В 2015 году исполняется 100 лет Геноциду армян. В ходе этого преступления османские турки уничтожили более 1,5 миллиона армян. Стали чаще появляться статьи, в которых упоминается о Геноциде армян, однако для того, чтобы понять армян, нужно узнать еще одну историю – историю об операции «Немезис», тайной инициативе, целью которой было подписание смертного приговора всем виновным в организации и осуществлении Геноцида армян. Я выросла в городе Сиракузы штата Нью-Йорк США. Мы жили в двухэтажном доме родителей моей матери. У нас часто разгорались споры и обсуждения на тему армянской истории, культуры, но я ничего не знала об операции «Немезис». Мне рассказали, как моя бабушка Элиза в 1909 году во время погромов в Адане, где было убито 30 000 армян, с ружьем в руках обороняла осажденный город. Рассказали, как брат моей бабушки – Мигран пробрался в лагерь турок, чтобы уничтожить дамбу перекрывшую водоснабжение города. После этого Миграна арестовали и подвергли пыткам за стремление спасти свой народ. Надзиратели отдавали окровавленную одежду его матери, чтобы она постирала ее. Бабушка говорит, что ее мать омывала слезами одежду сына. Наказывая мне не оставлять остатки еды в тарелке, Элиза при этом всегда приговаривала: «Вспомни о тех погибших от голода армянах», и это фраза была для меня более чем риторической. Я выросла на рассказах моей бабушки о восстаниях и борьбе, но мой дед никогда не говорил о тех страшных днях, и я, неосознанно, лишь из уважения к его молчанию, никогда не спрашивала его об этом. Мой дед Аарон большую часть своей жизни провел, сидя в кожаном красном кресле, слушая деревянное радио. Он молча курил сигареты «Camel» и нервно размахивал руками, что, по всей вероятности было следствием болезни Паркинсона, из-за которой с лица моей матери исчезла улыбка. Но когда мне было три, четыре или пять лет, мой старый дед – этот тихий человек, который всю жизнь носил костюм-тройку и лично был знаком с такими героями войны как Генерал Дро (Драстамат Канаян), сажал меня на свои плечи и носил по дому, как королеву. Затем мы выходили в сад и собирали персики, груши и виноград . Раз в неделю мы с бабушкой направлялись в прачечную Абаджана, я надевала пальто дедушки, и, укутавшись в него, повторяла, что очень люблю своего деда и хочу, чтобы он жил вечно. Мой дед скончался в 84 года. Последние годы своей жизни он провел в психическом и визуальном мраке. Он потерял зрение, а из-за повторявшихся инсультов были повреждены нервные клетки мозга. Лишь через 25 лет после его смерти мы узнали, что мой дед был одним из лидеров тайной инициативы по уничтожению организаторов Геноцида армян. В 1990 году, приводя в порядок вещи своего дедушки, мы нашли его частично зашифрованную переписку с членами «Немезиса», в том числе, и с Согомоном Тейлеряном, застрелившим главного организатора Геноцида армян – Талаата-пашу. В течение 1920-1922 гг. былo застреленo восемь человек, ответственных за Геноцид. Члены операции «Немезис» считали это «преданностью святому правосудию»: так описывала эти действия одна из трех лидеров организации — Шаан Натали. Когда я была ребенком, наша общественная жизнь строилась вокруг армянских мероприятий. «Вах-вах» — так мы прозвали присутствовавших на этих мероприятиях старых женщин, которые не смеялись и не танцевали и были одеты во все черное. Они лишь причитали: «Вах-вах» при рукопожатиях…В детстве я сторонилась их, я знаю, что они жили скрытой от всех внутренней жизнью, о которой мне не хотелось знать. Нам никогда не объясняли значения этих причитаний, однако, даже детьми мы понимали их смысл — «какая боль, какая жалость». Но тогда я не знала, что эти причитания имели общий корень с армянским словом «бояться». Мы боялись этих женщин, подсознательно подозревая, что можем уподобиться им. Сила воли не предотвратит влияния последствий Геноцида. Исследования показали, что ¾ спасшихся армян не говорили о своих испытаниях во время Геноцида армян во избежание преследований и чтобы защитить своих детей. Однако молчание может обострить последствия травм, способных повлиять на детей. Опыт и эпигенетика (генетические изменения от полученных в течение жизни травм) могут повлиять на наше поведение и даже на наших детей. Как преступники, так и их жертвы могут быть подвержены этим проблематичным эпигенетическим изменениям. Сейчас мы знаем, что не только ошибки родителей воздействуют на их детей, но и те последствия, которые выявились в результате жестокости по отношению к их родителям. 13 января во время лекции в Кембридже, турецкого ученого Танера Акчама спросили, почему он взвалил на себя вопрос Геноциа армян и тяжелый труд по исследованию его последствий. Тогда он рассказал о своей семье, приверженной защите прав человека в Турции и об условиях заключения в турецких тюрьмах. Он рассказал, как надзиратели отправляли домой окровавленную одежду его брата. Нет разницы, кому принадлежит окровавленная одежда: армянину или турку. Его слова напомнили мне о речи вождя Сиэтла, после того как правительство США отняло у индейцев земли, изгнав их оттуда. Окруженный белокожими колонистами, он приложил руку к голове губернатора и произнес: «Племя следует за племенем, народ – за народом…После всего этого мы еще можем стать братьями. Посмотрим». Будем надеяться, что 100-летие Геноцида армян послужит поводом добиться истины и свободы, как для армян, так и для турок. Мариан Месропян МакКарди, «The Huffington Post»
