Счастье в обмен на чебуреки

"… и мы поняли: чтобы чего-то добиться, нам нужен собственный фонд. Уставные документы списали. Денег не было, мы ходили с банкой из-под кофе по институту — четыре тысячи насобирали. Это были…" Она говорила, говорила, а я смотрела, не отрываясь. Передо мной сидела девушка лет 15: маленькая, худенькая, стеснительная, улыбчивая. Конечно, юной она казалась, если не приглядываться. Меня же, миниатюрные параметры, близкие к тем, которыми обладала Жеймо, не обманули – Анне Добрецовой явно около тридцати. Но тогда эта взрослая женщина ненормальная, наивная? Этих качеств, конечно, хватило бы с избытком для открытия благотворительного фонда. Но на них невозможно продержаться 10 лет почти без поддержки. А именно столько времени существует в Костроме фонд "Открыть мир", основанный Добрецовой сразу после получения диплома.

"У нас были хорошие педагоги. Нам повезло, они с первого курса научили нас вместо инвалид или даун говорить особенный ребенок, другой. Я ведь педагог–дефектолог, закончила в Костроме Институт педагогики и психологии. Училась на кафедре специальной педагогики и психологии".

Прерываю рассказ, еще не раз так поступлю. Кое-что надо не только уточнить, но и самой понять. Сейчас я хочу знать, неужели сразу после школы можно сознательно выбрать профессию дефектолога? Да большая часть восемнадцатилетних даже не подозревает о существовании проблемных детей, о необходимости их образования и социализации. О том, что для этого нужна особая подготовка.

Что ж, моя догадка оказалась верна, Аня подтвердила: "Я хотела быть филологом. Писала стихи. Но мне было страшно, что я не поступлю. Я училась в обычной школе, и учительнице литературы в старших классах очень не нравилось, когда кто-то выпендривался. Написать сочинение в стихах или выбрать тему не по программе с ее точки зрения было почти что преступлением. Кроме того, мне не хватало информации, подготовки".

Понятно, решилась поступать наугад. Как и многие в ее возрасте, не подозревая, что ее ждет. На сей раз оказалось, что я ошибаюсь, Анна представляла, с чем ей придется встретиться: "Отчасти представляла. Моя прабабушка работала в геронтологическом центре (там и молодые девчонки были лежачие). Она жила в доме для сотрудников, а я к ней часто приезжала. Я все истории знала". Чего, конечно, Добрецова не могла знать при поступлении, что такая работа полностью поглощает, в ней растворяешься. Что невозможно отсидеть положенные часы и, заперев дверь на ключ, "работу" оставить по ту сторону. Все это она поймет позже.

Пока же, ближе к защите диплома надо было найти детей с аутизмом. Причем не просто найти, чтобы посмотреть на них, Анне хотелось попробовать заниматься с особенными малышами. Так как интернета дома не было, все свободное время пришлось проводить в институте, пока не нашла информацию о том, что фонду из Санкт-Петербурга "Отцы и дети", занимающемуся детьми с особенностями в развитии, требуются волонтеры в летний лагерь. Перед отъездом ее предупредили: "Аутизм это что-то страшное, не для студентов". Но Добрецову не только взяли в лагерь, "меня попросили остаться. Может быть, конечно, потому что работать некому было".

Тогда она поняла, что хочет заниматься детьми с аутизмом: "Потому что противоположное мне. Я общительная, а они не такие. На самом деле неправильно говорить, что они не такие. Они разные. Есть те, кто хотят общаться. Алеша, Ваня любят поговорить. Другим что-то не дает, вот они и молчат".

Вернувшись в родной город, Аня приняла решение: "Нам тоже надо что-то такое организовать – лагерь, группу". Тем более, появилась Маша. "Маша со мной по сей день – мы с полувзгляда понимаем друг друга". Забегая вперед, интересуюсь, удалось ли помочь Маше. "Она тяжелая девочка. Ее привели в 5 лет. Я с занятий выходила мокрая: Машу надо было крутить, прыгать с ней, она залезала на окно. Но иногда она выходит из своего состояния и может мне улыбаться. Она меня помнит. Что мы только не делали, чтобы понять ее, чтобы она включилась: пели, кружились, краску пробовали. На первом занятии Маша курсировала по комнате, не понимая, куда ее привели. На втором поняла. На третьем мы сидели в палатке и секретничали…"

"Она так и не стала говорить?" – наивно оперирую понятными мне понятиями. Аня видит иначе: "Это не главное. Можно научиться говорить, но не всегда — думать. Год мы с ней прозанимались. По нашим занятиям я написала диплом – аккуратный, осторожный". Смеется: "Сейчас я бы его сожгла".

После защиты диплома Аня с подругами Катей и Викой задумали организовать лагерь для особенных детей в Костроме. Ради него создали инициативную группу, ходили за подписью к ректору, в соцзащиту и департамент образования и постоянно встречали отказ – на тот момент в Костроме было официально зарегистрировано 5 детей с аутизмом. Излишки не требовались.

Тогда Анна "включила" одно из своих основных качеств – умение добиваться нужного ей результата. Девушке дали группу при реабилитационном центре: "Мы отказались от помощи тех, кто там уже работал. Нам уже исполнилось по 20 лет, и мы, конечно, лучше знали, как достичь эффекта, чем те, кто там проработал всю жизнь. А я даже в лагере под Питером побывала, так что приобрела "огромный опыт работы". Всего было 5 детей, 4 взрослых и трое добровольцев. Через несколько дней две мамы уехали, не выдержав активной заботы".

Лагерь завершился, и молодые специалисты поняли: чтобы чего-то добиться, нужен собственный фонд. "Уставные документы скопировали у фонда "Отцы и дети". Денег не было, мы ходили с банкой из-под кофе по институту — собирали пожертвования. Картинку-девочку наклеили и написали "на создание фонда детей с тяжелыми психическими заболеваниями". 4 тысячи насобирали – это были наши первые фондовские деньги. Нужен был устав, но на оплату работы юриста этих денег не хватило, а интернета не было — чтобы у кого-то списать. Тогда мы нашли частное агентство, и детективы нам немного помогли". Ничего удивительного, что устав вернули на доработку. И все же фонд "Открыть мир", занимающийся социально-психологической адаптацией детей с аутизмом и их родителей был зарегистрирован. Соучредителями стали однокурсница Добрецовой Катя Несмелова, родители той самой Маши и ректор института Николай Рассадин. Наступил 2006-ой год.

Я слушала, затаив дыхание: такая замечательная история складывалась. Не сразу, но я пришла к необходимости спросить – на что жила все это время Добрецова и ее подруги, готовые совершать небольшой подвиг. Оказывается, этот вопрос занимала не только меня. Родители Ани пребывали в состоянии недоумения: благотворительный фонд, аутисты. Чтобы их не волновать еще больше, девушки устроились психологами в детские сады. Подруги тоже устроились работать психологами. Но потом фонд "заработал": "Первый год мы работали бесплатно. За чебуреки. Одна мама приносила мне чебуреки. Другая московские плюшки. Занимались мы после основной работы, но часто до позднего вечера: оставались после занятий с детьми на арт-терапию для педагогов и волонтеров. Просто выпить чаю. Сейчас бы сказали, что это было непрофессионально, что надо готовиться, но 10 лет назад мы ничего об этом не знали".

Зато у девушек было совершенно четкое понимание – нужна инклюзия: чтобы особенных детей на занятиях окружали обычные малыши с обычным поведением. Теорию подтвердили на практике: когда у Добрецовой появились свои дети, она стала брать их с собой на занятия. И Елисей и Матвей ездили с мамой в летний лагерь. Оба воспринимают фондовских детей как своих приятелей, их особенности не вызывают у мальчиков никакого раздражения.

О применении на практике своих идей и наработок Анна готова рассказывать бесконечно. Я же понимаю, что фонду, проводящему активные занятия с детьми и их родителями, нужно помещение. Но, если денег не хватало даже на написание устава и на еду, то на ежемесячную аренду их и подавно не найти. Так и было. "Сначала нам выделили 2 комнаты в отделе образования Костромской епархии. Но через три года мы начали паниковать, что на наших детей рухнет крыша – комнаты постепенно превращались в руины. А тут и губернатор приехал посмотреть. И пообещал, что предоставят другое помещение. Надо сказать, он свое обещание выполнил. Переехали, торжественно открылись".

А чуть позже фонду "Открыть мир" предложили переехать в большее помещение и на первом этаже, что важно для мам, приходящих с колясками, даже когда их дети здоровы. Они, конечно согласились, а когда губернатор ушел, появились новые чиновники – потребовалось помещение. "Но, если честно, оно было и не совсем удобно: далеко, а дети не все могут ездить в общественном транспорте. И – не знаю почему – но там было все время очень холодно". Аня очень не любит воевать, но на этот раз пришлось.

Сражение, можно сказать, выиграла: новое помещение дал мэр Костромы. С ремонтом помогли добрые люди, хотя все равно пришлось непросто: пока шел ремонт Добрецова свою зарплату не брала. Пожертвования она, как рачительный хозяин бережет, каждая копейка на счету. Тем более, что их не так много, этих копеечек. "Однажды у фонда несколько дней совсем не было денег. Тогда мальчик Ян пожертвовал 300 рублей из своей копилки. Сказал, было бы больше, отдал бы все". Обживаться закончили совсем недавно.

В последнее время у Анны Добрецовой много хлопот. Во-первых, в фонд стали возвращаться дети, ушедшие, пока она была в декрете. Кроме того, многие поступили в школу. Теперь, когда им исполняется 16-17 лет, они приходят на кулинарные праздники, на группы арт-терапии. Вместе с педагогами они рисуют космос, пишут сказки, через которые узнают о добре. В планах организовать творческие мастерские и поддерживающее проживание. Осталось найти денег на программу.

Во-вторых, Анна мечтает сделать отдельные занятия для малышей: "Это надо не только детям, но и педагогам. Важно, работать не только с теми, кто забирает твои силы и эмоции, но и с дающими их". Еще одна забота и предмет гордости Добрецовой – мамы. В фонде всего 6 педагогов и нет постоянных волонтеров. Зато есть мамы. "Они ходят на родительскую группу, и от них чувствуется мощная поддержка. Раньше, бывало, их не вытянешь на мероприятия и в сеть не затащишь: стеснялись, не хотели, чтобы в городе узнавали об особенном ребенке. А в последнее время стали выкладывать фотографии детей, рассказывать, где были".

На прощание задаю еще один уточняющий вопрос. Из понятных мне. За 10 лет не перегорела? "Наоборот, хочется делать больше. Я отдохнула за время декрета, поменялось отношение к родителям детей. Ко многим ситуациям. На новый год написала, как хорошо провели праздник, после этого узнала, что кто-то обратился в налоговую. Пришлось отчитаться, сколько пожертвованных денег тратится по назначению. Но, когда становится трудно, мне нравится. Это стимул делать свою работу лучше".

Ответ ясен.