Дубай. Замок на золотом песке

В Дубае я впервые оказался благодаря Линде, моей Пенелопе. Жена терпеливо ждала возвращения мужа из дальних странствий, чтобы на отдых непременно отправиться вдвоем. Сначала мы побывали на Бали, а завершили круиз в Арабских Эмиратах. Где я ловил себя на мысли, что будто бы оказался на другой планете.

Мифический небоскреб «Бурдж-эль-Араб», в просторечии «Парус», вопреки законам природы и человеческим суевериям вырос, как сказочный замок на песке, намытом со дна морского. Линда была совершенно очарована восточным великолепием, как и тысячи обитателей семизвездочного отеля. Дубай, самый быстрорастущий мегаполис Эмиратов, каждый день пытается доказать миру, что он не имеет себе равных. Здесь все должно быть больше и лучше, чем где бы то ни было на планете. Девиз драгоценного камня пустыни говорит сам за себя: «Удивление, ослепление и обаяние». Дубай стал эталоном новых тенденций в глобальном туризме. Невероятный коктейль показной роскоши, восточного колорита и новейших достижений архитектуры XXI века заряжает энтузиазмом и впечатлениями любителей экзотики.

Эта сказка на морском берегу безводной пустыни в представлении обывателей связана с нефтяными богатствами. Но так было вчера, а сегодня это уже миф. В этот офшор инвесторы слетаются как мухи на мед. Реальный источник дохода местной казны — финансовый сектор, воздушный транспорт, туризм. Но прежде всего — самый дорогой в мире рынок недвижимости. Миллиардеры и мультимиллионеры скупают апартаменты и свято верят, что уж этим-то вложениям не грозят ни санкции, ни «цветные революции».

Что же такое сегодня Дубай на самом деле — синоним богатства и широты, шопинга, сказочных праздников, амбиций сильных мира сего? Я не раз возвращался на берег Персидского залива, чтобы разгадать эту загадку. Найти объяснение удивительному природному, хозяйственному и культурному феномену.

Развитие за счет нефтеносных песков привело к созданию неоднозначной экономической модели, которую иногда рассматривают как пример для подражания. Казалось бы, чего проще — брать нефтедоллары и вкладывать их в медицину, образование, социальную инфраструктуру. Но нельзя не замечать, что сырьевое благополучие оборачивается отчуждением, обезличиванием человека и того места, в котором он живет. За фасадом сказки «Тысячи и одной ночи» скрывается гигантская строительная площадка, где работа не прекращается ни на час.

На песке растет город без сердца, лишенный общества коренных народов и культурных корней, с как будто разреженной, не существующей в природе, какой-то марсианской атмосферой. В помпезном доме не видно членов семьи, которые бы любили свое жилище как родное и незаменимое. Из сотни обитателей небоскребов, растущих как грибы после дождя, 90 — приезжие, которые рано или поздно уйдут.

На пиршестве излишеств чего-то не хватает — что, возможно, не сразу бросается в глаза в Европе, но исключительно важно для качества жизни. В Берлине, Москве, Кракове или Риме местный житель чувствует себя как дома, даже если на улицах много мигрантов. Но про Дубай этого точно сказать нельзя. Как заметил британский писатель Лоуренс Осборн, «мегаполис настолько переполнен крайностями и противоречиями, словно взялся намеренно продемонстрировать границы недопустимого, позорного гротеска». Город превратился в футуристический кошмар, полностью подчиненный Книге рекордов Гиннесса, неофициальной конституции эмирата.

Золотой фасад часто скрывает неприглядные задворки. Подобно тому как в Древнем Египте рабы веками возводили пирамиды для фараонов, сотни тысяч индусов и пакистанцев за жалкие зарплаты в одном поколении построили Манхэттен в пустыне. Эта армия азиатских рабочих обитает в гетто на окраине города. Их лачуги являют собой разительный контраст с хоромами почти божественной касты этнических арабов, внуков неграмотных бедуинов. Я разговаривал со служанками с Филиппин, которые регулярно подвергаются насилию. На улице местные жители прилюдно никак не выказывают расположение к слабому полу, поскольку внебрачный секс грозит уголовным наказанием. При этом в Дубае официально числится 30 тысяч проституток со всего мира, и, конечно, их услуги предназначены не только туристам. Все это однажды может взорвать миф о Дубае, созданный на протяжении последних десятилетий.

Наконец, есть еще одна сторона монеты. Это авторитарный режим, репрессии против активистов демократии, произвольные аресты и даже пытки. На эти вещи ЕС время от времени вежливо обращает внимание, призывая власти ОАЭ с уважением относиться к общечеловеческим ценностям. Но нефтедоллары были и остаются козырной картой в мировой политике.

Сегодня Дубай, разорванный между патриархальными традициями бедуинов и сказочно озолотившимися шейхами, между религиозным радикализмом и экстремизмом, ищет свою собственную идентичность. Мой друг Беата Тышкевич метко сравнила эмират с бриллиантом, побывавшим в руках опытного ювелира. Граненый камень сияет на перстне, создавая неповторимый шарм, а тыльная сторона скрывает царапины и сколы.

P.S. Думаем, не все согласятся с таким взглядом на «замок на золотом песке». Многие побывавшие в Эмиратах уезжают просто ошеломленными — размахом, богатством, новейшими технологиями. Дубай называют городом ХХII века. Тем интереснее взглянуть на роскошь глазами давнего автора «Труда», известного путешественника Яцека Палкевича. В чем-то согласиться, с чем-то поспорить...

Об авторе

Яцек ПАЛКЕВИЧ — неутомимый путешественник, прекрасный репортер и писатель из Польши, объездивший и обошедший чуть ли не всю нашу планету. Член Русского географического общества и Королевского географического общества в Лондоне. В мире он широко известен как основатель первой в Европе Школы выживания. Побывал с экспедициями в разных уголках планеты, исследовал культуру разных народов, в том числе исчезающих этнических меньшинств. В 1994 году при поддержке газеты «Труд» Палкевич организовал экологическую экспедицию по Красноярскому краю в составе космонавтов из пяти стран. Он же под флагом Российского географического общества совершил последнее географическое открытие ХХ века: под его руководством международная экспедиция нашла исток великой реки Амазонки. У Яцека Палкевича свой — очень интересный и пристальный — взгляд на вещи, кажущиеся нам обыденными...