Не святой дух: самые странные завещания миллионеров

Кто бы мог подумать, что такая невеселая вещь, как завещание, бывает интереснее иного романа. Некоторые владельцы состояний подходят к изъявлению последней воли с фантазией, так что о них вспоминают долгие-долгие годы. Правда, не всегда хорошими словами.

Анонимный даритель и долг Великобритании

В 1928 году некто, пожелавший остаться неизвестным, завещал 500 тыс. фунтов стерлингов на покрытие национального долга Англии. С тех пор эти деньги хранятся в трастовом фонде, которым управляет банк Barclays. На сегодняшний день сумма выросла примерно до 440 млн фунтов стерлингов, но английское правительство сможет ей воспользоваться, только если соберется погасить весь национальный долг единовременно. Для этого не хватает каких-то 1,6 трлн фунтов стерлингов, и, судя по всему, трастовый фонд останется неприкосновенным навечно. Barclays уже несколько лет пытается найти лазейку, чтобы передать деньги казначейству или учредить благотворительные гранты, но суд не соглашается на изменения в завещании дарителя.

Чарльз Миллар и материнский капитал

Этот канадский адвокат и бизнесмен при жизни был известен как большой любитель розыгрышей. С чувством юмора он оставался и на пороге смерти — его завещание изрядно повеселило публику. Например, несколько известных священников, боровшихся против пьянства и прочих нехороших излишеств, получили акции пивоваренной компании. Противникам скачек Миллар завещал акции скакового клуба, а три бывших приятеля, которые терпеть не могли друг друга, унаследовали в совместную собственность летний домик на Ямайке. Но основную часть состояния предстояло разделить между теми жительницами Торонто, которые в течение последующих десяти лет родят больше всего детей. За развернувшимся соревнованием быстро закрепилось название «Большая аистовая гонка». В 1936 году четыре женщины, у которых в законном браке появилось по девять детей, получили по $100 тыс., что в нынешних ценах соответствует примерно $2 млн.

Веллингтон Берт и его потомки

Когда в 1919 году умер этот успешный американский лесопромышленник, его последняя воля заставила охнуть даже опытных адвокатов. Все состояние переходило в трастовый фонд, который должны были поделить потомки Веллингтона Берта, но лишь через 21 год после того, как умрет его последний внук. В итоге шесть детей покойного, семь внуков, шесть правнуков и даже 11 праправнуков не получили почти ни цента. Лишь в 2011 году оставшиеся наследники смогли поделить примерно $100 млн. Как призналась одна из праправнучек Берта, ощущения при этом были смешанные. Деньги, конечно, не лишние, но сколько нервов они стоили старшему поколению семьи... 

Морис Лабоз и отцовские чувства

В 2015 году нью-йоркский бизнесмен, владелец недвижимости на Манхэттене Морис Лабоз оставил большую часть своего 37-миллионного состояния двум дочерям. Старшей на тот момент был 21 год, младшей — 17 лет. Девушки смогут самостоятельно распоряжаться наследством, лишь когда им исполнится по 35. А если они хотят увидеть деньги раньше, то должны действовать по системе «бонусов», которую разработал заботливый родитель. За выполнение каждого оставленного Лабозом «поручения» дочери получают определенную сумму. Они могут рассчитывать на вознаграждение, если поступят в престижные университеты, выйдут замуж за мужчин, которые согласятся подписать брачный контракт, родят детей в законном браке, найдут работу с хорошей зарплатой и будут заботиться о своей матери. В общем, если станут вести правильную, с точки зрения отца, жизнь. А то придумают некоторые заводить гражданские союзы, накупать себе «ягуаров» и прожигать время на вечеринках. Непорядок! 

Таунсенд Зинк и мизогиния

В 1930 году в конкурсе «женоненавистник года» безоговорочную победу одержал бы успешный юрист из Айовы. Таунсенд Мерфи Зинк оставил после себя немаленькую по тем временам сумму в $35 тыс. (сейчас — примерно $0,5 млн долларов), предписав направить ее на строительство библиотеки. Хорошее начинание несколько портили условия, поставленные меценатом. В библиотеке не должны были находиться книги, произведения искусства или украшения, созданные женщинами. В это мужское интеллектуальное царство не полагалось допускать также сотрудников и посетителей женского пола. «Моя сильная ненависть к женщинам является следствием опыта общения с ними, наблюдения за ними и изучения литературных и философских трудов», — говорилось в завещании. Впрочем, наследники смогли оспорить последнюю волю покойного, и библиотека не была построена.

Леона Хелмсли и ее собака

Американская бизнесвумен и миллиардер Леона Хелмсли пользовалась дурной славой. Железной рукой она управляла отельной империей и своими домочадцами. Журналисты и вовсе прозвали ее The Queen of Mean — «королевой зла». «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак», — миссис Хелмсли могла бы подписаться под этим афоризмом. Она умерла в 2007 году и в завещании отписала $12 млн своему любимому песику —  мальтийской болонке по кличке Трабл (по-английски — беда, неприятность). Внуки получили меньше — по $10 млн, и то при условии, что раз в год будут наведываться на могилу отца, а в качестве доказательства оставлять записи в книге посещений. После разбирательства судья сократил наследство собаки до $2 млн. Но и этого с лихвой хватило на то, чтобы можно было позавидовать такой «собачьей жизни». Например, из годовых расходов на содержание Трабл целых $100 тыс. тратилось на обеспечение безопасности (на имя попечителя приходили угрозы в адрес болонки). Еще $8 тыс. уходило на парикмахера.

Кейт Оуэн и миллион алых роз

На самом деле не роз, а нарциссов, подснежников и крокусов, но выглядит тоже впечатляюще. Англичанин Кейт Оуэн, переехавший в Канаду и ставший успешным инвестиционным банкиром, в 2007 году завещал свое состояние в 2,3 млн фунтов стерлингов городку Сидмут в графстве Девон, где любил отдыхать. При этом сам капитал должен остаться неприкосновенным, а вот проценты с него (примерно 120 тыс. фунтов стерлингов ежегодно) — тратиться на украшение окрестностей. С тех пор вокруг Сидмута были высажены сотни тысяч цветов.

Генри Бад и усы

Житель Лондона Генри Бад, сколотивший состояние на инвестициях и спекуляциях с недвижимостью, умер в далеком 1842 году. Он отличился тем, что оставил приличное наследство своему сыну с одним условием — ни при каких обстоятельствах не отращивать усы или бороду. Никакой растительности на лице! Иначе наследника ждали посмертное родительское проклятие и лишение прав на отцовское имущество. Чем именно насолили мистеру Баду усачи и бородачи, осталось, к сожалению, неизвестно.