Foreign Policy: После «Живаго» и «Архипелага» в России и почитать нечего
Западные читатели, хорошо знакомые с творениями Пастернака или Солженицына, были бы не прочь почитать что-нибудь из современных русских писателей, однако мастеров такого уровня в России больше нет, констатирует обозреватель Foreign Policy. К тому же иностранной публике из «первого мира» непонятна «слишком мрачная» жизнь российских персонажей, отмечает автор статьи.
Несмотря на активные попытки Владимира Путина «поднять престиж и усилить влияние» современной российской литературы в мире, западные читатели, воспитанные на произведениях Толстого и Достоевского, совершенно не знакомы с новыми писателями России, пишет Foreign Policy.
«А ведь они [читатели] были бы не прочь вернуться в эту магическую страну, которую они открыли для себя в [российских] книгах – в страну страстей и трагедий, где могучие силы трясут персонажей, как кубики льда в огромном шейкере, распростертом на 11 часовых поясов и именуемом Россия», - отмечает автор статьи Оуэн Мэтьюс.
Так, последними известными российскими книгами на Западе стали «Доктор Живаго» нобелевского лауреата Бориса Пастернака и «Архипелаг ГУЛАГ» еще одного обладателя Нобелевской премии Александра Солженицына, которые вышли в свет во второй половине XX века. Однако сегодня западные читатели наверняка с трудом назовут имя какого-нибудь современного российского автора.
Среди причин сложившейся ситуации российский критик Дмитрий Быков, к примеру, называет то, что существует очень мало переводов многочисленных русскоязычных произведений на английский язык. Однако журналист Маша Гессен считает, что на самом деле переводить особо нечего из-за «культурного упадка», который сильнее всего ударил именно по литературе.
Другие же винят американских издателей и «плохие дистрибьюторские сети», а директор московского издательства «Глас» Наташа Перова отмечает, что у американцев, «кажется, развилась аллергия на все русское». Если в начале 90-х все испытывали к России огромный интерес, надеясь, что она сможет интегрироваться в западный мир, то сейчас, когда все изменилось, «люди от нас отвернулись».
Еще одно объяснение непопулярности современной русской литературы на Западе заключается в том, что российские герои с их «слишком мрачной» жизнью и «лавинами отчаяния» «не могут немедленно вызвать сочувствие» западных читателей. Последние больше страдают от «проблем первого мира» - проблем, возникающих «от хорошей жизни» жителей развитых стран, которые не знают, какой смартфон выбрать, или волнуются, что смотрят кино в недостаточно высоком разрешении.
Вполне возможно, что писателю следует обособиться от российской действительности, чтобы завоевать сердца иностранных читателей – более-менее известные на Западе российские авторы живут за границей. Зачастую они сравнивают свой новый дом с нелегкой жизнью на родине, как это делает Михаил Шишкин, проводя параллель между «буржуазной, беззащитной и самодовольной Швейцарией» и Россией.
По словам обозревателя Foreign Policy, многие западные читатели, не совсем отошедшие от холодной войны, до сих пор политизируют российскую литературу, ищут в ней намеки и подтексты, и некоторые российские писатели, такие как оппозиционер Захар Прилепин, вполне могут их предложить.
Многие книги, которые все-таки переводят на английский, представляют собой сюрреалистичные «ужасающие антиутопии» настоящего России – произведения Анны Старобинец и Виктора Пелевина как раз относятся к этому типу.
При всех своих достоинствах современным российским авторам, наверное, никогда не удастся «утолить ностальгию американцев», тоскующих по великим писателям прошлого. Это связано с тем, что сама литературная культура в России изменилась. Когда-то писатели были для русских духовными наставниками, определяющими философию жизни.
«В произведениях Толстого и Достоевского, Пушкина и Чехова русские находили основу морали, которая помогала им бороться с историческими силами, пытавшимися их разбить», - утверждает автор статьи Оуэн Мэтьюс. Писатели были выше, чем простые смертные.
«Сегодня, несмотря на возрождение, обещанное Путиным, российских писателей перестали обожествлять дома, не то что за границей». Хорошо, что их хотя бы публикуют и цензура не зверствует в последние 23 года, как когда-то.
«И даже если Россия сейчас вступает в новый цикл репрессий, писатели будут там, чтобы описать каждый поворот вкрученной гайки, и лучшие из них напишут классику», - заключает автор.