Эти четыре истории-воспоминания еще раз показывают, как значительно влияет на всю дальнейшую жизнь опыт детства. задумайтесь над этим, определяя свой воспитательный стиль

Еще совсем недавно интеллигентные папы и мамы считали своим долгом выдерживать нейтралитет в оценивании собственного ребенка. А вот многие сегодняшние родители-гуманисты на каждом перекрестке сообщают, что их ребенок — гений. Но вырастая, все мы пытаемся оценить опыт детства...

Зрелость вундеркинда

„Помню, как прочел в одном стихотворении у Леонида Филатова: Я думал: окажись, что я не гений, Я в тот же миг от ужаса умру! Вот это было про меня! Я рос в маленьком провинциальном городке, где не в каждом доме был водопровод. Но наша семья и я сам казались мне людьми особыми. Папа мой был из местных — когда-то он ездил в Питер учиться, но не закончил институт, зато привез в родной дом молодую жену с ребенком. Мама, коренная ленинградка, только ради большой любви к мужу смирилась с этим захолустьем, но так и не стала в нем своей.

Меня отдали в единственную относительно приличную школу на другом конце городка (всего школ было четыре). Полчаса на автобусе — неслыханная по местным меркам даль. Но как не бросить все силы на продвижение дитяти в люди, когда он еще крохой декламировал „Мцыри"! Как можно загубить такой талант?! Мама с младенчества обучала меня разным штучкам, производившим впечатление на неискушенных, простоватых гостей. У нее было много времени — устроиться работать по ее редкой гуманитарной специальности в нашем городке не было никакой возможности. Все силы были брошены на сына, в то время как отец, забыв о высоких материях, калымил в „шабашках". А я... я знал одно: „Окажись, что я не гений..."

Когда наступило первое разочарование? Как только я уехал учиться в крупный город и начал более-менее самостоятельную жизнь. Я понял то, о чем раньше лишь смутно догадывался: для того, чтобы завоевать уважение окружающих, недостаточно прочесть стихотворение, стоя на табуретке... Не буду ударяться в воспоминания, как меня обламывала жизнь. Одно время я чуть не начал спиваться, но — Бог миловал! Сначала я бросился в другую крайность и был готов признать себя полным ничтожеством. Но теперь все устаканилось: я знаю себе реальную цену, знаю, на что могу претендовать в жизни, а без чего придется обойтись. ... и жизнь не стала менее прекрасной От страшного прозренья моего!"

Самая строгая учительница

„Моя мама была очень рада, когда ей удалось пристроить меня в школу, где она сама работала, хотя я и не проходил туда по району. Может быть, вы думаете, что я 10 лет бил баклуши и получал халявные пятерки? Как бы не так! Мать была строга и принципиальна, но ученики ее любили — она всегда была справедлива. Но... не ко мне. Она вела у нас русский язык и литературу. И то, что прощалось другим, никогда не прощалось мне. За каждую пятерку я дрался зубами, а мой вполне хороший ответ оценивался не выше тройки с плюсом. Почему? „Чтобы не говорили, что я к тебе снисходительна, потому что ты мой сын".

Помню, мама заболела, и ее заменяла другая преподавательница. С нею мы проходили рассказ Анатолия Алексина, в котором описана ситуация, похожая на мою. Там мама-учительница тоже старалась быть как можно более объективной к своему ребенку, а в итоге получалось, что на деле она была необъективно строгой. До боли знакомая картина...

И вот мама вышла на работу. Близился конец четверти, и последние уроки были посвящены выставлению отметок. Надо сказать, что по литературе я действительно был одним из лучших учеников в классе (если, конечно, отбросить мамину „объективность"). Но именно в этой четверти оценок у меня стояло мало. Мать, листая классный журнал, сказала: „Надо бы еще поспрашивать Васильева..." — то есть меня. Тут мои одноклассники, с которыми у меня были замечательные отношения, закричали: „Да вы что! Неужели и так не ясно, что ему надо ставить пятерку!" Мать растерялась: „Ну, чтобы вы потом не говорили, что он — мой сын, и поэтому..." Здесь все вспомнили тот рассказ Алексина и опять наперебой завопили: „А вот мы как раз недавно читали про маму... которая... вот у нее сын... она тоже учительница... она к нему придиралась... как вы... хотя он... это несправедливо..." „Ну ладно, ладно..." — смущенно отмахнулась мать, выводя мне четвертную пятерку. Думаю, что такая реакция моих одноклассников была ей приятна... Жалею ли я, что мама была так строга ко мне? В детстве мне порой бывало обидно, хотя уже тогда я гордился тем, что никто меня не может упрекнуть в незаслуженных успехах. И кстати, дома, что немаловажно, она опять превращалась в обычную заботливую маму. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее понимаю, что всем хорошим в себе я обязан исключительно ее воспитанию, твердым принципам и мудрой любви ко мне".

Звезды с неба

„В детстве я никогда не была уверена, что то, что я делаю, — хорошо. Бывало, нарисую картинку и с замиранием сердца несу родителям: похвалят или нет? Мои мама с папой были кандидатами наук и знали с почти научной достоверностью: ничего в жизни не дается даром. Да и не должно даваться. Поэтому мазня шестилетки оценивалась ими с придирчивостью приемной комиссии в художественном училище: плюсы и минусы, достоинства и недостатки, прогнозы и перспективы...

Зачем родители устраивали этот маскарад? Именно маскарад, потому что сами по себе они были людьми веселыми, компанейскими, даже шальными. Всякий раз меня поражал этот контраст: папа и мама по отношению ко мне и по отношению друг к другу и к своим друзьям. Папа мог хохотать от души за праздничным столом, но не отходил от менторства в беседах со мной. Ничто не давалось мне даром, но в первую очередь — родительская любовь. Отец и мать постоянно меня с кем-то сравнивали. Если на родительском собрании педагоги меня хвалили, но кого-то хвалили больше, то дома всерьез обсуждался вопрос, как мне исправить мои недостатки. Верили ли они сами в то, что под их руководством я стану совершенной? Вряд ли. Про меня они сами говорили: девочка звезд с неба не хватает. А ведь я всегда хорошо училась, выпускала школьную стенгазету, играла в спектаклях... Учителя меня уважали, отправляли на разные конкурсы и олимпиады. Помню, я заняла первое место в районной олимпиаде по биологии. В школьном вестибюле повесили мой портрет и поздравления от педагогического коллектива! Но родители отреагировали довольно сдержанно: „Молодец, конечно. Но не обольщайся — это пока не тот уровень, которым можно гордиться". Нет, я не осуждаю их. Благодаря такому воспитанию я многого добилась для своих тридцати лет — работаю менеджером в фармацевтической компании, два раза была на стажировке за границей. Выражаясь стилем моих родителей, „неплохо, неплохо...". Но недавно я поняла, что у меня словно подрезаны крылья: берясь за дело, я почти не верю в успех. А если он приходит, у меня такое ощущение, что это не моя заслуга. Словно я кого-то ввела в заблуждение, отхватила чужой кусок пирога... Мне кажется, что когда-нибудь „все" откроется, что кто-то придет, покачает головой и скажет: „Да ведь она звезд с неба не хватает!" И праздник жизни закончится, так и не начавшись..."

„До сих пор лечу на крыльях"

„Когда я была маленькой, то была уверена, что мир создан для меня. Признаюсь, мне и теперь иногда так кажется, хотя жизнь моя далеко не безоблачна. Все дело в том, что мои родители дали мне самое главное: уверенность в своих силах, уважение и любовь к самой себе. Помню, в детстве мы играли с одной девочкой, и она вся перемазалась пластилином. Пришла ее мама и давай ей выговаривать: „На кого ты похожа! Вот посмотри на свою подружку — она чистая, а ты как свинюшка!" Хоть я и была маленькая, но прекрасно почувствовала, как той девочке неприятно и обидно, что ее с кем-то сравнивают, стыдят... Моя мама так не делала никогда! И никому другому не позволяла. Если бабушка принималась в воспитательных целях рассказывать что-то о детях своих соседей (разумеется, примерных), мама отрезала: „Какое нам дело до чужих детей!" Я знала: родители безоговорочно преданы нам с сестрой. И если они нас за что-то ругали, то никогда при этом не сокрушались, что „все дети как дети, а вы...". А ведь для многих родителей это постоянный рефрен в воспитательных беседах! Мама и отец от души радовались нашим успехам. Может, порой их видение наших „необыкновенных способностей" было наивным, но нас с сестрой это радовало и вдохновляло. Они до сих пор хранят наши поделки, детские стихи, рисунки и школьные грамоты. Я часто перебираю эти заветные пакетики — от них веет теплом и любовью. Все детство я словно пролетела на крыльях. И, кажется, лечу на них до сих пор".

Взгляд психолога

Перед нами четыре разные истории. Можно сказать, что две из них про строгих и требовательных родителей, а две — про родителей, уверенных в абсолютной исключительности своих чад. Но можно разделить эти четыре монолога по-другому: двое героев нашей статьи благодарны своим папе и маме, а двое других обвиняют их в своих жизненных проблемах. Не трудно заметить, что в первом и во втором случаях истории будут сгруппированы по-разному. Получается, что и у строгих, подчеркнуто объективных родителей, и у родителей, смотрящих на своих детей через розовые очки, дети могут вырасти... как счастливыми, так и несчастливыми. Но так ли это непредсказуемо? Начнем со второй и третьей историй. Родители ведь могут быть требовательными, и даже придирчивыми, по-разному! Если учительница становится дома обычной заботливой мамой, ребенку легче принять ее в другой роли, которую, как он сам понимает, необходимо играть в присутствии посторонних. А дочку ученых больше всего тяготила в отце и матери их фальшь, с которой она сталкивалась каждый день. За их „развернутыми оценками" не чувствовалось настоящей любви и поддержки. И самое главное: даже строгие родители могут и должны дать понять своему ребенку, что он для них самый лучший! Тогда тройка с плюсом, выставленная мамой, станет двигателем прогресса, а не породит в ребенке мучительные комплексы. Что касается первой и последней историй, то они при ближайшем рассмотрении тоже не так уж похожи. Если отец и мать двух сестер просто радовались успехам дочерей, то „маленький гений" с младых ногтей противопоставлял себя другим детям и чуть ли не всему человечеству — с прямой или косвенной подачи мамы. Девочек ни с кем не сравнивали, их просто принимали такими, какие они есть. А мальчик знал, что после стольких вложенных в него трудов он должен оправдать мамины надежды, — но как непросто оказалось всегда и во всем быть лучше других! И, главное, незачем. Но к пониманию этой истины таким детям приходится идти долго и мучительно. И все же балансировать на середине, пусть и золотой, — непростая задача для родителей.

Вера Селезнева, психолог