«Кризис — подходящее время, чтобы учиться»
— Эксперты все как один говорят, что спад ожидает все сферы, и IT не исключение. Вы бы согласились с их прогнозами?
— Очевидно, что тенденция к цифровизации многих областей никуда не денется. Многие вещи сегодня становятся возможны с помощью софта. Буквально на днях в фэйсбуке кто-то запостил, что Skype опробовал синхронный переводчик, которые переводит с английского на испанский. И сейчас появляется все больше вещей, которые раньше выполнял человек, а теперь могут сделать за него какие-то приспособления и приложения. Но при этом я абсолютно убежден, что сервисная индустрия никуда не исчезнет и будет развиваться. В России есть большая потребность в качественном сервисе. Пусть даже он осуществляется софтом, все равно есть люди, которые его разработали, сделали и поддерживают. И даже в кризис люди готовы будут платить за качественные, удобные решения. Причем это могут быть и офлайновые, и онлайновые услуги. Я не думаю, что сервисная часть станет ответом на кризис, но по моим наблюдениям, она будет расти. Бизнесы, с которыми я сталкиваюсь и принимаю участие в их построении — там сервисный элемент ключевой. Тот, кто выберет качественные услуги в качестве конкурентного преимущества, выиграет в долгосрочной перспективе.
— Так кто будет востребован?
— Востребованные люди — это, как правило, люди с узкой специализацией, которые хорошо делают что-то в своей области. Но сейчас появляется большое количество новых бизнесов, которые полностью меняют некоторые сферы. Появилось онлайн-образование, и стало понятно, что рынок уже не будет таким, как раньше. Появился портал госуслуг, и оказалось, что теперь можно за две минуты паспорт получить. Фантастика! Поскольку все так быстро меняется, более востребованными будут те, кто помимо глубоких знаний в своей узкой сфере еще будут иметь набор знаний из смежных областей. То есть не робот, направленный на выполнение одной функции, а человек, способный решать сразу несколько сложных задач. Этот человек очень производителен. Речь не о том, что утром он роет каналы, а вечером садится писать код. Такой человек способен решать сложные задачи в своей области и смежных сферах. Ему не нужно собирать совещание по любому вопросу. Даже если такой специалист приходит в команду, он хорошо понимает, что все его коллеги делают и зачем. Подобных специалистов называют мейкерами.
— Чем условный мейкер отличается от менеджера?
— Менеджер приходит и говорит: так, чтобы делать эту историю, нам нужен дизайнер, три программиста, маркетолог. Причем менеджер до конца не будет глубоко понимать, что делает один и другой. Хороший пример — биоинформатика. Биологи говорят на одном языке, программисты на другом. Нельзя просто их посадить в один кабинет и сказать — теперь мы будем работать вместе. Нужен человек, который сможет понимать и тех, и других. Основные кризисные тенденции — экономия и поиск новых возможностей, которые владелец бизнеса хотел бы реализовать. В обоих этих случаях такие люди очень полезны. Во-первых, один человек стоит дешевле, чем несколько. А во-вторых, именно такие люди проще всего находят новые решения. Им проще сделать рывок в новой области, придумать новый продукт. Это справедливо не только в отношении стартапов. Такие специалисты будут востребованны в ситуации неопределенности.
— А если говорить не о диджитал? Как эту теорию применить к другим сферам?
— Специалист из любой сферы может повысить свою производительность. В этом может помочь масса сервисов и приложений от систем CRM до систем каких-то заданий, виртуальных коллабораций. Эти системы позволяют наемным работникам повышать свою эффективость, а работодателям — задействовать удаленных сотрудников, что выгодно сейчас в целях уменьшения издержек. Люди, которые обладают навыками использования таких цифровых инстурментов, сейчас будут более востребованы. И еще один способ повысить свою стоимость на рынке — это получение навыков в смежных областях. Обычно этому учат уже на работе, когда человек приходит в команду, но в такую команду удается попасть не всегда. Например, человек работает сисадмином, а хочет научиться работать с большими данными. В таком случае у него остается только один вариант — пройти курсы онлайн или в оффлайн. Наш проект «Лаборатория Новых профессий», например, отличается от онлайновых курсов тем, что мы даем реальные кейсы, практику, которую невозможно получить, занимаясь самостоятельно.
— Что на выходе должны уметь ваши выпускники?
— Наши выпускники должны будут уметь решать конкретные бизнес-задачи. Например, банк или магазин располагает какой-то массой данных, которые могут помочь решить ту или иную проблему. А наш выпускник на основе этих данных сможет найти алгоритм, который поможет задачу решить. Сможет это запрограммировать, просчитать и выдать решение бизнесу. В России сейчас много математиков, которые знают, как работают алгоритмы, но не все задаются вопросом о том, какое практическое значение для бизнеса они могут иметь. В России не так много компаний, работающих с Big Data, одна из них — это «Яндекс». Часть наших преподавателей как раз оттуда.
— Программист, работающий с Big Data — одна из профессий. Какие остальные?
— Первая наша профессия, которой мы уже начали обучать студентов — продюсер онлайн-курсов. Получилось так, что на рынке сейчас нет достаточного количества специалистов, которые имели бы представление о технологии создания такого продукта. На выходе все наши студенты будут иметь уже готовый продукт — программу онлайн-курсов. Это будет что-то вроде микса из LinguaLeo и TED. От формата TED мы хотим взять элемент сторителлинга, сценарий, который захватывает и вовлекает человека. С поляны LinguaLeo — интрактив, тестирование, обратную связь. Учитывая, что в России пока мало специалистов, нам приходится собирать информацию из многих голов.
— Кто приходит к вам учиться?
— В большинстве это люди, причастные к какому-то контенту, который потенциально может стать образовательным, и они хотят перенести его в онлайн. Контент самый разный — от пренатального обучения до вузовских онлайн-программ. У всех примерно одна задача — сделать продукт максимально интересным и захватывающим.
Еще одна наша профессия связана с продакт-менеджментом. Это создание мобильных приложений, сайтов. Сейчас любой сервис, будь это магазин или детская благотворительная организация — все присутствуют в онлайне. Мы будем учить людей, как оценить, что продукт, который они делают, будет работать и станет успешным. Не все гении, не все делают хороший продукт с первого раза. Но мы пытаемся найти какой-то оптимальный способ, ведь к любой цели можно идти сложным путем и в итоге так и не прийти. И, наконец, еще один курс мы разрабатываем совместно с компанией «Меркатор». Это будут интерактивные коммуникации. Обучать мы будем тому, как сделать абсолютно любой контент интересным для потребителя. Занятия у нас проходят трижды в неделю по вечерам — это тот максимум, который можно выжать из работающего человека.
— Вы уверены, что ваши выпускники смогут легко трудоустроиться, хотя IT-сферу ожидает спад?
— В ближайшее время в этой сфере не то чтобы упадут зарплаты, но они не вырастут. А на новые позиции сейчас стараются нанимать на меньшие деньги, чем год или два назад. Если искать высокооплачиваемую работу сейчас, то это не лучшее время. Сейчас время поучиться. Мы, например, проводили опрос о том, повлиял ли кризис на желание людей осваивать новые навыки. Почти 40% ответили, что кризис подтолкнул их к тому, чтобы начать учиться в ближайшее время.
Если не гнаться сейчас за деньгами, гораздо проще будет потом получить какую-то правильную, хорошую, интересную работу. Например, встать во главе нового направления, когда ситуация немного выправится.
— Кто в итоге будет комфортнее чувствовать себя на рынке?
— Я думаю, что технари будут себя чувствовать лучше, чем гуманитарии. Даже мы, работая с образовательными программами, стараемся нанимать людей с техническим бэкграундом. С другой стороны, сейчас технологии дают неспециалистам широкие возможности. Скажем, если раньше такие вещи как, например, 3d-моделирование были уделом каких-то узких специалистов, сейчас есть отличные 3d-пакеты, которые позволяют делать то же самое, не обладая специфическими навыками. Здесь скорее важен особый склад ума и желание осваивать новое. Если посмотреть на западную структуру образования, студенты, изучающие программирование, действительно им занимаются по окончании учебы.Те же, кто выбирают изучать менеджмент или искусство, потом могут заниматься чем угодно.
— Как по-вашему, сколько будет продолжаться кризис?
— Кризис и те его проявления, которые связаны с появлением новых продуктов и наймом людей, во многом зависят от восприятия, которое существует у топ-менеджеров и акционеров. Сейчас бизнесмены и инвесторы убеждены, что надо оптимизировать расходы, отменять мероприятия, урезать бюджеты. Логика простая: у людей будет меньше денег, значит они будут покупать кроссовки не Adidas, а noname — в два-три раза дешевле. Если у людей меньше денег, которые они готовы тратить, значит можно сократить и рекламный бюджет. Если же посмотреть на то, что реально происходит: люди эти брендовые кроссовки не будут покупать не потому, что у них на самом деле нет денег, а потому что они не уверены в завтрашнем дне. Таким образом, у нас получается история, связанная с настроениями инвестора, потребителя и топ-менеджера, который пытается понять настроения одних и других. Поскольку проблема во многом лежит в эмоциональной сфере, здесь положительную роль сыграет привыкание. Может, люди будут меньше улыбаться, но они не могут и расстраиваться слишком долго. Я думаю, что отсутствие серьезных политических и экономических потрясений в конечном итоге приведет к тому, что ситуация стабилизируется. Рано или поздно люди начнут думать «меня не уволили, я могу поехать в отпуск, купить кроссовки, все нормально». Полгода–год без резких колебаний и наступит равновесие. Может быть равновесие уже наступило, может быть евро уже никогда не будет стоить сто рублей, но должно пройти достаточное количество времени, чтобы люди в это поверили.