Златокрылая мысль «набукко»
Премьера новой постановки оперы Джузеппе Верди «Набукко» на либретто Фемистокле Солеры в Татарском театре оперы и балета имени Мусы Джалиля (Казань) открыла XXXVI международный оперный фестиваль имени Ф.И. Шаляпина, который был посвящён 145-летию со дня рождения великого певца.
С этой оперы, премьера которой состоялась в 1842 году в театре «Ла Скала», начался композиторский взлёт Верди. А знаменитый хор пленённых иудеев «Лети, мысль, на золотых крыльях» стал вторым гимном Италии. Спустя много лет этот хор пела многотысячная толпа, провожавшая Верди в последний путь. И он же под управлением Артуро Тосканини звучал на открытии восстановленного после Второй мировой войны театра «Ла Скала», а в1957 году - на похоронах самого Тосканини.
Опера «Набукко» довольно много ставилась в театрах Европы, однако в царской России она увидела свет лишь в 1851 году на сцене Мариинского театра и с тех пор ни разу не возобновлялась и не появлялась на других сценах Российской империи, а в Советском Союзе оперу «Набукко» не ставили вообще – был негласный запрет на её постановки. Написанная в 1841 году опера запрещена почти век спустя! Странно, конечно, но данный факт говорит о том, что большие произведения искусства вечны, т.к. овладевают умами и душами людей во все века и времена, - вероятно, большевики опасались, что религиозная и еврейская темы оперы могут внести ненужную смуту в процесс построения коммунизма.
Опера-«отказник» в постсоветской России стала появляться на театральных сценах только в начале 2000-х, и среди первых опять же был Татарский театр оперы и балета, поставивший «Набукко» в 2003 году, что само по себе стало художественным событием. Но меняется время, а с ним и эстетика восприятия спектаклей, поэтому Театр имени Мусы Джалиля решил представить новую постановку «Набукко», музыкальным руководителем и дирижёром которой выступил Стефано Романи (Италия), а художником-постановщиком и художником по костюмам – Виктор Герасименко (Москва). Поскольку «Набукко» - опера многонаселённая, а сцена Татарского театра меньше, чем сцены Ла Скала или Мариинского театра, Герасименко придумал удачный ход: декорации ряда сцен представляют собой высокие раздвижные стены из стекла или прозрачного пластика, на которых в зависимости от освещения (художник по свету - Нарек Туманян (Москва) появляется либо комбинация ромбов, либо шестиконечных звёзд в оттенках от молочно-белого до коричневого. В других сценах – гигантские кованые двери с типичными для религиозных храмов узорами. Эти стены и двери раздвигаются и открываются под разными углами в зависимости от развития событий оперы, в них появляются и за ними скрываются действующие лица, наконец, в последнем акте в проёме этих стен медленно, по частям разрушается видео-идол Ваала, вызывая ассоциации со словно ожившей картиной Карла Брюллова «Последний день Помпеи» (видеографика Даниила Герасименко). Костюмы тоже очень впечатляющие, в стиле времени (587 год до н. э.), каким мы его себе представляем, с контрастной цветовой гаммой: в песочно-бежевых – иудеи, в бирюзово-голубых - вавилоняне.
Постановка Ефима Майзеля (США) не ораториально-статичная, как часто встречается, а живая, в ней у всех действующих лиц, включая каждого(!) артиста хора, есть свой пластический образ (в дополнение к музыкально-драматическому), и это большое достоинство спектакля. Редко какой режиссёр уделяет столько внимания занятиям с хором именно в актёрском плане. Майзель же серьёзно работал с певцами над содержанием оперы. У него каждый артист осознанно интонирует текст либретто. Главное, что может сделать оперный режиссёр, это дать возможность публике услышать и «увидеть» музыку, слышать в звуке разные краски. В новом казанском «Набукко» каждый певец осмысленно окрашивает свою партию, а когда это делает большой коллектив в едином порыве, то впечатление производит очень сильное.
Прекрасна и работа дирижёра. У маэстро Романи ярко звучат грандиозные массовые сцены, ансамбли – от дуэтов до секстета, подчёркнуты конфликты сильных характеров, наполнены эмоциями сцены молитв, пророчеств, проклятий, словом, опера под его управлением является несомненным воплощением творческих замыслов Верди.
Музыкальная драматургия «Набукко» построена так, что хор является главным действующим лицом, недаром она считается оперой-ораторией, преимущественно потому, что в ней преобладают хоровые сцены (как в оратории - хоровые номера). Всем событиям в опере, всем важным состояниям героев, их взаимоотношениям даёт величественную оценку хор. В этом - основное назначение хора: придание всему действию возвышенного библейского смысла. А в феноменальном по чистоте, красоте, мощи и выразительности звучании хора и его невероятно ясной дикции - каждое слово понятно – великая заслуга главного хормейстера Татарского театра Любови Дразниной.
Самый известный хор этой оперы «Лети, мысль, на золотых крыльях» (когда пленённые евреи ожидают своей смерти) хор Татарского театра начал петь прикрытым звуком, хорошо выстроенным унисоном, Legatissimo, на тишайшем пиано, тем не менее, выстраивая динамически протяжённую фразу. Хорошо, что дирижёр взял темп более медленный, чем принято (хотя у Верди и указано Largo, то есть медленно). Всё это придало звучанию истинный смысл текста - возвышенная скорбь и обречённость. Последующая смена динамики, продиктованная текстом, была исполнена прикрытым звуком, без форсирования, а, главное, очень правильно и оправданно сменой эмоционального состояния - отчаянье, фанатичная вера, дающая надежду. Запоминается последний чисто выстроенный на пианиссимо хоровой аккорд. Его нет в партитуре, но в спектакле этот номер заканчивается именно так - светлейшим фа мажором, вселяющим надежду.
Опера «Набукко» не только принесла Верди славу как композитору, она вмешалась и в личную жизнь своего создателя – первая исполнительница партии Абигайль Джузеппина Стреппони стала его второй женой. Верди писал партию Абигайль для голоса Стреппони, считавшейся виртуозной певицей. Судя по сложности партии, требующей крупного голоса большого диапазона, хорошо звучащего во всех регистрах, подвижности и отличной техники пения, так оно и было. В казанской постановке участвовали две замечательные Абигайль – сопрано Зоя Церерина (Россия) и Оксана Крамарева (Украина). Обе прекрасно технически оснащённые солистки с роскошными голосами. Голос Церериной лился-разливался, затапливая зал то нежным звуком (изумительная кантилена в момент любовного признания), то ледяным (она клянётся мстить отвергшему её мужчине), т.к. ненависть Абигайль так же сильна, как и любовь, недаром же она признаётся объекту своей любовной страсти – Исмаилу, предводителю войска иудеев (Александр Трофимов (Санкт-Петербург) и Антон Иванов (Москва): «Моя любовь – фурия. Она может даровать тебе жизнь или смерть». Сцена смерти Абигайль – одна из самых пронзительных в спектакле. Композитор нашёл точные интонации, воспроизводящие речь умирающего человека - короткие фразы перемежающиеся горькими паузами. По Майзелю, Абигайль не принимает яд, а закалывается, но этот момент из зала трудно уловить, т.к. она находится за группой хористов, и не очень понятно, отчего вдруг Абигайль с трудом выходит на авансцену и падает замертво. Абигайль Оксаны Крамаревой в силу особенности личности певицы была более лирична, но так же убедительна вокально и актёрски.
Баритон Борис Стаценко (Германия) оказался великолепным Набукко, а Геннадий Ващенко (Украина) – обыкновенным. А обыкновенным быть здесь нельзя, т.к. Набукко (Навуходоносор) – вавилонский царь, библейский персонаж и один из центральных образов оперы. Но не всем, очевидно, удаётся стать царём, даже оперным. Аналогичная история случилась и с исполнителями иудейского первосвященника Захарии и младшей дочери Набукко Фенены. Если глубокий бас и внутреннее величие Сергея Ковнира (Украина) были идеальны для образа Захарии, то высокий бас Андрея Валентия (Беларусь) и теноровая манера поведения подходили не очень.
Партия младшей дочери Набукко Фенены для меццо-сопрано тоже сложна по тесситуре, каденциям, насыщенности звучания голоса, но это не оказалось препятствием для Дарьи Рябинко (Красноярск), чья Фенена запомнилась эмоциональностью, решительностью и преданностью. Регина Рустамова (Санкт-Петербург) - Фенена во втором составе - достаточно профессионально отвокализировала, но образа не создала.
Хотя в опере «Набукко» речь идёт о войне, мести и возмездии и «затесавшейся» между ними любви, в спектакле мирно существует Союз Нерушимый Республик Свободных – представители Белоруссии, Украины и России «от Москвы до самых до окраин», а также западных стран: США, Германии и Италии. Срубили политики нашу «ёлочку» под самый корешок, но, ан, глядите, она жива! Князь Мышкин у Достоевского говорил, что красота спасёт мир, а Татарский театр оперы и балета имени Мусы Джалиля своими постановками утверждает, что мир спасает искусство. От себя добавлю: Искусство с большой буквы. Но другого в этом театре и не бывает.