По ком звонит донбасский колокол? (ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ)

Экономист Олег Шендерюк – о тех, кого России нельзя предать и передать в чужие руки

Газель проезжает Новосветловку.  В маршрутке так кстати и некстати играет “Несе Галя  Воду:” сожженные БТР и танки прямо на дороге, дом есть - дом разрушен, почти ни одного жителя не видно, только где-то далеко ходит мама с коляской. 

 ***

 Добро пожаловать в Донбасс!

 Приезжаю в Луганск и сразу иду в бывшее здание СБУ получать аккредитацию - весь процесс, включая ламинирование, занял минуты три. Надо отдать должное новым луганским властям и активистам - все, что касается документации, тут происходит быстро и вежливо. Наудачу заглядываю в редакцию местной газеты “XXI век” -  принимают не просто как коллегу, а как брата. 

 Главный редактор Юрий Павлович Юров рассказывает за коньяком, как они проводили в Луганске лето. То лето, когда город простреливался со всех сторон, когда не было отопления и воды, когда уехали все журналисты, кроме Лайфов и после полудня никого не было на улице, и все они укрывались в подвале здания, показывает на карте диспозицию войск обеих сторон. 

 Тут же в соседнем кабинете попадаю на обращение генерал-майора Вязникова, руководителя группы представителей РФ на юго-востоке Украины.  Вместе с ОБСЕ они наблюдают за отводом артиллерии и прекращением огня. Ничего нового.

 На следующий день я попал на открытое заседание Народного Совета ЛНР. Обсуждали мобилизацию (добровольную), принимали закон о налогообложении.  Много споров. Посреди заседания ко мне обратился на русском с легким иностранным акцентом человек с каким-то вопросом. Оказалось, из ОБСЕ. Быстро перешли на другие языки, которыми я владею, и в тот же вечер я, русский журналист, сидел с ОБСЕ-шником в луганском ресторане.  Имя я, естественно, раскрывать не буду. Хороший он человек, хотя и работа у него поганая. 

 На вопрос, соблюдаются ли договоренности об отводе тяжелой артиллерии, ОБСЕ-шник усмехнулся и махнул рукой. Понятное дело, нет, не соблюдаются и не будут.  Под конец первой бутылки грузинского вина я спросил его, видел ли он здесь российских солдат или на худой конец чеченцев.  Он сказал, что с апреля в Луганске и ни тех, ни других не видел, но его коллеги мол видели где-то.  Рассказал, что с обеих сторон видел абсолютно разных людей, а местные, в основном, хотят мира и скорее быть с Россией, чем жить в непризнанных непонятных образованиях. 

 Рассказал как освобождал луганских журналистов из плена батальона Айдар (и  видя довольно взвешенную позицию, я под конец спросил своего собеседника, почему официальная позиция ОБСЕ не так объективна.  Он ответил, что они на местах просто выполняют свою работу, а офис в Киеве уже занимается политикой.

 Наутро я уехал в Донецк.  Сербы после боснийской войны сняли фильм “Lepa Sela-Lepa Gore” (Красивые села красиво горят).  На Донбассе так оно и есть: чем красивее село, тем больше оно разрушено украинской артиллерией. Моя аккредитация как раз поспела к пресс-конференции Захарченко («Захар”).  Начался цикл вопросов про Боинг, торговлю углем с Украиной и минские соглашения. 

 Я лично спросил Захара, не боится ли он потерять поддержку Москвы? 

 Захар не моргнув глазом ответил, что поддержка России - это поддержка русского народа, а братья братьев в беде оставить не могут. 

 Через полчаса Захар снова вышел к прессе и сказал мне: “Знаешь, не зря у Вас в Москве меня упертым называют.  А вообще - все будет хорошо. Как говорил мой дед: За…ться пули глотать!”

 Простой мужик, даже по-своему приятный.  Сейчас многие жители благодарны ему за наведение порядка на местном уровне на восставшем Донбассе. На данный момент в Донецком СИЗО сидит около тысячи ополченцев за отжим машин, крышевание и прочие подлости.  С мародерством и такой порчей авторитета и в самом деле начали бороться.

 Ситуация тяжелая, перемирия никакого нет  и быть не может (враг на окраинах города), работы тоже нет, перспективы непонятные.   Кому-то все равно, что здесь будет: Украина или Россия, лишь бы мир. Большинство уже просто хочет в Россию.  Если к Украине как к государству отношение смешанное, то к украинской армии однозначно отрицательное – «укропы», другого термина я не встречал даже среди местных украинофилов.   

 Даже самый ярый из них таксист мне заявил: «Слушай, ну началось уже в августе наступление, ну какого остановились?? Добили бы уже!”

 На фоне общего грустного ожидания выделяется военная и медиа тусовка, заполнившая запустовавшие было рестораны и клубы.  Все это напоминает “Пятую колонну” Хемингуэя, когда в осажденном Мадриде (Донецке), журналисты проводят изо дня в день в ресторанах и отелях.  Однако именно в такой тусовке мне от уральского коллеги Андрея перепал телефон Паши Губарева.

 Я тут же позвонил легендарному для меня герою Новороссии, благодаря трудам которого я впервые и услышал о восставшем Донбассе. После нашего разговора Губарев указал на улыбающегося человека в норковой шубе у барной стойки: “А вот он и привел сюда Стрелка.” 

 На следующий день я получил сообщение от своего друга Вани с Израиля.  Оказывается, этот в прошлом израильский спецназовец уже как четыре месяца воюет за ополченцев и приглашает меня к себе в часть в город Комсомольск.  Следующие два дня я провел в казармах первого батальона первой бригады Армии Новороссии, точнее – ее разведчасти, в которой мой друг командует ротой беспилотников.

 Армия Новороссии  сейчас сильно отличается от летней солянки, когда на защите Донбасса стояла поистине героическая славянская бригада и некоторые бывшие протеже режима, плохие в бою, хорошие в отжиме машин у населения.  Пребывающие на Донбасс российские добровольцы приносят в регион свой профессионализм и дисциплину. 

 При построении роты отставной российский военный сказал солдатам: “Те, кто не будут успевать по физике и дисциплине – в сомалийскую армию.” «Сомалийская армия» - термин, используемый бывшими российскими офицерами для обозначения большинства местных отрядов и батальонов, находящихся под контролем местных полевых командиров (мотороловцы, “Сомали,” «Восток», «Оплот», ГБР и пр), любимые объекты пиара российских медиа.

 Другой термин - кошмарщики. «Сомалийская армия» сделала свое дело, так как многие из них действительно защитили Донбасс в трудный момент  (и медийно раскрутили ополчение), но теперь пришло время более организованной войны, в которой у «сомалийцев» есть две альтернативы - влиться в более дисциплинированные и профессиональные части или отойти в сторону.  

 Отдельный разговор про добровольцев из России только в трех отдельно взятых разведротах: Кострома, Новокузнецк. Казань, Владикавказ, Калининград, Москва, Ростов – каждый из них приехал помочь, как только сумел выбраться. Бывшие ГРУ-шники, кадровые офицеры, спецназовцы, просто военные и милиционеры.  

 Все вместе они делают из “группы вооруженных людей” подобие боеспособной армии, способной сдержать намного превосходящие силы «укропов», американских советников в их армии и прочих американских наемников в Мариуполе (это не ватная пропаганда, а данные разведки первой бригады). 

 Тема борьбы с врагом – это одна проблема, другая - борьба с врагом внутренним.  Речь о коррупции  донецких военных  верхов, разворовывающих оружие, поступающие через разные каналы: от соляры до “Уралов.”

На обратном пути до Ростова меня вез еще один герой славянской бригады. К нему жена приехала в гости. Она находится на  оккупированной  Украиной территории Донбасса, он воюет за ополченцев и состоит в списках СБУ, дочка живет в Крыму.  Жена в машине рассказывает про то, как себя ведут  оккупанты. Как каждый день им звонят стукачи и закладывают тех, кто сотрудничал с “сепаратистами.” Тех людей потом увозят в Харьков.  Про фильтрационные лагеря в Красном Лимане я слышал еще от итальянского журналиста, который вместе со Стрелковым выходил из Славянска, но теперь услышал лично.

 ***

 По возвращении домой я вижу каждый раз похожие сны.  Мне снятся разрушенные минометными обстрелами села, мне снятся лица, ставших родными, людей, местных и россиян, лучших русских людей.

 По ком на Донбассе звонит колокол? 

 Звонит ли он только по местным, чьи дома снесли, чьи заводы разрушили и чьи семьи запытали в подвалах СБУ?  Колокол звонит по всем нам.  По тем, кто считает потери собственного кармана от падения рубля. По тем, кто думает, что мир возможен с врагом, стоящим с артиллерией в пригородах осажденного Донецка и запугивающим население.  По тем, кто надеется, что этих русских людей еще можно, мирно договорившись с Западом, отдать под федерализацию в киевские руки. 

 И по тем, кто пытается претворить эти стратегии.

 Правда в том, что донбасский колокол звонит по всем нам, русским людям.  И нельзя больше предавать своих оккупированных и осажденных братьев.