что мы никогда не будем расти и будем жить за счет того, что имеем, как придется, может быть, даже достаточно длительное время с учетом нашего маленького населения. Но будет трудно. Поэтому рано или поздно все равно придется выйти из этой песочницы. Придется открыться. А когда вы выходите из песочницы, то нужно менять и менталитет, свое отношение к миру. Мы выходим в мир и должны настраиваться на то, что это очень непростой шаг вперед.
Если же отбросить лирику и вернуться к прагматизму, то в этом деле первую очередь необходима активная поддержка экспортеров. Если говорить открыто, главная проблема нашего бизнеса заключается в том, что у нас не хватает ресурсов для маркетинга. То есть капитальные затраты на постановку производства здесь и маркетинговые затраты на 150-миллионный рынок зачастую оказываются сопоставимыми затратами. И поставив здесь производство, вам приходится очень часто его поддерживать. Нередко у производителей не хватает возможностей продвинуть свой товар. И государство должно двигаться в этом направлении.
А что же с бюджетом? Бюджет есть. У нас тратится достаточно много денег на имиджевые мероприятия, которые, безусловно, полезны: ЭКСПО, председательство в ОБСЕ, съезды мировых религий. Но если направлять такие бюджеты именно в торговое продвижение наших товаров, то это будет приносить значительные выгоды. То есть баланс между импортозамещением и экспортом должен сместится в сторону экспортных отраслей.
Второй момент будет связан с первым: изменить некие принципы государственной поддержки и налогообложения. В частности, например, я считаю, что было бы гораздо больше пользы, если бы государство пересмотрело налоговую нагрузку, вместо того, чтобы тратить огромные средства на некие программы развития бизнеса. То есть, допустим, малый и средний бизнес просто освободить от налогов. Чтобы моя мысль стала более понятной, скажу несколько крайние вещи. Нужно перекладывать большую часть нагрузки на наши экспортные предприятия, в том числе добывающие. То есть не надо лицемерить и говорить: «Давайте забудем, что у нас есть нефтяные доходы, потому что мы боимся нефтяной иглы». Нефтяная игла – это страшно, если идут дармовые деньги и не развивается производство. Но это не страшно, если эти нефтяные деньги идут в развитие и в экспорт собственного производства. Таким образом происходит замещение. И именно поэтому нужно в большей степени освободить малый и средний бизнес от налогов. С одной стороны, это придаст силы малому и среднему бизнесу, малым производствам – той же нашей легкой промышленности, обрабатывающей, деревообрабатывающей и прочим.
С другой стороны, программа стимулирования экспорта, то есть финансирование передовых предприятий легкой промышленности, деревообрабатывающей и любой другой, продвижение этих предприятий на внешний рынок, думаю, в существенной степени оздоровит экономику.
Третий важный момент. Я считаю, что нам необходимо возвращаться к прогрессивной шкале налогообложения для физических лиц. Нужно честно говорить, что богатые должны платить больше налогов, бедные должны платить меньше. Это в принципе справедливо. Это нисколько не противоречит рыночной экономике. Помните про «Оккупай Уолл-стрит»? Помните, как Баффет, Гейтс и другие мировые олигархи честно сказали: «Ребята, мы должны платить больше!»?! То есть просто потому, что это некое требование времени. И нужно возвращаться к такой системе. Когда-то гладкую, плоскую систему подоходного налога ввели для того, чтобы избежать выплаты в конвертах. Предполагалось, что вот вы заплатили 10% и спите спокойно. Сегодня ситуация иная. Сегодня у нас есть крупные предприятия, которые устанут платить зарплаты с конвертах, потому что там уже такие зарплаты! Глянул последний обзор зарплат: у топ-менеджеров наших крупных казахстанских предприятий– 10-15 тысяч долларов. И выплачивать такие суммы в конвертах не так-то просто даже чисто физически с учетом кредитов, пластиковых карт и т.д. Поэтому нужно честно ставить большие налоги для тех, у кого есть большие зарплаты. И никто не будет уходить в тень, потому что это нонсенс. Просто увеличатся доходы. С другой стороны, нужно освободить от от налогов бедные слои населения. Таким образом мы добьемся перестройки экономики. Перестройки экономики с точки зрения того, что у нас появится более широкая база самостоятельных в экономическом плане субъектов. В конечном счете, это очень важно, потому что у нас потребительское кредитование является одним из драйверов экономики, но оно сегодня в риске. Потому что, насколько я понимаю, последний год или два потребительское кредитование работает не потому, что люди что-то дополнительно покупают, а потому что они перекрывают старые кредиты. То есть у нас есть две модели потребительского кредитования. Первая – у человека есть стабильный доход, он хочет купить что-то сейчас и поэтому он занимает. Вторая модель – у человека просто денег нет, и он, грубо говоря, до зарплаты перезанимает и готов платить проценты. К сожалению, то что я вижу по цифрам, по статистике и по некоторому опыту, у многих как раз эта вторая модель. Люди занимают деньги до зарплаты. Это не разговор об увеличении их потребления. Это разговор о выживании. И понятно, что это нездоровая ситуация.
И, наконец, третий аспект – ситуация с нашими национальными компаниями. Я считаю, если уж говорить совсем прямолинейно, что «Самрук-Казына» нужно упразднить. Потому, что это большая надстройка, которая имеет большие зарплаты, но функционально практически ничего не производит. Весь мир пытается сделать структуру управления плоской. Это делает Apple, делает Jonson&Jonson. Это такой управленческий тренд. У нас же это все больше вертикализируется. И сразу же вырисовывается первая проблема – возникает большая прослойка неэффективных менеджеров. Говоря об этих никудышных специалистах, президент страны назвал их «зайчиками» и «живчиками». Для такой категории находится теплое место, вы вроде там сидите, получаете неплохую зарплату, а как ездят поезда и как добывают нефть можно не знать. Зато вы менеджер! Упразднение этой системы, во-первых, покажет эффективность каждой компании. Потому что на сегодняшний день у любой национальной компании, будь то «Темир жолы», «Казахтелеком» или «Казмунайгаз», – всегда есть отсылка: ребята, я не свободен, например, в своей закупочной политике, потому что я подчиняюсь правилам закупок ФНБ «Самрук-Казына». Я не очень свободен в своей финансовой политике, потому что я подчиняюсь «Самрук-Казына». Я не очень свободен, скажем так, в инвестиционной политике, потому что я как акционеру рапортую «Самрук-Казына». С одной стороны, нивелируется эффективность каждой компании. Точнее, она начинает оцениваться с точки зрения менеджмента в «Самрук-Казына». То есть менеджмент уже оценивает не акционер, не правительство, не государство, не министерство, а некая вот эта часть, которая фактически альтернативная и для правительства тоже.
В целом, если подвести такой итог изменения экономической политики, все заключается в децентрализации. Децентрализации распределения дотаций. То есть происходит освобождение от налогов для всех субъектов, а не для тех, кто попал в фонд «Даму», в программу развития и получил поддержку. По деньгам это будет то же самое, но здесь будет освобождение для всех, а не только для тех, кто попал под определенные критерии. Децентрализация – это упразднение «Самрук-Казына», когда каждая крупная национальная производственная компания может работать и двигаться сама. Платить дивиденды в бюджет министерств, а не в «Самрук-Казына», который заплатит потом туда или не заплатит – еще вопрос. Ответственность перекладывается уже на руководителей этих национальных компаний. В этом же ключе я считаю неправильным укрупнять банки. Как я слышал, пожелание об укрупнении банков высказал Нацбанк Казахстана, чтобы уменьшить количество банков. Понятно, что когда банки поглощают друг друга, это некая рыночная экономика, это все нормально и в этот процесс очень трудно вмешаться. Но целенаправленное повышение уставных фондов, чтобы сжать количество банков – это та самая централизация, которая в условиях кризиса не работает. Идея о том, что у крупной компании больше шансов выжить в кризис - это большая иллюзия. В эпоху глобальных кризисов это называю так: большой шкаф громче падает.
Сегодня и в экономической, и в управленческой теории предполагается, что кризис эффективнее преодолевают именно децентрализованные организации, то есть в определенной степени самостоятельные. Большой шкаф громче падает потому, что кризисы очень велики, и большие компании аккумулируют много и обязательств и активов. И в соответствии с этим получается очень опасным то, что вы «кладете яйца в одну корзину». Перед лицом кризиса необходима максимальная децентрализация: помощи, финансирования, людей, организаций, банков. И по большому счету, это более эффективно. Считаю, что сегодня сделать это крайне необходимо, иначе мы проиграем.