Воздухоплавание – спорт для романтиков (ОНЛАЙН) - 2 Орла.
Воздухоплавание – спорт для романтиков
В эти дни, в конце декабря 2014 года, завершается подготовка грандиозного проекта «На воздушном шаре через Тихий океан». О начале своей спортивной карьеры, рекордах, достижениях и о планируемом перелете рассказывает один из пилотов воздушного шара, известный российский воздухоплаватель, восьмикратный мировой рекордсмен, президент Федерации воздухоплавания России Леонид Тюхтяев.
Первый полет
В детстве я много читал, читал все, до чего дотягивалась рука. Конечно, читал «Незнайку» и Жюля Верна и, конечно, мечтал летать, как любой мальчишка. В юношеские годы, когда я был студентом МИФИ, появилась мечта летать на дирижабле. Но такой полет в то время был, как нечто такое: кто-то когда-то читал про дирижабли, но никто их никогда не видел. Да и сейчас, наверное, редко кто видел в полете дирижабль.
Когда пришел в воздухоплавание, мне было 40 лет, то есть уже где-то 18 лет назад. Я как раз выбирал, что делать после, так сказать, кризиса среднего возраста. И я подумал: нужен спорт. Спорт для меня очень много значит: для души, для тела, для мозгов. Спорт – это моя судьба! Это больше, чем хобби. В молодости я занимался бегом, непрофессионально, но бегал неплохо, мог пробежать марафон и даже супермарафон. Спорт - это не просто здоровье. Это участие в жизни, вовлеченность, это драйв. Ради этого и идут в спорт.
Мне нужен был вид спорта, где в среднем возрасте и в более старшем можно что-то показать. Как раз воздухоплавание – это такой вид, когда можно в наши годы – мне 58 лет сейчас – летать на рекорды, можно делать глобальные проекты. За это и выбрал.
А встретился с воздухоплаванием совершенно случайно в 1990-е годы. В наш офис пришел факс с предложением разместить рекламу на боку воздушного шара. А также там было приписано мелким шрифтом: «Если кто хочет научиться, то можно обращаться по адресу и телефону». Я сразу позвонил, мне сказали, что нужно ехать от Москвы 400-500 км в город Великие Луки, там как раз сейчас находится тренер. И я, не заезжая домой, поехал в ночь, разбудил тренера, сказал, что приехал учиться. И на следующий день я совершил свой первый учебный полет на воздушном шаре. И с первого своего тренировочного полета, я понял, что это мое, что я теперь из воздухоплавания никуда не уйду. С тех пор воздухоплавание – это моя любовь, это моя судьба, это моя жизнь. Но это не значит, что я каждый день занимаюсь только воздухоплаванием. Я не профессиональный спортсмен.
Доступность воздухоплавательного спорта
Есть мнение, что воздухоплавание стоит очень дорого, поэтому так мало в нем людей. На самом деле этот вид спорта отнюдь не очень дорогой, он вполне доступный, особенно если использовать такую форму как клубное владение аэростатом. Например, если брать аэростат чешский – сейчас распространен, и многие берут – условно говоря, 40000 евро за весь комплект. Это вполне подъемная цена. Выглянем на улицу: джипов – в три ряда едут, не проехать, каждая машина полтинник минимум, ну, двадцатник точно, если говорить по-народному, по-простому. Поэтому, если вместе взять на какой-то клуб аэростат на пятерых-шестерых, или как-то иначе – государство, кстати, помогает сейчас, то можно решить вопрос. Это вовсе не миллионы. Ну, конечно, сам полет на аэростате требует команду 4-5 человек, машину с прицепом. Шар помещается в обыкновенный автомобильный прицеп. Запредельных трат нет. Скажу Вам, когда мы начинали в 90-х годах, не было денег. Помню, последнее, что у меня было, 2000 долларов, отдал как раз за обучение. Уже чемпионат скоро, как раз получил лицензию, не особенно было много денег, а мы ехали на чемпионат, где-то жили в каких-то гостиницах в небольших дешевых номерах.
Если спорт любишь, ты немножко должен перестроить свою жизнь. Рано вставать – в воздухоплавании очень рано встают, на утренний полет. Чем-то где-то пожертвовать, ужаться как-то в чем-то. Потом еще важный момент. Если молодой человек хорошо летает, показывает результат, он спонсора может найти. Спонсор размещает логотип на шаре, шар попадает в телевидение и т.д. То есть варианты есть. Надо думать, надо общаться, надо ближе быть к спортивным клубам воздухоплавателей, они у нас сейчас есть во многих регионах.
Для допуска к полетам нужна медсправка. Мы проходим так называемый ВЛЭК – врачебную летную экспертную комиссию. Пилотская медкомиссия, говоря по-простому. Там проверяют, конечно, хорошо. Потому что пилот не просто один летит, он летит с пассажирами, в воздушном регулируемом пространстве. Соответственно он должен знать и по здоровью своему уметь посадить аппарат, не иметь каких-то заболеваний. Но нормальный здоровый человек, условно говоря, который на права может сдать, тот приблизительно может и летать на воздушном шаре. Это очень приблизительно.
Развитие спортивной карьеры
В спорте у каждого своя судьба. Она накладывается потом на твое здоровье, другое физиологическое состояние, а кроме того, есть циклы чемпионатов, чемпионатов мира, страны. Потихоньку втянулся. У нас немногочисленный вид спорта. Десятками измеряется количество классных спортсменов, не сотнями, к сожалению. И чемпионаты у нас соответственно немногочисленные. И в 1996 году, по сути, сразу же, как начал заниматься этим спортом, довелось мне участвовать в чемпионате страны, это был тогда второй чемпионат России. Чему-то поучился у друзей, у тренеров, появился какой-то спортивный азарт, и меня это захватило.
Потихоньку участвовал, надо сказать, без особого успеха. В чемпионате страны в 1996 году участвовал, в 1997-м четвертое место занял. Для первых своих попыток выступал достаточно удачно. Но, надо сказать, после этого долго не выступал в наших чемпионатах.
Два года назад меня избрали президентом Федерации воздухоплавания России. Хотя это громко сказано «президент». Я, кстати, выступаю за то, чтобы мы назывались по-другому. Президентов у нас очень много в областях. Я, конечно, всех уважаю, и спортсменов, и людей, которые административно помогают в спорте, но поменьше надо президентов, я считаю. Я бы руководителем федерации с удовольствием назывался.
Федерация наша не большая, но гордая, красивая, отстаивает свое звание на чемпионатах. очень много молодых ребят, которые себя хорошо показывают. Девочки в этом году тоже 7-е место взяли. Для России это большой прогресс. Раньше мы в десятку никогда не входили.
У нас простая рутинная работа, как в любой федерации. Надо проводить чемпионат страны, делать единый спортивный календарь, организовывать проведение фестивалей, проводить патриотическую работу, взаимодействовать с минспорта, с ДОСААФом, организовывать молодежные чемпионаты, чтобы смена была, участвовать в формировании состава сборных по разным видам – то есть готовить резерв. Занятость не то чтобы каждый день с утра до вечера.Но все это нужно. Без этого нет никаких рекордов, нет никаких чемпионов, пока ты не работаешь ежедневно.
Рекорды
Один из моих рекордов – самый высокий полет – был поставлен в марте 2009, когда мы с моим другом и тренером Станиславом Федоровым на воздушном шаре, тепловом аэростате поднялись на 9300 м. Наверху было прохладненько: -55С. Все, что было у нас, замерзло: все дисплеи, все камеры, все приборы, только барограф, в котором игла с пружиной, старинный 30-х годов, который измеряет высоту, не замерз. Кстати, для сугрева ничего с собой не брали. Потому что пилоту есть чем заняться: там надо очень внимательно наблюдать за аэростатом, бывают всякие нехорошие случаи, пилот должен все рассчитать и аккуратно выполнять полет по плану. Поэтому любой допинг наверху лишний.
По времени этот полет занял 45 минут вверх, 45 минут вниз. По эмоциональному состоянию это похоже на гонку по сложной трассе, хотя я не гонщик, езжу достаточно аккуратно.
Максимально длинный полет: 61 час – это три полных ночи, вечер и утро. Мы летели на кубке Америки в 2012 году, заняли второе место. Не все знают город Альбукерке, но от Альбукерке до Вашингтона это примерно, как от Лас Вегаса до Вашингтона, приблизительно по расстоянию: с одного конца Америки на другой. Три полных ночи в полете. Этот полет мне многое дал в смысле опыта, о многом пришлось подумать.
Занятия в дальних полетах такие: смотрим за погодой, за высотой, иногда проводим маневры, меняем высоту, проверяем, есть обледенения или еще что-то. То есть реагируем, считаем, непрерывно связываемся со своей погодной командой, с землей, с машиной сопровождения. Все просто: если напарник спит, ты рулишь молча, под тобой Америка. Причем кто-то один должен быть обязательно в хорошем психофизиологическом состоянии, не должны быть оба суперуставшие, нельзя допускать такого, чтобы усатостью срубило обоих. Во всей этой ситуации обычно в полете нужно еще расслабиться и поспать.
Экстренные случаи
К каждому полету мы тщательно готовимся. На рекордные полеты мы с собой, как правило, берем парашюты, когда речь идет о больших высотах, о полете в экстремальных условиях. Правда, там еще есть такая проблема: уход с аэростата планируется только в случае разрушения аэростата, то есть от всех этих обломков надо успеть уплыть.
Но, конечно, может случиться всякое. Есть у нас такая поговорочка с «черным» юмором: «Пилот жив, значит, пилот прав». У меня бывало всякое, но это во всех авиационных видах вам так скажут. И все-таки наш спорт считаю хорошим, красивым, развивающим, дающим гигантский заряд жизни. Это не экстремальный спорт. Это точный расчет, подготовка, концентрация, это авиационно-технический вид спорта. Если я вижу у человека сумасшедший блеск в глазах, – я посоветую ему держаться подальше от нашего вида спорта. Это не спорт сумасшедших.
Бывали и жесткие посадки, и деревья ломали. Помню, на одном чемпионате мира мне по Гуглу люди шлют: «Как вы там прошли? Там же четырехметровая каменная стена, там, где вы только что проскользили при посадке?!». Я говорю: «Да, там была четырехметровая каменная стена, не отрицаю». Спиной вперед – и привет. И шлем можно расколоть, знаете, все бывает. Лучше этого не надо.
Бывало даже, что после одного такого случая с другом клялись, что в это больше не пойдем. Потом вдруг мы обнаруживаем себя уже летящими на чемпионате мира, уже в небе и говорим: «Ну как же так?! Опять мы здесь все вместе рядом с Большой Медведицей!»
Чемпионаты и фестивали
В нашем виде спорта разные дисциплины. У нас есть тепловое воздухоплавание, тепловые аэростаты, газовые аэростаты, те, которые наполняются гелием или водородом, и есть тепловые дирижабли. Еще в них категории есть женская и мужская. Это если говорить про спортивную классификацию, про реестр видов спорта.
Что касается количества человек в гондоле. По-разному бывает. На чемпионатах мира по газовому воздухоплаванию, это кубок Гордона Беннетта – наиболее престижное авиационное соревнование в мире и вообще старейшее, ему более ста лет, – там по формуле соревнования два пилота, и они должны быть граждане одной страны обязательно. А, например, на дирижаблях на чемпионате мира я участвовал, есть двухместные дирижабли, есть одноместные, у меня одноместный. И со следующего года приняли на ФАИ – это Международная авиационная федерация – что дирижабли будут одноместные. Это означает, что мне теперь легче будет выиграть. Потому что на двухместном проще, когда штурман помогает пилоту, а тут все делаешь один – труднее.
Так исторически сложилось, что мужские результаты в воздухоплавании побольше, и мировые рекорды побольше. Все-таки в количественном отношении это больше мужской вид спорта. Но никаких ограничений для девушек, для женщин я не вижу. Они умненькие, аккуратненькие – это как раз то, что нужно в авиационно-технических видах спорта. Например, наши летчицы, пилотажницы, вертолетчицы прекрасно летают, выступают на авиационных чемпионатах мира, места всегда там занимают. Так что, думаю, и воздухоплавательницы могут себя хорошо проявить.
Кроме чемпионатов, проводятся фестивали. Я посещал фестиваль в Америке в городе Альбукерке, там несколько тысяч шаров собирается. В Европе есть, раз в два года бывает. Во Франции зимняя фиеста, в Шато де в Швейцарии прекрасная, она небольшая, элитная, так скажем. В Германии спонсор хороший пивной, фестивали летом и зимой проходят. Бывает альпийский кубок. У нас тоже проводятся фиесты воздушных шаров. Это очень красочное зрелище. «Авиафест» – фестиваль, где участвуют все авиационные виды плюс мото-, а в предстоящем году в мае будут еще и шары.
«Два орла»
«Два орла» – это официальное название нашего проекта, оно нами и утверждено, мной и моим напарником Троем Бредли, американским известным пилотом. Почему «Два орла»? Первое – это такое, несколько шуточное мнение, что один «орел», и второй «орел» – вот они «орлы» и полетят. Второе, гербы двух государств – орлы, это тоже глубина этого образа. И, кроме того, это память о наших предшественниках, которые 30 лет назад на таких шарах установили мировые рекорды. Это были американцы, они летали через Тихий океан. У них проект назывался «Double Eagle». Через Тихий океан полет назывался «Pacific Eagle», а через Атлантику они летали с проектом «Double Eagle». Таким образом, в память о тех «Орлах» мы тоже назвали так свой проект.
Маршрут. Старт из города Сага, это Япония, на южном острове Кюсю. Мы хотели, чтобы не было отрицательной температуры на наполнении, потому что для оболочки это может оказаться опасным, если там будет лед или иней. То есть как можно южнее из Японии стартуем. Это широта Каира, чтобы было понятно. И посадка в Соединенных Штатах, может быть, это будет Калифорния, может, Аляска, я не знаю. Хотелось бы, конечно, в Калифорнии где-то, там потеплее. Но мы не знаем ни даты старта, ни места посадки. Знаем только место старта.
Пока мы указываем срок январь-февраль 2015. Это связано с тем, что зимой в Тихом океане наименьшая грозовая активность. Гроза убивает шар, в грозу попадать нельзя, и близко от нее попадать нельзя. И они ходят эти грозы и циклоны по океану, как на компьютерной картинке: ты заходишь, там всякие звери, и ты должен в виде маленького человечка проползти так, чтобы они тебя не съели.
Придется постоянно корректировать маршрут. Надо будет считать: или по прямой, или зигзагами какими-то. У нас очень сильная, лучшая в мире погодная команда, они будут считать, а мы будем выполнять, какую высоту занять, на какой высоте идти. Иногда надо будет подождать, если там гроза, чтобы она не затянула к себе. Так бывает. Битва с погодой.
Внизу физически никакие лодки и корабли не могут идти за нами, потому что скорость там до 150-200 км/ч предполагается в полете. Это не шутка, такие ветры дуют на верху, это струя так называемая. Мы летим вместе с ветром, чувствовать мы его не будем. Кабинка негерметичная, она с люком, можно выйти наверх, нам и нужно выходить наверх, чтобы отрезать мешки с песком, с балластом. У нас в гондоле есть окошки, но мы в них особенно ничего видеть не будем, потому что я думаю, пойдем над облаками. Внизу – облака или океан чистый. И вот неделю в полете – наш план такой. Нам надо продержаться неделю. Шесть дней – это мировой рекорд наших предшественников, я бы хотел неделю сделать. И дальность 8500 км где-то, 8250 – мировой рекорд, хочу сделать 10000 для круглого счета. Но мы на самом деле не заявляем таких обещаний. И вообще в нашем виде спорта мы стараемся особенно не анонсировать. Мы анонсируем только, когда будет старт. А там дальше посмотрим. Когда прилетим, тогда и скажем какой результат. Пока мы его не знаем, какой он будет.
Над водой шар никогда не летит по прямой. Мы рассчитываем, что непосредственно над водой длина траектории может быть до 10000 км. Для рекорда меряют по кратчайшему пути, математические формулы там есть. Даже если ты летел зигзагами, меряют все равно между одной точкой и другой по прямой, между точкой старта и точкой посадки. Для этого есть у нас спортивный комиссар, он назначается от международной авиационной федерации. Спортивный комиссар пломбирует прибор, чтобы не было никакой подставы, хитрости. Это во всех видах технического спорта есть. Они регистрируют рекорд своими методами контроля.
Что касается запасов, мы берем на две недели воды, даже, может, побольше возьмем, и на две недели еды. И есть там особенно не хочется, аппетит небольшой, мы там физически почти не двигаемся. Мы на скамеечке сидим или спим. У нас там в процессе полета физической работы немного, поэтому маленький расхода энергии. К тому же дышим кислородом, поэтому аппетит не появляется.
Этот проект готовится давно, несколько лет. И сейчас он намечен на 2015 год. В этом году минимум грозовой активности отмечен в Тихом океане. Это как раз самое время лететь. До следующего восьмилетнего минимума я, может быть, уже и летать не буду. Восемь лет – это много, как Вы понимаете, два олимпийских цикла. Спортсмену сложно думать, что будет с ним через две олимпиады, достаточно проблематично. Поэтому надо лететь сейчас. Все уже готово. Аппарат уже в Японии. Он проверен, я туда ездил в сентябре. Все проверил буквально до мелочей, вплоть до того, что воду уже мы загрузили в гондолу, еду купили, которая не портится. Проверена оболочка, она сложная, технически сложная. Это не просто большой целлофановый пакет ростом 60 метров, а это из полиэтилена очень сложная оболочка. Она сделана с применением высоких технологий, там есть все устройства, необходимые для полета, клапан для выпуска газа, клапан для аварийной посадки.
Практически вся подготовка – это сплошная мера безопасности. Сами готовим оборудование, готовим документацию, мы получили разрешение на вылет из Японии о авиационных властей, мы получили разрешение на влет в Америку. Вылет у нас, допустим, из Японии по соображениям авиационного движения с 23:00 ночи до 6:00 утра. Самолеты не будут нам мешать, потому что мы летим под управлением диспетчеров в зоне японской ответственности, наша заявка уже удовлетворена. Естественно все будет по уму, как это всегда и делается, когда мы летаем на чемпионатах мира, летим над Европой, из страны в страну перелетаем, связываемся с диспетчером, это необходимо. Как и любое воздушное судно, находимся в контролируемом пространстве на связи с диспетчером. К тому же диспетчер видит нас на радаре. А птицы вообще никогда не представляют опасности для аэростатов.
У нас коммерческих спонсоров нет, я вкладываю в проект свои деньги. На гондоле будут логотипы моей спортивной команды «Русская фабрика рекордов», National Geographic. Японская федерация воздухоплавания нам помогает, будет приклеен их логотип, с удовольствием его пронесу. Коммерческих логотипов не будет. А самое главное – мы гордо пролетим над Тихим океаном с российским флагом. Большой российский флаг: два с половиной метра на полтора, мы его заказали, сделали, он у нас будет укреплен на высоте с американским флагом, потому что у нас интернациональный экипаж. Еще я полечу с флагом Московской области. Я с гордостью собираюсь пронести наш флаг над Тихим океаном и над Америкой.
В Америке наш проект получил широкую известность. В Музее воздухоплавания в Альбукерке размещен наш командный центр. Мне по интернету мои друзья – это пилоты Боингов, диспетчера американские, спортсмены – все пишут большие приветы и с удовольствием будут нас поддерживать. Так что я думаю, все будет прекрасно, и не будет каких-то шероховатостей с точки зрения отношения ко мне как к российскому спортсмену, я чувствую дружбу от японцев, от американского народа.
Об этом полете, о его подготовке я уже пишу книгу пока в виде аудиозаписей. Каждый день я по паре-тройке минут наговариваю, иногда больше – до 10 минут. В полете, конечно, буду вести устный дневник и дневник полета.
Воздухоплавание – самый красивый вид спорта на Земле, самый романтичный, но он не очень массовый, к сожалению. Мало к нам приходит молодежи. А надо бы. Давайте все «надуваться», летать. Всех научим, всем все покажем. Вперед!