Операция «Доктор Живаго»

Центральное разведывательное управление США частично рассекретило документы о методах проведения идеологических диверсий против СССР на ниве литературы. Подобные планы вынашиваются сегодня и против России. Официальное подтверждение получила уже давно циркулировавшая в печати и литературных кругах версия о том, что ЦРУ активно поддерживало издание и распространение романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», за которую автор получил в 1958 году Нобелевскую премию по литературе. В одной из рассекреченных директив шпионского ведомства США за декабрь 1957 года рекомендуется уделить изданию книги большее значение, чем другим произведениям, которые поступят в советский блок: «Доктор Живаго» должен быть опубликован максимальным тиражом, в максимальном количестве редакций для последующего активного обсуждения мировой общественностью, а также представлен к Нобелевской премии. Что касается изданий на других языках, они должны быть поддержаны крупнейшими общественными издателями». В результате, благодаря секретной программе ЦРУ, с 1958 по 1991 год, в странах «Восточного блока» было распространено около 10 миллионов книг и периодических изданий. Это было частью общего плана тайной идеологической войны Запада по разложению коммунистического строя, развала СССР. Сразу оговорюсь: сам Пастернак, конечно, ничего об этой операции ЦРУ не знал и в этом деле с американцами никак не сотрудничал. Однако первые сомнения и подозрения насчет «политической» подоплеки его Нобелевской премии зародились как раз в среде поклонников Пастернака, которые стали задаваться вопросом: а почему выдающийся поэт, каковым многие литературоведы, вполне справедливо, считают Пастернака, получил премию по литературе лишь после появления «Доктора Живаго»? Ведь не секрет, что многие его всемирно известные собратья по перу считали этот роман откровенно слабым. Владимир Набоков, которого никак нельзя было заподозрить в связях с ЦК КПСС или в симпатиях к коммунизму, называл «Доктора Живаго» «мелодраматическим» и «чудовищно написанным». «На мой вкус это – неуклюжая и глупая книга, мелодраматическая дрянь, фальшивая исторически, психологически и мистически, полная пошлейших приемчиков», - так отзывался он о книге. А в СССР на первых порах Пастернака носили на руках. На первом съезде писателей СССР Николай Бухарин призвал официально именовать Бориса Леонидовича «лучшим поэтом Советского Союза». Его постоянно переиздавали, он писал о Сталине восторженные стихи, послал ему в подарок свою книгу. Он был одним из немногих советских писателей, которому Сталин однажды позвонил. Негативно отнеслись к роману Пастернака многие советские писатели. Так Эммануил Казакевич, которого в среде литераторов считали либералом, с укоризной в адрес автора писал: «Оказывается, судя по роману, Октябрьская революция – недоразумение, лучше было ее не делать». А при голосовании в Союзе писателей СССР резолюция об исключении Пастернака была принята единогласно. Хотя, надо признать, что некоторые известные писатели на это заседание по разным причинам не явились. На премию Пастернак номинировался в первый раз еще в 1946 году, но не вызвал интереса у членов Нобелевского комитета. Эксперт-славист Антон Калгрен дал ему негативную оценку. Пастернак выдвигался на Нобелевскую премию трижды в сороковые и четырежды – в пятидесятые годы. И только после появления «Доктора Живаго» комитет вдруг неожиданно удостаивает автора премии по литературе. Хотя в 1958 году наибольшие шансы получить награду имел выдающийся итальянский прозаик Альберто Моравиа. Его произведения хорошо знали в Швеции, в то время как про роман Пастернака там слышали очень немногие, а в России он вообще не был еще опубликован. Так почему же Нобелевский комитет внезапно изменил свою позицию? Кандидатуру Пастернака 31 января 1957 года представил Харри Мартинсон, крупнейший шведский писатель XX века и необычайно влиятельный академик, что, по всей видимости, и вынудило Нобелевский комитет включить его фамилию в так называемый шорт-лист премии того года. Однако же шансы автора «Доктора Живаго» на получение премии даже тогда были практически нулевыми: Андерс Эстерлинг, постоянный секретарь Нобелевского комитета, указывал в своем отчете, что ни Карен Бликсен - еще один кандидат - ни Борис Пастернак «не имеют перспектив обсуждаться на переднем плане». Значит, его роман нисколько не впечатлил академиков комитета. Но уже в следующем году Премия была присуждена именно ему… История появления в печати «Доктора Живаго» напоминает лихо закрученную детективную историю, в ней полно тайн и загадок. Свой роман Борис Пастернак начал, как известно, писать еще в 1945 году, сразу после окончания войны. Писал, как отмечали его биографы, с полным напряжением сил, десять лет. Завершен он был в январе 1955 года. Поначалу роман назывался «Свеча горела», но потом автор изменил его на «Доктор Живаго» - по имени главного героя, доктора-поэта, от лица которого ведется повествование. События романа, написанного в форме дневника, охватывают четверть столетия из жизни России до революции и после, описывают трагедию Гражданской войны и заканчиваются кануном войны с фашистской Германией. Весной 1956 года Пастернак предложил рукопись романа двум ведущим советским литературно-художественным журналам «Новый мир» и «Знамя» и альманаху «Литературная Москва». Однако оттепель в СССР, начавшаяся после смерти Сталина, закончилась, партия стала закручивать идеологические гайки, и Пастернак начал понимать, что цензура его роман не пропустит. Летом того же года, не надеясь на публикацию произведения, которое он считал делом своей жизни, в Советском Союзе, он вручает его машинописную копию молодому итальянскому журналисту, коммунисту Серджо Д’Анджело, работавшему на московском радио. Тот сам приехал к Пастернаку в Переделкино, и уговорил его передать рукопись своему знакомому издателю, эксцентричному миллионеру Джанджакомо Фельтринелли. У того был острый нюх на сенсации. Когда Д’Анджело прилетел с рукописью Пастернака в Берлин, Фельтринелли лично примчался туда, чтобы поскорее ее забрать. Спешил итальянец не зря. Вскоре выяснилось, что Пастернак передал еще две машинописные копии другим забугорным визитерам: английскому философу и литератору Исайе Берлину и французской славистке Элен Пелтье. Однако прыткий Фельтринелли их опередил, 23 ноября 1957 года роман выходит на итальянском языке в Милане. Тираж поначалу был небольшой – всего 12 тысяч экземпляров. Ажиотаж вокруг «запретной» книги умело раздувают, следуют все новые переиздания, и в результате дело оборачивается мировой сенсацией. Роман еще не был напечатан в Италии, как в сентябре 1956 года Пастернак получил отрицательный ответ из журнала «Новый мир». В нем говорилось: «Как люди, стоящие на позиции, прямо противоположной Вашей, мы, естественно, считаем, что о публикации Вашего романа на страницах журнала «Новый мир» не может быть и речи… Возвращаем Вам рукопись романа «Доктор Живаго». Подписала письмо группа известных тогда советских писателей: Б. Агапов, Б. Лавренев, К. Федин, К. Симонов, А. Кривицкий. Властям в СССР стало заранее известно о готовящейся в Италии публикации: Фельтринелли был членом Итальянской компартии, и в Москве хорошо знали все, что творится у «друзей». В августе 1957 года Пастернак рассказал приезжавшему в Москву итальянскому слависту Витторио Страде, что недавно под нажимом властей был вынужден подписать телеграмму, чтобы остановить итальянское издание. Однако попросил Страду передать Фельтринелли просьбу не принимать это во внимание и сделать все, «чтобы книга вышла, во что бы то ни стало». О сенсационной книге тут же стало известно резидентуре ЦРУ в Риме, о чем она и сообщила в Вашингтон. «Советский» отдел ЦРУ, по указанию Аллена Даллеса, анализирует ситуацию. В результате разведывательное ведомство выпустило внутреннюю директиву, в которой говорилось: «Эта книга имеет огромную пропагандистскую ценность не только благодаря ее важному содержанию и свойству побуждать к размышлениям, но и благодаря обстоятельствам ее издания: у нас есть шанс заставить советских граждан призадуматься, что не в порядке с их правительством, если литературный шедевр человека, который слывет величайшим из ныне живущих русских писателей, не могут достать, чтобы прочесть на языке оригинала, его собственные соотечественники на его собственной родине». В июле 1958 года руководитель советского отдела ЦРУ Джон Мори в одной из служебных записок писал, что «Доктор Живаго» представляет собой «прямую угрозу мировоззрению, которое навязывает Кремль». Сенсацию надо подогревать, а лучший для этого способ - увенчать автора книги самой престижной в мире литературы Нобелевской премией. Но вот незадача, у Нобелевского комитета строгие правила: он рассматривает только те произведения, которые изданы на языке оригинала. Но где взять русский вариант книги? И тут следует прямо-таки авантюрная история в духе Джеймса Бонда. Самолет, в котором летит пассажир с машинописной копией романа, неожиданно сажают в аэропорту Мальты в Средиземном море, хотя никакой остановки там не было предусмотрено. Пилот приносит извинения пассажирам за вынужденную заминку, те следуют в зал ожидания аэропорта, а тем временем агенты ЦРУ находят нужный чемодан, извлекают папку Пастернака, постранично переснимают текст романа, возвращают рукопись на место, и через два часа самолет взмывает в небо… Правда, по другой версии фотокопию романа ЦРУ получило от британских спецслужб. Как бы там ни было, затем через подставные фонды ЦРУ поспешно переводит деньги, и пиратский тираж печатается в Гааге на русском языке, хотя на обложке, чтобы замести следы, значится Милан. Теперь роман может получать премию. Во многих источниках указывается, что публикации книги в Гааге и Лондоне «содействовал английский эссеист и философ сэр Исайя Берлин». О странностях в биографии «философа» подробно пишет в своей книге «Сталин и советские писатели» критик Бенедикт Сарнов, упоминая о неожиданной встрече Берлина с Анной Ахматовой. В 1945 году сэр Исайя посетил Ленинград, пришел к поэтессе и проговорил с ней всю ночь. О чем же они беседовали? Ахматова написала об этом потом в своих стихах. Истлевают звуки в эфире, И заря притворилась тьмой. В навсегда онемевшем мире Два лишь голоса: твой и мой. Понятно, что поэтесса вполне могла быть очарована галантным англичанином. Хотя ей в то время было 56 лет, а Берлину – 36. Однако зачем сэр Исайя, который тогда вовсе не был еще свободным «философом и эссеистом», а занимался прозой жизни, служил в Москве в британском посольстве, приехал к ней в разрушенный войной Ленинград? Чтобы вместе с дамой читать ночью стихи? Хорошо информированный Сталин, когда узнал об этой встрече, сразу же в ярости заявил: «Оказывается, наша монахиня принимает иностранных шпионов!». Результатом этой встречи стало заведенное в НКВД на Ахматову дело о шпионаже. Никаких последствий для поэтессы это не имело, арестовывать ее Сталин не позволил. Между тем не только Сталин, но и некоторые исследователи считают, что в отношении сэра Исайи вождь был, наверное, прав. Как только началась война, Исайя Берлин, ставший потом своего рода флагом либеральной интеллигенции Запада, выбрал стезю дипломата, сначала работал в британской службе информации в США, которая была тесно связана с разведкой. А потом его, как знавшего русский язык, перебросили в посольство Англии в Москве. Так что в Ленинград будущий профессор и эссеист приехал не просто на экскурсию в Эрмитаж или для чтения стихов. Он собирал по заданию посольства сведения о настроениях интеллигенции в СССР… Использование западными спецслужбами интеллектуалов такого уровня в шпионских целях – обычная практика. Достаточно вспомнить судьбу знаменитого британского писателя Сомерсета Моэма, который тоже работал в России кадровым британским разведчиком и даже написал потом про это книгу. Каким же именно образом ЦРУ «продавило» Нобелевский комитет, в точности неизвестно. Однако участие шпионского ведомства США в присуждении ему Нобелевской премии подтвердила влиятельная испанская газета «А-Бэ-Сэ». По ее информации, один из тогдашних членов шведской академии, Даг Хаммаршельд, занимавший одновременно пост Генерального секретаря ООН, был прямо причастен к истории публикации романа на Западе. Однако есть и другая версия. Впервые гипотеза о том, что к публикации «Доктора Живаго» была причастна американская спецслужба, была высказана еще в 2006 году журналистом радио «Свобода» Иваном Толстым, написавшем монографию «Отмытый роман Пастернака. Доктор Живаго между КГБ и ЦРУ». По его словам, он 20 лет собирал документы и свидетельства людей, причастных к изданию романа. По его сведениям, у ЦРУ был свой человек, которого никто и никогда не называл по имени. Когда этот агент передавал верстку «Доктора Живаго» человеку, руководившему операцией издания «Доктора Живаго» в Гааге, он говорил: «Будьте спокойны, у нас есть свой человек в Нобелевском комитете, Нобелевская премия будет вручена Пастернаку». Но главная цель операции ЦРУ «Доктор Живаго» состояла в том, чтобы обеспечить попадание подрывной книги в СССР. В 1958 году агенты ЦРУ распространяют ее карманное издание среди советских туристов на Всемирной выставке в Брюсселе, затем - в Вене, на Всемирном фестивале молодежи и студентов, куда приехала и советская делегация. Русские эмигранты толпились у автобусов советской делегации и забрасывали экземпляры романа в открытые окна… Английская журналистка Фрэнсис Сондерс в книге «ЦРУ и мир искусств: культурный фронт «холодной войны» писала, что ЦРУ активно содействовало продвижению многих американских авторов. Спецслужбы финансировали и принимали участие в деятельности так называемого «Конгресса за свободу культуры», организации антисоветского толка, куда входили поэты, историки, интеллектуалы, писатели, художники. Для спонсирования антисоветских творцов ЦРУ выстаивало сложные финансовые цепочки, чтобы замести следы. Для этого, по подсчетам Сондерс, спецслужбы организовали около 170 различных фондов. В публикациях романа «Доктор Живаго» на Западе есть еще одна пикантная деталь. Как признался в одном из интервью Серджо Д’Анджело, доходы от его продаж издательством Фельтринелли шли на нужды Итальянской компартии – откуда потом его исключили, и даже, как уверял журналист, на финансирование подпольной террористической группировки «Красные бригады». Звучит невероятно, но такое вполне могло быть, учитывая, что эксцентричный Фельтринелли активно финансировал революционеров по всему миру, и даже сам принимал участие в террористических актах. Доигрался он в «революцию» до того, что погиб в 1972 году при неудачной попытке взорвать линию высоковольтной передачи в окрестностях Милана. Однако не исключено, что он бы попросту убит, как человек, который слишком много знал… Если Запад поднимал на щит и всячески «пиарил» такие книги, как «Доктор Живаго» и диссидентскую литературу, а также книги западных авторов, которые могли быть использованы против советской системы, то и СССР активно отвечал ему тем же. В нашей стране широко переводились и издавались огромными тиражами произведения западных писателей, в которых, как у нас считали, содержалась критика капиталистического общества, показывалась «жестокая эксплуатация трудящихся капиталом». Это была настоящая война двух систем в сфере идей, сражение на «литературном фронте». Причем, и мы действовали, порой, при помощи наших собственных Джеймсов Бондов. В Греции, например, в девяностые годы, когда раскрылись архивы, были опубликованы документы из «Особой папки» ЦК КПСС, которые подтверждали: СССР тайно финансировал не только компартию Эллады, но и некоторые газеты, издавал книги. Так, под эгидой КГБ была проведена специальная операция по изданию в Афинах на греческом языке Большой советской энциклопедии. То же самое делалось и в других странах. АПН финансировало переводы книг советских писателей на иностранные языки, которые потом распространялись по всему свету, что способствовало созданию положительного образа нашей страны в мире. После краха СССР рухнула и эта мощная машина. Мы сами отказались от активной пропаганды наших идей и нашей политики за границей, рассчитывая, что идеологическая война прекратилась, и теперь все это делать ни к чему. Зачем, когда все кругом «братья и друзья»? И это было нашей крупной ошибкой. Запад эту войну активно продолжал! Самый наглядный пример тому – Украина. Двадцать лет там неутомимо, через газеты, книги, радио, телевидение в головы людям усиленно вдалбливалось, что Россия – враг, что Украине надо отказаться от сотрудничества с Москвой, а ориентироваться исключительно на Запад. Эту войну за умы братского народа мы проиграли… Итак, ЦРУ удалось спровоцировать скандал вокруг книги Пастернака, но главной цели американской разведке достичь не удалось: «Доктор Живаго», как его не раскручивали, так и не стал широко популярным в России романом. И усиленные сравнения его автора с Львом Толстым, что старались делать на Западе его «разработчики» из ЦРУ и наша либеральная критика, вызывают сегодня лишь ироническую усмешку. Тем не менее, практика раскручивания авторов-диссидентов и их книг в интересах идеологической войны против нашей страны, что подтвердили рассекреченные документы ЦРУ, была взята на вооружение и активнейшим образом продолжается до сих пор. Сегодня для этого уже не нужно похищать рукописи российских авторов и тайно печатать их на Западе. Они сами свободно могут их туда отправлять. Поэтому стратегия избрана другая. В России, при поддержке всякого рода НКО, финансируемых из-за рубежа, филиалов ПЕН-клуба и других организаций уже давно сформирована своего рода «пятая литературная колонна». Она и выполняет задачу раскручивать и выдвигать на всевозможные премии книги авторов-русофобов. Тех, кто поливает нашу страну грязью, изображает русских неполноценным убогим народом, неспособным обустроить собственную страну. А заодно рисует историю страны как мрачное царство злодеев и кровавых тиранов, которые жестоко правят бессловесным стадом безвольных рабов. Именно поэтому сегодня в список «самых-самых» зачислены Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Борис Акунин, Дмитрий Быков, Виктор Ерофеев и иже с ними. Пастернак - по сравнению с тем, что эти господа пишут о России - выглядит сегодня просто, как вполне благонамеренный советский писатель. Старательно лепят кумиров, чтобы этими авторитетами обрабатывать массовое сознание. Некоторые из них, конечно, не без таланта, но - тем хуже, исходя из того, куда направлен их талант. Вольно или невольно, но они активно помогают врагам России сегодня делать то, что то, что уже Запад сотворил на Украине. Пастернак, конечно, не собирался помогать ЦРУ. «Покинуть Родину для меня равносильно смерти», - с горечью говорил поэт, когда в СССР после выхода его ставшей скандальной книги на Западе его стали травить. Говорят, что от этих переживаний он и ушел из жизни раньше срока. Сегодня, читая его роман, который в России не находится в «хитах» продаж, вообще трудно понять, почему из-за этого произведения, который не каждый дочитает до конца, разгорелись такие шекспировские страсти. Но дело в том, что Пастернак стал всего лишь разменной картой в идеологической войне против нашей страны и ее жертвой. В этом исторический урок операции ЦРУ «Доктор Живаго». А вот самый последний пример. Новый фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» получил «Золотой глобус», а также номинирован на Оскара. Западная критика уже поет ему дифирамбы. А ведь это лента, в котором наша страна изображена мрачной и убогой помойкой, а ее люди - стадом злых, грязных и убогих пьяниц. Звягинцев – выдающийся мастер кино. Но кому и чему служит его новый фильм, снятый, кстати, за государственный счет? Так и представляешь себе, как снова суетятся сейчас в своих кабинетах в Лэнгли матерые «специалисты по России», планируя, как бы лучше раскрутить против нашей страны эту ленту талантливого мастера. Печальная историческая аналогия налицо…