Бунтари слова и духа
И вот вам три бунтаря — два в литературе, третий в философии. Каждый из них вершит свою революцию, заново выстраивая весь сущий мир и причины, его породившие. Зачем? Давайте разбираться.
Александр Проханов «Паола Боа. Цифра»
Живой классик, перешагнувший порог 80-летия, все так же яростен и неистов. В двух своих свежих романах он дивит читателя недюжинной энергией и буйными, почти босхианскими фантазиями. Вот, например, как начинается первая книга: «Клавдия Ворожейкина родилась в Уржуме в год, когда в Москве валили памятники. В эти дни в Уржуме шли бои. Румыны в составе второй пехотной дивизии наступали на центр города:» И все в таком духе. Незаконнорожденной дочери румынского оккупанта Клаве предначертано стать светской львицей Паолой Боа, да не простой, а шестипалой — на стопе у нее вырос палец, с помощью которого можно менять министров, командовать парадами, исцелять страждущих и даже стать Душой России, в чем ее убеждают приближенные к власти офицеры высших чинов...
Бред? Не без этого. Но если перетерпеть, дальше будет интересно следить за причудливыми фантазиями автора. Так, в «Цифре» весь мир окончательно оцифрован и виртуализирован, только Россия сопротивляется глобальному отупению. Хотя и тут уже действуют клоны Анны Ахматовой, Юрия Трифонова, Андрея Жданова и Александра III — и вот-вот реальность окончательно исчезнет. Одно успокаивает: в конце концов все будет хорошо.
Петр Люкимсон «Спиноза. Разоблачение мифа»
Автор — живущий ныне в Израиле писатель и журналист — слукавил, пообещав в предисловии рассказать лишь биографию «философа философов». Да и как это сделать, если, по утверждению автора, сам разум Спинозы был «той самой линзой, которая позволяла смотреть на мироздание иначе, чем через обыденное мышление, и меняла привычные представления человека». Это видно даже в выборе средства пропитания изгоя еврейской общины — шлифовке оптических стекол. Пора менять и представление о Спинозе как рьяном материалисте. Правда, его Бог находится повсюду и является всем, ибо другое его имя — Природа.
Умер он в 44 года от туберкулеза, усугубленного вдыханием стеклянной пыли, а его линзы теперь продаются на аукционах за огромные деньги. Впрочем, даже лучшие в мире линзы не могут так приблизить к нашим глазам те истины, на которых фокусировал внимание Спиноза. «В век интернета, искусственного интеллекта и адронного коллайдера: его взгляд на мир оказывается куда более адекватным, чем многие теории», — утверждает автор. Кто бы сомневался....
Виктор Шкловский Собрание сочинений. Т. 1. «Революция»
Не академическое, а подобранное по тематическому принципу собрание сочинений приурочено к 125-летию замечательного писателя, критика, киносценариста. В этом томе — тексты Шкловского как теоретика «революции формы» и революционера по жизни. Прожил он 91 год, закончил школу броневых инструкторов, в Первую мировую был ранен в бою. В Февральскую революцию от имени Временного правительства подавлял восстание в Персии. Дружил с Савинковым, Петлюрой, эмигрировал в Германию и вернулся в 1923-м домой. Богатая биография с равным талантом отражена в эссе, письмах Горькому, Эйзенштейну и даже в статье «Основные законы кинокад-ра». Анархический пафос никогда не покидал Шкловского. Он и тексты свои не писал, а диктовал — не нуждался в посредничестве бумажного листа. В томе есть и малоизвестные газетные публикации об обреченном на расстрел Пильняке и борьбе с «попутчиками». И порази-тельный очерк 20-х «Ленин как деканонизатор» с тончайшим лингвистическим анализом ленинского стиля как «языковой стихии», которая приводит Шкловского в восторг.