Михаил Соломатин: Как брали Крым

Версия Путина, представленная в фильме "Крым. Путь на Родину", помогает восстановить реальную картину произошедшего

За почти что год, прошедший со дня крымского референдума, российская сторона обнародовала немало засекреченных ранее данных о событиях конца февраля — начала марта 2014 года. Эти данные часто противоречат друг другу, однако неизменным остается официальное для России объяснение смены Крымом государственной принадлежности — огромная опасность, которая будто бы угрожала жителям полуострова после государственного переворота в Киеве.

Реальность этой угрозы не раз подвергалась сомнению, мало кто за пределами России поверил в способность «Правого сектора» отправить «карательные отряды» с материка в труднодоступный и надежно защищенный российским гарнизоном Крым, однако сама схема, согласно которой референдум в Крыму стал результатом непредвиденного нарушения соглашений 21 февраля, принимается обеими сторонами. В самом деле: после подписания соглашений Янукович бежал то ли из-за собственной трусости, как считают на Украине, то ли из-за угроз со стороны радикалов, как считают в России, а уже после этого и в результате этого Крым решил присоединиться к России — то ли под влиянием российской пропаганды, как считают на Украине, то ли под угрозой вторжения националистических орд, как считают в Москве.

Эту же схему представил общественности Владимир Путин в показанном 15 марта телеканалом «Россия-1» фильме «Крым. Путь на Родину». «Когда мы увидели вспышку самого крайнего национализма, стало ясно, что для людей, которые проживают в Крыму, могут настать очень тяжелые времена. И только тогда — я хочу это подчеркнуть — возникла мысль о том, что мы не можем просто так оставить людей, бросить людей в беде в этой ситуации», — рассказал Путин.

Только тогда, он хотел бы это подчеркнуть. На самом деле эта очевидная, казалось бы, схема полностью искажает порядок событий и их логику.

Ваши условия?

19 февраля депутат Верховной рады Автономной Республики Крым от Партии регионов Николай Колесниченко обратился к Януковичу с призывом навести порядок в стране, угрожая в противном случае поставить вопрос «о возвращении Крыма России». В эти переломные дни украинские политики говорили, понятное дело, так много разного, что на высказывание Колесниченко можно было бы и не обращать внимания. Однако уже на следующий день, 20 февраля, председатель Верховного совета АР Крым Владимир Константинов появляется в Москве, где встречается со спикерами Госдумы и Совета Федерации Сергеем Нарышкиным и Валентиной Матвиенко, которые на следующий день, 21 февраля, должны в качестве членов Совета безопасности обсудить ситуацию на Украине на заседании Совета под руководством Путина. По словам Нарышкина, в ходе его встречи с Константиновым обсуждалась не столько ситуация на Украине, сколько «вопросы сотрудничества между Верховным советом Автономной Республики Крым и Государственной думой, сотрудничество в гуманитарной сфере, а также то, что очень важно для жителей Крыма и для россиян, — это подготовка к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне», однако не приходится сомневаться, что приглашение Константинова в Москву было привязано именно к будущему заседанию Совбеза РФ. Характерно, что в качестве главного специалиста по разворачивающимся на Майдане событиям был вызван представитель политически периферийного, чтобы не сказать — маргинального для Украины Крыма.

Разумеется, Кремль располагал огромным набором возможностей для мониторинга ситуации на Украине — от дипломатов и разведчиков до многочисленных российских политологов и прикормленных элит самой Украины — и совершенно не нуждался в Константинове как в специалисте по «оранжевым революциям». Константинов нужен был для чего-то другого.

И вот в день своего приезда в Москву, 20 февраля, Константинов говорит среди прочего, что Крым поднимет вопрос об отделении при смене легитимной власти Украины. Интересно, что прямая цитата Константинова нигде не приводится. Приведенная выше формулировка принадлежит РИА Новости и не подтверждается дословно цитатой, хотя и не противоречит словам Константинова. Другой источник — «Известия» и вовсе приводит слова спикера крымского парламента в пересказе встречавшейся с ним зампреда комитета Госдумы по делам СНГ Татьяны Москальковой: «Если произойдет неконституционный захват власти, то в этих условиях они (крымчане. — М.С.) были бы готовы поднять вопрос о незаконности указа от 1954 года о передаче Крыма Украине».

Почему же нет нормальной цитаты? Потому что Константинов не желает антиконституционного переворота. Наоборот, на встрече в Госдуме он заявил, что Украине нужна помощь, чтобы«спасти центральную власть». Кстати, в рамках представлений о Майдане как угрозе именно центральной власти остается и Янукович даже на знаменитой пресс-конференции в Ростове 28 февраля. В те дни украинское чиновничество видит угрозу целостности страны не в пророссийских, а в проевропейских регионах, подозревая, что они хотят отложиться от свернувшей с пути евроинтеграции центральной власти. Из этих представлений исходил и Константинов. Он подчеркивает, что «Крым жестко и последовательно выступает сторонником центральной власти» и делает все, «чтобы сохранить государство Украина», составной частью которого является автономная республика. Столкнувшись с реакцией российской прессы на его слова о возможном пересмотре указа от 1954 года о передаче Крыма Украине, Константинов начинает нервничать: «Я бы не хотел этот вопрос жевать, потому что сегодня Крым — это одна из опор центральной власти. И если сегодня мы начнем этим заниматься, то погубим страну, потому что борьба идет не за Крым сегодня, а борьба идет за город Киев, и ни в коем случае потерять его нельзя». Но от него не отстают, и ему приходится вновь отвечать на те же вопросы: «Я говорил много раз сегодня, журналисты меня неправильно трактуют. Сегодня сами разговоры на эту тему (возможного развала страны. — Ред.) очень вредны». Обратите внимание на слова «говорил много раз сегодня». Константинова атакуют, дожимают, требуют четкого ответа: будет крымский парламент ставить вопрос о пересмотре указа от 1954 года или нет? Он всем отвечает: будет, но в случае антиконституционного переворота, которого мы хотим избежать.