Большая семья его кораблей
Александр Николаев 62 года работает в одном и том же цеху Северной верфи, делает корабли. А в пятницу садится за руль и мчится на дачу, под Валдай. «Это человек, который решает у нас самые сложные вопросы» – так представили полтора года назад новому генеральному директору судостроительного завода «Северная верфь» Игорю Пономареву Александра Николаева. «Пошутили, наверное», – отмахивается Александр Николаевич. Но видно, что ему приятна такая оценка. Он начальник участка трубомедницкого цеха – здесь подключают к работе все механизмы на корабле: двигатели, приборы, турбины, насосы. Сложная работа, технологичная. «Нас учили очень хорошо и никогда на нас не ругались – мы, сельские ребята, очень добросовестные были. К тому же дисциплина: физзарядка, зимой – лыжи, вечером – поверка. Так четко все было поставлено», – вспоминает Александр Николаев. Первой его работой стал танкер для нужд ВМФ. Справился на отлично. Потом за 60 лет были десятки сложнейших заказов. Спрашиваю, узнает ли свой корабль на телеэкране, например, если названия не видно. Он даже обижается: «Конечно, как свой корабль не узнать?» Специальность судового трубогибщика универсальная, с ней нигде не пропадешь. И Николаев очень доволен теми, кто приходит на завод. Говорит, что люди понимают, зачем пришли, нет разгильдяев и бездельников. «У нас нет такого, чтобы «слушались». Выполняют все, что положено», – говорит он. Благодаря такому рабочему костяку завод и цех удалось сохранить даже в 1990-е, когда предприятия массово вставали и переходили с производства кораблей на консервные ножи. Задаю обидный вопрос: правда ли, что Россия разучилась строить корабли? «Корабелы не разучились, тут вопрос в другом – в импортозамещении. Но ведь раньше строили и без импорта», – отвечает Александр Николаев. Его большая семья уже перестала намекать – хватит, мол, работать. Недавно ногу повредил, хотели на больничный отправить. Николаев возмутился: «Мне на завод надо». Вздохнув, доктор прописал какой-то аналог гипса. Так и ходил на свои верфи в этом «ботинке». Ему без работы нельзя.
«В 1990-е у нас в цеху осталось восемь человек, но корабли все равно строили. Был мороз, сделали газовые печки, но ни одного механизма не потеряли. Завод и тогда дышал, жил, не развалился».