15 книг, с которыми начался 2015-й

Год культуры миновал. Наступил Год литературы. С каким багажом вошли мы в него? И чего, хотя бы в самых общих чертах, ожидать от 2015-го?

Кризисный 2014-й оставил в отечественной словесности не самый выдающийся, хотя и нескучный след. Жизнь оказалась гораздо сильнее литературы, способствуя расцвету публицистики на фоне Крыма, «майданов» и Новороссии. Книжки за ней не поспевали. Те, которые всколыхнули бы общество, ответив на вызовы времени, не появились, а о других говорили разве что в связи с премиальными гонками.

«Главным писателем современности» стал Захар Прилепин, чья «Обитель» — 700-страничный эпос про «гулаговские» Соловки, где подробная историческая реконструкция слилась с банально-криминальной love story, — удостоена премии «Большая книга» и названа лучшей прозой в Национальном конкурсе «Книга года».

По рейтингу продаж роман едва ли не опередил пелевинскую «Любовь к трём Цуккербринам» — водянистую антиутопию про виртуальные миры, в которых правят интернетчики и политтехнологи. Двенадцатое творение «единственного и неповторимого» (как гласили рекламные щиты) Виктора Олеговича, несмотря на пошлые заигрывания с киевскими событиями, откровением не стало и никого не потрясло.

А вот петербурженка Ксения Букша «потрясающе нежно, заботливо» написала про советский радиоэлектронный «Завод «Свобода», войдя в роли его сотрудников, и получила премию «Нацбест» за «гуманистический посыл». В яснополянской усадьбе «современным классиком» признали донского писателя Бориса Екимова, отметив его повесть «Пиночет» о председателе колхоза Корытине, пытающемся спасти своё хозяйство.

Об исчезнувшей советской цивилизации — и книга Светланы Алексиевич «Время сэконд хэнд», заключительная в художественно-документальном цикле «Красный человек. Голоса Утопии». Это история нашей страны в исповедях, из которых явствует: мы жестоко обошлись с прошлым, не имея планов на будущее. Развалить империю легче, чем изменить человеческое нутро. Социализм кончился, а люди остались, и без новых идей в капиталистических реалиях живется весьма несладко. Критик Евгений Ермолин сожалеет, что книгу Алексиевич, получившую максимальное признание в Европе — ей даже Нобелевку пророчили, — у нас мало кто прочёл. Как и теплые, ностальгирующие мемуары Натальи Громовой «Ключ. Последняя Москва» — о интеллигентском быте середины ХХ века.

Недооцененной экспертами осталась и «Воля вольная» Виктора Ремизова — роман о затерявшемся в тайге поселке Рыбачий, охотниках-промысловиках, которых нынешние экономические условия вынуждают стать браконьерами.

Это порою слишком красиво написанный «роман о воровской тоске русского мужика по воле», о том, что Сибирь пустеет, а женщины в экстремальных ситуациях оказываются разумнее мужчин. Автор полон восхищения диким суровым краем и людьми, там обитающими. «В этом заколдованном мире ловят рыбу, добывают икру, ставят капканы на соболей, ходят на лося и медведя местные мужики — крепко вросшие в эту засыпанную рыжими иглами землю и свою «первородную жизнь». Очень тугой драматический узел с таежным брутальным поворотом.

Среди поэтических удач — сборник «Волхвы в планетарии» киевлянина Александра Кабанова, вопрощающего: «Лишенный глухоты и слепоты,/Я шепотом выращивал мосты — /Меж двух отчизн, которым я не нужен. / Поэзия — ордынский мой ярлык, /Мой колокол, мой вырванный язык; /На чьей земле я буду обнаружен?»

Громко звучит и поэтическая публицистика от Дмитрия Быкова до Юнны Мориц. Фрагменты «Каспийской книги» Василия Голованова тоже кажутся стихами в прозе. Путешествуя «с открытым сердцем» от Апшерона до Туркмении, общаясь с большими и маленькими людьми, паломниками и дагестанскими фундаменталистами, он приходит к выводу: «Наше единство в том, что мы разные».

В год столетия начала Первой мировой вышло много научно-популярных изданий. Особой похвалы заслуживает трехтомная энциклопедия «Россия в Первой мировой войне. 1914-1918», удостоенная главной премии конкурса «Книга года», проводимого Роспечатью. Но практически не было произведений художественных. За исключением переиздания солженицынского «Красного колеса», назовем прежде всего награжденную премией «Ясная Поляна» трилогию уральского писателя Арсена Титова «Тень Бехистунга», «Хронику одного полка. 1915-й» Евгения Анташкевича и роман «Мысленный волк» Алексея Варламова — аллегорию интеллектуальной жизни предреволюционной России. Эту прозу можно воспринимать как энциклопедию отечественной культуры прошлого века. Той же эпохе посвящена и академическая Энциклопедия русского авангарда», третий, завершающий том которой наконец увидел свет. В нем история и теория художественных течений самого яркого явления отечественного искусства ХХ столетия изложена так, что оторваться невозможно. К примеру, можно узнать, что такое «футуристическая кухня» и как Маркиз де Сад повлиял на Маяковского.

Тем, кто не утратил вкуса к чтению литературы о литературе, будет любопытно обновленное собрание эссеистических портретов Сергея Чупринина «Критика — это критики. Версия 2.0». А кто хочет иронического взгляда на сегодняшнее сочинительство и сочинителей, порекомендуем «антипутеводитель» Романа Арбитмана «99 книг, которые не надо читать».

Ну и о том, чего стоит ждать от наступившего года. В ближайшие месяцы должны появиться «Убитые города» Александра Проханова, воспоминания о Петре Фоменко режиссера Михаила Левитина «В поисках блаженного идиотизма». Издательство «Молодая гвардия» в серии «ЖЗЛ» выпускает биографию великого физика Альберта Эйнштейна, а также книгу Льва Данилкина о вожде мирового пролетариата Владимире Ленине, которую давненько ждем с нетерпением. «Новое литературное обозрение» обещает откровенные мемуары танцовщицы и исполнительницы цыганских песен и романсов Ляли Черной. В издательстве «Время» готовится к выходу дополнительный, 12-й том собрания сочинений Лидии Чуковской, посвященный памяти ее дочери Елены Цезаревны, а в «Культурной революции» — 13-томник Фридриха Ницше с текстами, никогда по-русски не издававшимися.

А в общем в 2015-м хотелось бы книг серьезных и не злых, с элементами романтики и идеализма, которых России сегодня так не хватает. Написанных хорошим русским языком. Чтобы хоть в Год литературы не ударить в грязь лицом.