Куда и почему «утекают» российские мозги?
«Достаточно будет уехать 300 интеллектуалам,
и Франция превратится в страну идиотов»
Блез Паскал
«Кадры решают всё». Это знаменитое высказывание И.В. Сталина в полной мере характеризует фундамент всякой успешной модели общественного устройства. От уровня подготовки кадров зависит качество принимаемых решений и эффективность исполнения.
Именно с революционных преобразований в области подготовки специалистов начался путь прогресса молодой Советской республики. Программа ликвидации безграмотности; основание научно-исследовательских учреждений даже в самые тяжёлые годы Гражданской войны; формирование социальных лифтов, позволявших реализовывать себя талантам из самых низов; развитие культуры, ставшей доступной всем слоям общества; ограничение религиозной пропаганды и распространение материалистической философии – всё это позволило нашей стране сделать колоссальный технологический рывок, реализовать проект модернизации исторических масштабов за несколько десятилетий. Его по праву можно назвать «советским экономическим чудом».
В современной России, поставленной на рыночные рельсы, процессы часто текут в обратном направлении. Неуклонно снижается качество образования, а вместе с ним и уровень грамотности населения. Наука из государственного приоритета превратилась в обузу для бюджета. Помойное качество массовой культуры и вовсе стало притчей во языцех. Социальные лифты заменяются лестницами без ступенек, научное мировоззрение подменяется в сознании масс религиозными догмами. Утрата высокотехнологичных отраслей экономики лишило остатки науки стимулов к росту. Не удивительно, что за 25 лет капиталистического «развития» Россия фактически потеряла статус великой научной державы.
Понятие утечки мозгов (brain drain) возникло в начале 1950-х годов, когда в США стали активно мигрировать английские интеллектуалы и ученые. В общем смысле под brain drain подразумевают переквалификацию работников интеллектуальных профессий или же полное прекращение ими своей профессиональной деятельности. Также этот феномен проявляется в отъезде специалистов из родной страны в другое государство на постоянную работу, а нередко и проживание.
В «утечке мозгов» можно условно выделить два уровня: внешний и внутренний. Внешний – миграция в другую страну. Внутренний – перемена сферы деятельности; как правило, в этом случае люди уходят в оказание услуг или менеджмент. Сложно сказать, в каком случае экономике страны наносится больший вред. Внешняя утечка обратима, а вот внутренняя, сопровождающаяся потерей квалификации – не всегда.
Ситуация с потерей Россией высококвалифицированных кадров стала критической после 1991 года. Сегодня в нашей стране более половины научных сотрудников перешагнули 50-летний рубеж. Даже в последние годы существования СССР лишь 27% учёных было представлено людьми старшего поколения. В 90-е молодые специалисты или вообще уходили из науки на более оплачиваемые должности или переезжали на Запад. В основном В США, Германию, Израиль, Францию, Великобританию. Эти страны прилагали немало сил, чтобы заполучить себе хороших специалистов, взращённых советской системой.
По оценкам экспертов, США выигрывают от привлечения одного ученого гуманитарной сферы около $230 тыс., одного инженера — $253 тыс., врача — $646 тыс., научно-технического специалиста — $800 тыс. Самые «текучие» специальности – программирование, биотехнологии, молекулярная генетика, математика, физика, химия.
С начала 90-х Россию, по самым скромным подсчётам, навсегда покинуло около 200 тысяч учёных. Всего же, по данным Росстата, с 1991 года из России уехало более 2,5 млн. человек.
Впрочем, часто официальная статистика не способна точно определить количество потерянных страной кадров. Специалист может числиться в одном из российских НИИ или университетов, а работать при этом за рубежом или в местном филиале иностранной компании (Microsoft, Hewit-Pakkard и т.д.). В таком случае результаты исследований будут формально считаться российскими, но пользоваться ими будет компания-работодатель.
После распада СССР из нашей страны уезжали в основном уже состоявшиеся ученые. Теперь мигрируют молодые специалисты, выпускники ведущих университетов. Каждый десятый начинающий ученый планирует по окончании своего depа уехать за границу для продолжения обучения, а 4% опрошенных собираются остаться там навсегда. Примерно такие же цифры называет и Виктор Садовничий, ректор МГУ. Он утверждает, что ежегодно Россию покидают до 15% только что окончивших ВУЗ специалистов. Вроде бы и не такие большие цифры, но достаточно вспомнить о том, что на подготовку одного физика или математика тратится около $1 000 000. В 2014 году грин-карту в США — удостоверение личности, подтверждающее вид на жительство человека, который не является гражданином Соединенных Штатов, — выиграло в два раза больше наших соотечественников, чем годом ранее.
В науке есть такое важное явление, как преемственность. Ученый-основатель определенного направления, крупный, масштабный специалист зачастую создает собственную научную школу, обзаводится последователями, учениками. В России такая схема практически разрушена, поскольку страну покидают не только «светила» наук, но и наиболее перспективные из молодых специалистов. К примеру, пять из семи российских лауреатов Филдсовской премии уже переехали в США или Западную Европу, чтобы там жить и работать. Навсегда уехал из России в Швецию и знаменитый математик Григорий Перельман, доказавший гипотезу Пуанкаре. На родине, в Санкт-Петербурге, ему предлагали работу профессора с окладом 17 000 рублей в месяц…
Впрочем, утечка мозгов – не сугубо российская проблема. Исходя из доклада ОЭСР «International Movements of the Highly Skilled», более половины европейцев, работающих над диссертацией Ph.D. в США, остаются там после завершения работы, многие – навсегда. ЕС даже принял специальные меры по снижению процента brain drain, выделив на поддержку молодых ученых 1,58 млрд евро. Однако вместо ожидаемого эффекта в 39% программа дала лишь 8,3% сокращения оттока специалистов.
В чем основные причины оттока наших специалистов на Запад? В целом можно выделить следующие обобщённые факторы.
Низкая заработная плата. Никакие реформы и заявления президента не смогли обеспечить ученым достойной заработной платы. Средний заработок научного работника составляет 18 тысяч рублей, а молодому учёному государство может предложить не более 13 000 руб. (ставка младшего научного сотрудника в РАН). Сравните это с $30 тыс. в год, которые получает обычный, только что окончивший ВУЗ ученый-физик в США.
Низкий престиж науки. В США, согласно опросам, профессия ученого возглавила рейтинг престижных специальностей, а в России она находится лишь на 19-м месте. В годы СССР научная деятельность котировалась очень высоко, но «рыночное» общество, видимо, не обладает достаточно зрелой системой ценностей для того, чтобы оценивать профессию ученого по достоинству.
Неразвитая материально-техническая база. Научные учреждения должны постоянно обновлять свою материально-техническую базу, что даже прописано в федеральном законодательстве. Однако средств для этого выделяется крайне мало. К примеру, немецкая компания Siemens ежегодно тратит на научные изыскания почти столько же, сколько всё наше государство! Есть мнение, что для достойного развития науки ей надо выделять не менее 3% ВВП. Россия тратит около полутора процентов, при этом большая часть идет на «оборонку», а то и просто разворовывается.
Снижение уровня образования вкупе с неэффективной государственной политикой. Эта проблема в последние годы принимает угрожающие масштабы. Молодежь уезжает обучаться за границу именно из-за падения качества образования. И пусть мы перешли на Болонскую систему, благодаря чему российские дипломы стали признаваться повсеместно, качество обучения от этого не повысилось. В целом обучение в европейских и американских вузах может обойтись дешевле, чем в российских.
Проблема отсутствия научных школ. Проявляется она из-за отъезда крупных ученых. Распадаются научные школы, а молодые специалисты часто просто не могут найти научного руководителя по той или иной специальности. Также у нас фактически нет связи между наукой и высшей школой. В США, к примеру, одаренных студентов внимательно «ведут», начиная с самых младших курсов.
Преодоление это опасной для России тенденции этой проблемы кроется в разрешении фундаментальных проблем отечественной экономики. Встав на рыночные рельсы в 1990-е, наша страна, вопреки обещаниям реформаторов, заняла то место, которое отвела ей мировая капиталистическая система в рамках международного разделения труда: источника природных ресурсов и рынка сбыта.
Нынешняя примитивная экономическая модель России, неспособная предложить миру практически ничего, кроме сырья, в точности соответствует выбранной роли. Отсюда — падение уровня науки, образования, культуры. В экономике, где доля машин и оборудования в экспорте составляет 4%, а в импорте – почти 50%, нет и не может быть спроса на образованного человека. В первую очередь, в этой, экономической плоскости лежит как проблема деградации науки, так и оттока умов за рубеж. Впрочем, диалектика процесса такова, что падающий год за годом уровень подготовки молодых специалистов делает всё более призрачными надежды на технологический рывок.
Получается замкнутый круг. Выйти из него, кроме прочего, нашей стране мешает объективная заинтересованность правящего класса в максимальной консервации существующего положения дел. Сырьевые олигархи и сросшееся с ними высшее чиновничество являются главными внутренними бенефициарами российского периферийного капитализма. В этой связи разговоры о модернизации экономики так и будут оставаться пустыми лозунгами, призванными прикрыть зияющие дыры нашей действительности.