Новый год — новый кризис

«Финансовая газета» уже отмечала тревожно многообещающую закономерность: чем позже изготовлен прогноз российской экономики, тем он мрачнее. Закономерность продолжает действовать. Теперь уже и власти не сомневаются в том, что 2015 год вернет в Россию полнометражный экономический кризис.

Каким он будет? Как ему противостоять? Чем и когда он закончится?

Чем 2015 год хуже 2009 года?

Что кризис придет, не новость. Странно не то, что он все-таки грянет, а то, что, по официальной статистике, российский ВВП по итогам 2014 года, скорее, вырос, чем упал. Это тот классический случай, когда экономику сгубила политика.

Замедление экономики продолжалось без малого три года. Нам долго проводили экономический всевобуч. По сути, шел один и тот же процесс, а экономисты во власти «развлекали» публику нюансами теории, говоря сначала о замедлении экономического роста, потом о стагнации, потом о рецессии, теперь все-таки о кризисе. По ходу, горячо споря о том, сколько кварталов уже продлилась та или иная фаза. Что ж, теорию они знают, хотя эти местами горячие обсуждения описываются знаменитой фразой из бородатого анекдота: «Больной перед смертью потел?»

С теорией, в отличие от практики, правительство справилось. За три года никаких решительных антикризисных мер, если не считать судорожные действия ЦБ в ноябре—декабре 2014 года, сначала досрочно отправившего рубль в свободное плавание, потом пожарно, под давлением падающей цены нефти и атак спекулянтов на рубль, возобновившего валютные интервенции, после чего в два приема поднявшего базисную ставку до 17%, не предпринималось. Силы ушли на налоговый маневр в нефтяной отрасли, который в первоначальном варианте грозил приостановкой работы на новых месторождениях, прежде всего в Восточной Сибири, чем мало отличался от санкций. На сворачивание накопительной пенсии, а заодно и источника «длинных денег» в экономике. ЦБ «таргетировал инфляцию», в результате чего инфляция набирала ход, а экономика его теряла. Лишая экономику кредитных перспектив, ЦБ тем самым разогревал бегство капиталов. Ну и, конечно, все, кто мог, делил ФНБ. Ни бюджет, ни госкомпании к кризису оказались не готовы.

Очень похоже, что на самом деле возобладала не новая и, конечно, нигде не артикулированная идея: выручит мировая экономика. До 2014 года это регулярно срабатывало, но ситуация принципиально изменилась.

Во-первых, и до ввода санкций российская экономика развивалась в противофазе по отношению к мировой. В последней сменился локомотив — вместо Китая, замедлившего темпы роста, эту функцию взяли на себя США, с успехом завершив рискованный антикризисный цикл «количественного смягчения» денежной политики, и мировая экономика пусть не быстро, но восстанавливается. Наша шла и продолжает идти на убыль.

Во-вторых, под воздействием негативного восприятия ведущими странами российской геополитической реакции на украинский системный кризис (что нетрудно было предвидеть) и введения санкций Россия оказалась в положении «почти изгоя», как формулирует Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа компании ФБК. Это состояние, естественно, усиливает кризисные тенденции и существенно затрудняет проведение антикризисных мероприятий.

Вызовы, политические и экономические, стоящие перед Россией в 2015 году, можно смело оценить как небывалые. В этом смысле кризис-2015 значительно острее кризиса 2009 и 1998 годов.

Стресс как он есть

Проживающий и работающий теперь в Париже Сергей Гуриев в свое время в лекции, показанной каналом «Культура», в качестве одной из особенностей экономики как научной дисциплины отмечал тот факт, что объекты исследования одновременно являются субъектами экономики. Если микрочастицы ведут себя независимо от изучающего их физика, руководители предприятий в курсе экономической теории и учитывают ее выводы, включая новейшие, в своей деятельности. Экономика, сделал вывод Гуриев, всегда еще и социальная психология.

Может быть, именно в силу законов не столько экономики, сколько социальной психологии теперь представители власти в предъявляемом публике видении 2015 года практически повторяют «стрессовый сценарий Банка России», который еще недавно, мягко говоря, популярностью не пользовался.

Напомним, стрессовый сценарий Центробанка предполагает снижение цены на нефть в 2015–2017 годах до 60 долларов за баррель. ВВП РФ в 2015 году снижается на 4,5–4,8%.

Ту же ступень снижения экономики в конце декабря называли Алексей Кудрин и Андрей Клепач.

Налево пойдешь, направо пойдешь – от кризиса не уйдешь. by brobostigon

24 декабря прогноз развития экономики в 2015 году представил Альфа-банк. Его аналитики принимают логику ЦБ: повышение ставки до 17% «было необходимо, чтобы опередить ускорение инфляции, судя по всему, она достигнет 15% к весне 2015 года».

Оборотная сторона очевидна — кредитный голод. Альфа-банк конкретизирует: «Мы считаем, что продолжать заимствования при текущем уровне ставок смогут только экспортеры и наиболее крупные заемщики, поэтому мы понижаем свой прогноз роста корпоративных кредитов до 5% г/г на 2015 г. По сути, мы ожидаем, что компании сосредоточатся на краткосрочном 3-6-месячном кредитовании. Судя по всему, это лучшая стратегия, учитывая ожидания, что период высоких ставок и высокой инфляции будет непродолжительным. Мы также ожидаем очень резкое замедление роста розничных кредитов до 2% г/г».

Аналитики Альфа-банка не останавливаются на том, что кредитный голод будет тормозить инвестиции, но делают и следующий шаг: «В отличие от рынка, ожидающего резкий спад инвестиций и плавное снижение потребления в 2015 г., мы подтверждаем свой крайне негативный взгляд на потребительский тренд.

Во-первых, мы считаем, что государство, скорее всего, проиндексирует зарплаты госсектора лишь на 5,5% в номинальном выражении в соответствии с первоначальным планом, и рост зарплат в частном секторе также не превзойдет этот уровень. Это означает, что при инфляции примерно в 10% к концу следующего года на фоне инфляции издержек (тарифы, рост цен на бензин) реальные зарплаты снизятся на 5% в лучшем случае.

Во-вторых, в условиях остановки роста розничных кредитов, домохозяйствам придется потратить 2 трлн руб. (это эквивалентно 5% годового потребления домохозяйств) из собственного кармана только на обслуживание долга. Нынешняя ситуация отличается от 2009 года, когда потребление снизилось лишь на 3,6% г/г, по двум основаниям. Во-первых, доходы домохозяйств не поддерживаются бюджетом (тогда социальные расходы, в том числе зарплаты госсектора, пенсии и прочие социальные выплаты, увеличились на 22%). Во-вторых, выросла стоимость обслуживания долга домохозяйств: в 2009 г. она была эквивалентна лишь 3% потребления. Таким образом, мы считаем, что снижение потребления на 10% г/г в реальном выражении — вполне реалистичный сценарий на 2015 г. Не должен вводить в заблуждение и устойчивый на первый взгляд рост потребления на 1–2% в этом году: он был профинансирован сбережениями, не будучи устойчивым трендом».

Итог тот же, что и в стрессовом сценарии ЦБ: «Мы прогнозируем снижение ВВП на 5% в 2015 году». Падение могло бы быть и глубже, но «чистый экспорт должен оказать поддержку».

Итак, в 2015 году ни инвестиций, ни потребления, весь свет в окошке — традиционный экспорт. Грустно.

Аналитики банка «Зенит» оптимизма не добавляют. Они рассматривают российскую экономику как часть мировой и констатируют: российская экономика явно входит в слабую группу «рискованных рынков». Главная причина: «Отсутствие перспектив самостоятельного роста. Оказавшись отрезанной от западных рынков капитала, отечественная экономика в течение года будет неизбежно бороться с наиболее актуальными проблемами, возникшими под давлением геополитических условий и потери доверия в лице мирового инвестиционного сообщества. Это необходимый шаг для начала запуска более глубоких преобразований экономических процессов: диверсификации, импортозамещения, общего повышения эффективности и конкурентоспособности».

Последняя фраза логична, вот только пока надежда на «запуск более глубоких преобразований экономических процессов» весьма слаба.

Чем все это закончится?

«Диверсификация, повышение эффективности и конкурентоспособности» — конечно, здорово. Слова эти повторяются часто, экономике от этого, однако, слаще не становится. Но кризисы не бесконечны.

Если уж базовым сценарием развития экономики на 2015 год стал «стрессовый сценарий», ЦБ стоит вернуться к тому, каким он видит выход из кризиса. «В дальнейшем, по мере адаптации экономики к изменившимся внешнеэкономическим условиям, чему будет способствовать новый режим курсообразования, ожидается повышение темпов экономического роста», говорится в сценарии ЦБ. Однако «экономический рост будет носить восстановительный характер, в результате чего вероятно значительное краткосрочное превышение темпами роста ВВП тех значений, которые потенциально достижимы в среднесрочном периоде. В результате в 2017 году темпы роста экономики могут составить до 5,5–5,8%».

По сути, по версии ЦБ, ключ подъема — девальвация рубля. При этом качественного улучшения экономических процессов Банк России не ожидает: рост «будет носить восстановительный характер».

Без изысков. Правда, то, что удалось после августа 1998 года, когда рост был обусловлен именно импортозамещением, «мотором» которого стала девальвация, может в 2015 году сработать гораздо хуже. О текущем уровне эффективности российской экономики свидетельствует статистика: многолетнее замедление экономики происходило при рекордно высокой занятости и загрузке мощностей. Так что на рывок образца 1998 года рассчитывать не приходится.

Есть и еще один традиционный источник грядущего роста. Это рост спроса со стороны мировой экономики на российское сырье и энергоносители, который должен сопровождать рост мировой экономики, который, есть надежда, последует в ближайшие годы. Но самые оптимистичные прогнозы не идут дальше предсказания $80 за баррель.

Вывод: Россия оказалась в статусе «почти изгоя» тогда, когда золотой век высоких нефтяных цен, похоже, закончился.

Ничего другого не остается, как искать новые драйверы экономического роста. Пока они не просматриваются.

«Финансовая газета» уже указывала на возможность превращения в такие драйверы крупных инфраструктурных проектов, реализуемых госкомпаниями. В какой-то мере это продолжение действия механизма ручного управления экономикой в условиях кризиса. Очень похоже, что альтернатив при выборе новых драйверов роста просто не остается.

Николай Вардуль